Книга По ту сторону Венского леса - Траян Уба

— Господин сержант, офицер очень плох. Я ничем не могу ему помочь. Если он к вечеру не будет доставлен в Фэгэршский фронтовой госпиталь, то я ни за что не ручаюсь… Вам он очень дорог?

— Да, как родной брат, доктор. Простите, господин капитан!

— Я бы предпочел быть просто доктором. А вы кто по специальности?

— Был инженером, а теперь зенитчик. Для родины сейчас важнее уметь бить врага, чем решать интегралы…

Немного подумав, капитан вместе с Илиуцем вышел во двор госпиталя. За забором стоял замаскированный «физлер».

— Я прилетел на нем из Фэгэраша, — сказал капитан, — и привез самые необходимые медикаменты. Надо их сгрузить и этим же самолетом отправить офицера с ранеными. Через час самолет будет в госпитале.

Адъютант[28]Ангел ругался, проклиная свою судьбу пилота. Он не хотел лететь сейчас, а тем более с ранеными.

— Бросьте, Ангел, это же необходимо. Все равно вы завтра возвратились бы один. Раненых нужно оперировать, и как можно скорее. Боюсь, что офицер, несмотря на морфий и камфору, не выдержит.

— Я понимаю, господин капитан, — отвечал адъютант Ангел, который должен был доставить раненых, — но нас могут сбить даже свои, если обнаружат в воздухе подобную птицу.

— А если бы вы были ранены? Что бы вы почувствовали, если бы вас кто-нибудь отказался везти в госпиталь? Подумайте, Ангел?

— Ладно, я полечу, но здесь меня вы больше не увидите. Поступлю в летную боевую часть. Там хоть знаешь, что ты летчик, а не извозчик или похоронное бюро.

К одному крылу самолета привязали Арсу, к другому — Тудора.

Когда после укола Тудор пришел в себя, самолет, пробежав несколько метров, уже оторвался от земли.

Тудор никак не мог понять, где находится. Посмотрев вверх, он увидел несколько прикрепленных к фанере стальных тросов. Над ним была синева неба. Тудор хотел немного приподняться, но почувствовал, что у него связаны руки и ноги. Порыв воздуха заставил его опустить голову. Значит, он летит. Ободренный быстротой полета, он посмотрел налево и через выпуклое стекло кабины увидел пилота. Пилот, как бы почувствовав на себе взгляд Тудора, успокоил его улыбкой, затем отвернулся и стал смотреть вперед. На другом крыле с закрытыми глазами неподвижно лежал Арсу.

Самолет летел на небольшой высоте. Тудор посмотрел вниз.

Где-то сзади и справа рвались снаряды — там фронт, там гибнут люди. Впереди — небольшие возвышенности, кукурузное поле, рыжеватые виноградники, зеленые сады и серебристые, прозрачные реки. Железная дорога выглядит точь-в-точь как на карте. Домики под красными черепичными крышами похожи на спичечные коробки; там и сям, на бескрайних пастбищах неподвижные стада коров и овец, величиной с булавочную головку. Сверху все кажется патриархальным, как в стихах Александри[29]. Какой это город сейчас под ними? Чистые, ровные улицы и заводские трубы, пыхтящие, как маленькие трубки с табаком. Тудор призвал на помощь свои познания в географии, стал вспоминать, что расположено на карте между Тырнэвенями и Фэгэрашем, и вспомнил: Блаж. Там, на аэродроме, отец своим автогенным аппаратом сварил ему орудие. Хорошо, что отец ничего не знает. А то только будет зря волноваться и, не дай бог, матери расскажет.

Где же аэродром, черт его побери? Никаких признаков. Значит, это не Блаж. Да и откуда в Блаже взяться заводам? Ведь там была только «фабрика» попов[30]. Значит, это Медиаш. Ну конечно, это Медиаш — промышленный город на реке Тырнава-Маре. Все-таки не зря у него была пятерка по географии! Но почему самолет летит в Медиаш? Почему он делает такой крюк и не летит прямо в Фэгэраш?

Вдали видны Карпаты, купающие свои вершины в лучах солнца. Горы отливают золотом и серебром. Вот вершина горы Молдовяну, а рядом с ней — Нягой. Как они величественны и сколько в них богатств!

Чьи это стихи?

«Наши горы золото носят,

А мы по дворам подаяние просим…»

«Нет, больше мы не будем просить подаяния. Все будет принадлежать нам, народу. За это мы сейчас воюем, за это отдаем жизни».

Как хорошо было бы, если бы самолет перелетел через Карпаты и опустился в Бухаресте. С тех пор, как он покинул этот город, прошло только две недели, но он уже сильно соскучился по нему. Здесь он родился, провел тяжелое детство, радовался, когда весна засыпала Джулешти цветами, когда в горы возвращались перелетные птицы. Здесь он встретился с Иляной, понял, что значит долг перед родиной!

Но что это там вдали? Аисты? Как высоко они летят! А вот те, другие, совсем низко. Почему они вертятся, как карусель? Аисты подлетают все ближе и ближе. Нет, это, конечно, не аисты, а самолеты. Вероятно, это эскадрилья румынских самолетов, летящих к линии фронта. Кажется, это пикирующие бомбардировщики ИАР-81. Нет, в профиль они больше похожи на «мессершмитты». Почему же наша зенитная артиллерия не встречает их огнем, почему поблизости нет ни одного нашего самолета?

Тудора охватил страх: «А если это действительно «мессершмитты»? Его опасения оправдались. Головное звено свернуло с маршрута и, спустившись немного вниз, окружило санитарный самолет: на крыле истребителя, летевшего над ними на высоте всего нескольких метров, был ясно виден черный крест, обведенный желтым кругом. Тудор бросил взгляд на пилота: его встревоженный вид подтвердил опасения раненого. Какая глупая штука жизнь! Стоило избежать смерти в бою, чтобы по пути в госпиталь погибнуть совершенно беспомощным. Ему хотелось крикнуть: «Не стреляйте, негодяи, неужели вы не видите, что на этом дряхлом санитарном самолете нет ни оружия, ни бомб, ни даже парашютов. Здесь только раненые!»

Страшно умирать, после того как лишь два часа назад спасся от смерти. Почему он не остался в полевом госпитале? А что было бы тогда с Арсу? Тудор приподнял голову и взглянул на младшего лейтенанта. Арсу лежал спокойно, он, видимо, спал, не зная, что его ждет. Ему повезло, он умрет, так и не узнав мучительных минут ожидания смерти.

«Я не хочу умирать», — простонал Тудор и, напрягая все силы, попытался высвободить хоть одну руку. Но веревка по-прежнему сжимала его, как в тисках.

Самолеты покружились, словно ястребы, учуявшие жертву, и развернулись как для атаки.

Тудор закрыл глаза и, крепко сжав челюсти, заскрежетал зубами. Неужели конец?!

Адский шум над головой трижды отдалялся и вновь нарастал. Затем вдруг стало удивительно тихо.

«Мессершмитты» удалились. А санитарный самолет летел дальше. Второй раз за сегодняшний день он вырвался из когтей смерти. Признаться, он не ожидал, что фашисты будут придерживаться правила — не обстреливать санитарные самолеты с ранеными. Вдруг Тудор почувствовал себя очень плохо, у него началась рвота, в голове зашумело. Он пришел в себя, лишь когда сильный толчок подсказал ему, что они приземлились. Вот и посадочная площадка, в глубине ее расположен ангар с белым полотном на крыше, вот флюгер, около него — санитарная машина, рядом с которой приземлился самолет.