Книга Волчье логово - Александр Омильянович

Не прошло и нескольких минут, как запыхавшийся Фриватт появился в шифровальной комнате и через плечо Иорста прочитал шифрограмму: «Прибыл солдат из группы капитана Текстера. Посылаем его к вам "шторхом". Подготовьте посадочную площадку».

Фриватт потянулся к телефонной трубке, позвонил Завелли, Денгелю, Клаузеру, командиру батальона охраны. Около дворца началось движение. На посадочной площадке в парке, рядом с охотничьим домиком, солдаты разложили костры и установили несколько автомашин, фары которых должны были освещать узкую поляну, на которую садились «шторхи».

Дрожа от холода, Фриватт и другие офицеры стояли на поляне в ожидании самолета с необычным пассажиром. Наконец послышался слабый рокот мотора. Пилот сделал один-два круга, снизил самолет и мастерски посадил его на поляну.

Фриватт подбежал к самолету. С заднего сиденья вылез человек в толстом комбинезоне, соскочил на землю и, стараясь встать по стойке «смирно», хриплым голосом отрапортовал:

— Герр майор, фельдфебель Барт вернулся с задания…

— Хорошо, хорошо… Это потом…— дрожащим от волнения голосом ответил Фриватт, помогая ему снять комбинезон.

Офицеры окружили Барта и повели во дворец.

Штангер, разбуженный суматохой и шумом мотора самолета, подошел к окну и внимательно наблюдал за происходившим. Вот офицеры направились к подъезду. Среди них Штангер с трудом узнал диверсанта из группы Текстера.

Когда все вошли в кабинет, Фриватт, Завелли и остальные офицеры долго молча смотрели на Барта или, верней, на его подобие. В нем едва можно было узнать того бравого солдата, который две недели назад вылетел отсюда на выполнение операции «Ксавир». Это был истощенный, обросший щетиной человек в рваном и грязном мундире. Усевшись в кресло, он жадно затянулся сигаретой, опустил голову и молчал. И это молчание было красноречивее самых горьких, печальных слов.

— Все?… — наконец выдавил из себя Фриватт.

— Не знаю, герр майор… В самом деле не знаю… — Барт поднял голову и посмотрел на собравшихся взглядом человека, который много пережил.

— Что произошло с вами? Докладывайте, — прервал тягостное молчание майор Завелли.

И Барт начал рассказ об эпилоге операции «Ксавир», о том, что не мог предусмотреть Фриватт, составляя свой план.

— Мы вылетели в двадцать два часа. Полет проходил нормально. Зенитная артиллерия стреляла неточно, и мы потешались над Иванами, которые бестолку изводят боеприпасы. Через полчаса полета штурман подал сигнал «Внимание». Внизу мы заметили огонь от костров и слабое мигание карманного фонарика. Потом был прыжок и приземление. Мы собирались до утра, никто не потерялся. Отошли на несколько километров от места приземления и затаились на день в лесных дебрях…

— Тот человек, который подавал сигналы на поляне, пошел вместе с вами? — спросил Фриватт.

— Нет. Он о чем-то поговорил с капитаном Текстером и затем сразу же ушел. До вечера мы спали. Выступили с наступлением темноты. Проводник вел нас уверенно. Утром мы были уже в нескольких километрах от этого проклятого замка. Слышался рокот приземлявшихся за лесом самолетов. Мы опять провели целый день в укрытии. Сначала на разведку ходил сам проводник, потом с ним пошел капитан и еще один из наших. Вернулись они лишь вечером и привели с собой крестьянина, кажется лесника. Капитан Текстер и проводник допросили его. Лесник знал немного, только то, что подходы к замку не охраняются и до него можно добраться без особого труда.

— Как с ним поступили? — прервал его Клаузер.

— Двое наших отвели его в глубь леса и прикончили без шума… С наступлением ночи капитан Текстер напомнил задачи каждой пятерке, и мы выступили на выполнение задания. Лес кончился. Пройдя по заросшему парку, мы наконец достигли кладбища и часовни. Впереди виднелся темный силуэт замка. Капитан и проводник открыли двери часовни. Мы вошли. Пахло затхлостью и мышами. Проводник указал на плиту, закрывавшую вход в склеп. Это был тяжелый каменный блок, и мы с трудом отодвинули его. Под плитой открылся черный провал, из которого в нос ударило спертым воздухом…

— Караулов не заметили? — спросил майор Фриватт.

— Никого. Абсолютная тишина. Капитан пошептался еще немного с командирами пятерок. Я и Грайнерт получили задачу — охранять часовню, а точнее, прикрывать всех при возвращении. У нас было два ручных пулемета, запасные магазины и рация. В случае атаки мы должны были задержать русских пулеметным огнем и дать возможность группе отступить в парк, а затем в лес…

Казалось, слушатели застыли в своих креслах, забыв о погасших сигаретах, трубках и сигарах. А Барт монотонным голосом продолжал:

— Капитан и проводник спустились в подземелье, а за ними и остальные. Наверху остались только я и Грайнерт. Мы установили пулеметы. С беспокойством…

— Который был час? — прервал его Завелли.

— Без десяти два. Итак, мы с беспокойством вслушивались в ночь и старались хоть что-то разглядеть в окружавшей нас темноте. Ничего подозрительного мы не слышали… Я машинально взглянул на часы: было ровно два часа двадцать три минуты. И вдруг откуда-то из глубины этого мерзкого подземелья до нас донесся приглушенный гул сильного взрыва, а через мгновение мне послышались отдаленные автоматные очереди. Правда, во втором я не совсем уверен. И сразу, как по команде, небо вокруг замка вспыхнуло от десятка ракет. В их свете мы увидели, как к часовне бегут русские. Их было много. «Генрих, бей по ним!» — крикнул я Грайнерту, и мы открыли огонь из пулеметов. Над головой засвистели пули. Мы дали еще несколько очередей и бросились бежать, так как русские были уже рядом… В парке слышались крики, стрельба. В общем, мы попали в пекло. Я расстрелял весь магазин, выбросил пулемет и схватился за «шмайсер». Генрих был ранен в ключицу… Я до сих пор не могу поверить, что выбрался оттуда… Генриха ранило…

— А что с ним случилось потом? — спросил Фриватт.

— Сейчас доложу. Отстреливаясь, мы вышли через парк в лес, оторвались от преследователей, но и сами заблудились… Я перевязал Генриху плечо. До утра мы шли по компасу на запад, день просидели в густой высокой траве. Хотелось есть, мучила жажда. Наши запасы остались в ранцах, которые мы бросили в часовне… У Грайнерта поднялась температура. Я знал, что облава продолжается, так как издалека до нас доносился шум автомобильных моторов. Днем мы прятались в лесных дебрях, а ночью пробирались на запад, к фронту…

Лишь на десятые сутки мы почувствовали приближение фронта: слышался грохот артиллерии, в небо взвивались разноцветные ракеты. Мы питались корнями и семенами растений. Грайнерту становилось все хуже. Его лихорадило, иногда он бредил. Мы не знали, где находимся…

Еще две ночи мы шли к линии фронта. Потом я оставил Генриха и пошел на разведку, так как мне казалось, что линия фронта уже совсем рядом… Разведав окрестности, я понял, что мы, фактически, находимся на передовой…

Мы попеременно то шли, то ползли. Благополучно миновали русские патрули. На рассвете оказались на краю какого-то болота. В нескольких сотнях метров впереди я увидел наши окопы. Когда я сказал об этом Грайнерту, тот в горячке, не владея собой, бросился вперед. Русские заметили нас, осветили местность ракетами и открыли огонь. Грайнерт был убит наповал недалеко от нашей линии обороны, там и остался. Я благополучно добрался до своих…