Книга Мертвая армия - Сергей Самаров

Человек был щуплым, ростом чуть выше профессорского плеча, с тонкой полоской позорных щеголеватых усиков на верхней губе. Такие усики, любимые представителями кавказских народов, всегда казались профессору позорными. Или уж носить усы, или не носить. Но не усики же…

— Я рад, что ты такой сговорчивый и сразу пришел, — сказал темный человек. Голос у него был слегка надтреснутый, вроде бы добренький, но со льдом, и потому отдающий коварством и подлостью. — Я не желаю зла ни тебе, ни твоему внуку, но дела заставляют меня быть настойчивым. Иначе тебя уговорить было бы бесполезно.

Лезть напролом Владимир Иванович не собирался. Он прекрасно понимал ситуацию и знал, как негодяи умеют заметать следы. В данном случае замести следы — значило убить его внука, а самому исчезнуть. Допустить этого профессор не мог. Он в достаточной степени владел собой, чтобы вести встречную игру, и даже сумел побороть желание придушить этого плюгавенького обладателя позорных усиков.

— Тебя как зовут, сынок? — спросил профессор.

— Я тебе не сынок, я одного с тобой возраста. А зовут меня Тахир.

— Значит, Тахир, волосы подкрашиваешь?

— Что? Ты о чем?

— Где Вася?

— В безопасном месте. В безопасном, если не будет с дивана сходить. Я предупредил его. Если сойдет, одноглазый сторож разорвет его. Но он умный, в дедушку. Сидит и не шевелится.

— Какой сторож? — возмутился Владимир Иванович. — Какой одноглазый?

— Моя собака. Она твоего внука охраняет. Кавказская овчарка по кличке Шах. Большой сильный пес. Только один глаз ему вырвали, когда с другой собакой дрался, и оттого он очень злым стал. Надежный охранник.

— Плевал я на твою собаку! Что тебе от меня надо?

— Люблю деловых людей. С места — в галоп. Так проще разговаривать. Итак…

— Итак…

— Мне нужно твое оружие.

— У меня нет оружия. Хотя я и ношу звание полковника, оружия я не имею.

— Не лепи горбатого, профессор Груббер, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Пистолет я и без тебя достану, у меня у самого их целый ящик в письменном столе. Мне нужно генетическое оружие, которое ты разрабатываешь. — Голос теперь зазвучал змеиным шепотом, и вся доброта из него исчезла, зато появилась жесткая требовательность. Жестокая требовательность.

— У тебя, глупого человека, какое образование, Тахир?

— Это тебя не касается. Мне нужно оружие, которое ты нам сделаешь. Запомни, мы тоже не дураки и знаем, как работать с такими, как ты. И не строй из себя нобелевского лауреата, ты тоже не все знаешь. Не знаешь, например, какой укол поставили твоему внуку…

— Васе сделали укол? Какой укол?

Вот теперь профессор испугался по-настоящему, хотя и понимал, что вполне возможен вариант, при котором его просто «берут на пушку». Но дело может оказаться и серьезным.

— Я хорошо знаю, что такое генетическое оружие и как оно действует. Я даю тебе два месяца. За два месяца ты мне должен сделать оружие, которое будет уничтожать только армян и не повредит азербайджанцам. Что это будет за вирус, меня не интересует. Но, если не сделаешь, я не дам тебе шприц с антидотом, и тогда твой внук Вася, такой хороший умный мальчик, умрет в страшных муках. А пока он будет два месяца потихонечку чахнуть. Я не скажу тебе, что это за болезнь и что ввели мальчишке в кровь.

— Значит, ты — азербайджанец…

— Я этого и не скрываю. Я горжусь этим.

— Я принял тебя за кого-то с Северного Кавказа. Думал, ты попросишь оружие против русских. Такие парни на Северном Кавказе найдутся. Все вы, уроды, одним миром мазаны. Своего за душой ничего, так надо чужое хапнуть. И не понимаете, что хапнуть хотите.

— Не заговаривай мне уши. Я поставил тебе условие.

— Ты ставишь невыполнимые условия. Минимум три года требуется на исследование генетической системы представителя любого этноса. А мне, чтобы создать карты ДНК, требуется исследовать два этноса, армянский и азербайджанский. На это уйдет шесть лет минимум. Плюс к этому необходимо будет разработать препараты, воздействующие на гены, а это уже не моя специальность. Их разрабатывают в другой лаборатории, к которой я отношения не имею.

Профессор говорил правду, говорил честно, стараясь смотреть собеседнику в глаза, но тот предпочитал не смотреть на него и постоянно озирался, словно боялся кого-то.

— Я дал тебе два месяца. Думай. Завтра я позвоню тебе, профессор Груббер… — предупредил Тахир и стал уходить, но, не пройдя и десяток шагов, вернулся и снова заговорил:

— Да, забыл тебя предупредить. Лучше не ставь никого в известность о случившемся. Если мы только заметим за собой «хвост», твой внук умрет. Даже если спецназ захватит нас и освободит мальчишку, никакие анализы не помогут определить, что ввели ему в кровь. Есть только антидот, который сможет его спасти. Только антидот, который я смогу, когда понадобится, привезти из Бакы[18]. У нас тоже есть ученые, которые делают хорошие препараты. Ты неделю понаблюдай за внуком и поймешь, что я не шутник. Но эта неделя наблюдения не высчитывается из двухмесячного срока. Двухмесячный срок не я придумал, после двух месяцев даже антидот не поможет. Рекомендую тебе, профессор Груббер, хорошо поразмыслить над судьбой внука. На всякий случай могу тебе сообщить, что твой телефон у нас на прослушке. Ты же, кажется, полковник ФСБ? Тогда знаешь, что такое система «СОРМ». Будь уверен, каждый твой разговор будет прослушиваться. С дочерью можешь разговаривать, сколько душе угодно, но ни ментам, ни своим парням из ФСБ — ничего не говори. Пощади внука…

* * *

До этого рядовой Моховщиков с командиром своей роты общался от силы пару раз, получая какие-то короткие разовые приказы еще на территории бригады. А теперь он вел за собой два взвода, и рядом с ним шел капитан Чигринский, точно так же, как рядовой, не разбирая дороги и не обращая внимания на то, что лужи порой гораздо глубже его башмаков.

Откуда-то с юга наплывал плотный туман. Он еще не окутал колонну, но обещал это сделать уже вскоре, сильно помогая в маскировке. Конечно, в туман все ориентиры кажутся несколько другими, но рядовой привык ходить не по вехам, а по компасу в голове, и это помогало ему правильно выдерживать направление. Да и настоящий компас, пристегнутый к руке капитана Чигринского рядом с часами, подтверждал командиру роты, что рядовой ведет колонну правильно.

Шесты, по подсказке капитана Подопригоры, солдаты и офицеры срубили себе на последней перед болотом сопке, чем значительно проредили молодые заросли. Но они, к сожалению, только показывали глубину воды, а не спасали от нее. И все же Чигринский был решительным человеком и болота не боялся, как не боялся вымочить и испачкать свой камуфляж.

Вообще-то среди солдат командир роты пользовался большим авторитетом, и Моховщикову нравилось идти рядом с ним. Присутствие капитана как-то добавляло сил и уверенности в себе, а это не последнее дело в трудной боевой операции. Не зря в народе бытует поговорка: «Каков поп, таков и приход». За Чигринским тянулись, ему старались подражать.