Книга Осторожно: яд! - Энтони Беркли

Коронер читал его сухо, без комментариев.

А затем вызвал следующего свидетеля. Филипа Странгмана.

Под возбужденный гул присутствующих место свидетеля занял мрачный на вид, смуглый, чернявый молодой человек. Он сердито посмотрел на публику, затем на коронера. Возможно, именно его надутый хмурый вид и привлек невротичку Анджелу.

Коронер тоже одарил его мрачным взглядом.

— Я сразу перейду к сути дела, мистер Странгман. Это верно, что вы и миссис Уотерхаус намеревались вступить в брак в случае, если он будет расторгнут с мистером Уотерхаусом?

— Да, — громко ответил молодой человек. — Она была с ним несчастлива.

Коронер почесал подбородок.

— У вас есть основания так считать?

— Я это знал.

— От миссис Уотерхаус?

— Ей не нужно было ничего говорить. Любой мог увидеть, что ее брак неудачный.

— Но говорила она вам об этом или нет? Отвечайте, сэр, я вас спрашиваю.

— Она не говорила мне ничего определенного, — сердито пробурчал Странгман.

— Но вы обсуждали с ней ее семейную жизнь?

— Возможно.

— И выражали сочувствие?

— Естественно.

— Мистера Уотерхауса тоже обсуждали?

— Я никогда с ним не встречался.

— Вот придурок, — пробормотал Алек.

— Я не спрашиваю, встречались вы с мистером Уотерхаусом или нет, — строго произнес коронер. — Вы считали его виновным в несчастьях жены? Будьте добры, отвечайте на вопрос.

— Конечно, он был виновен, потому что на ней женился. А раз такое случилось, надо было стараться сделать ее счастливой.

— Вы испытывали к нему недоброжелательность по этому поводу?

— Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «недоброжелательность».

— Думаю, вы знаете, мистер Странгман, и просто не желаете отвечать. Так да или нет?

— Нет! — резко бросил свидетель.

— Только что было зачитано показание миссис Уотерхаус. Вы с ним согласны в части ваших планов на соединение?

— Полностью.

— Вы с ней уже останавливались в отеле как муж и жена?

— Вам известно, что это так.

— И факт, что она замужем, вас не смущал?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос! — возмутился свидетель. — Это к делу не относится. И нечего мне читать мораль!

— Это уж вы позвольте мне решать, как вести разбирательство! — бросил коронер, покраснев от злости. — Я отмечу в протоколе ваш отказ, думаю, и присяжные сделают соответствующие выводы. А теперь прошу ответить, когда вы размышляли о предстоящей женитьбе, разница в возрасте между вами и миссис Уотерхаус совсем не имела значения?

— Не такая уж у нас большая разница в возрасте, — мрачно отозвался Странгман.

— Разве вы не студент медицинского института?

— Можно быть студентом медицинского института и в вашем возрасте, если захочется. Это ничего не значит.

Коронер с трудом держал себя в руках.

— Сколько вам лет?

— Двадцать восемь.

— В таком случае вы до учебы где-то работали?

— Нет.

— То есть вы все это время учились в медицинском институте и до сих пор не закончили?

— Я не говорил ничего подобного. Вы спросили меня, работал ли я до учебы. Я ответил, что нет. То есть я пробовал работать, но неудачно. Потом получил небольшое наследство и решил вложить его в образование. Вот и вся моя история. — Странгман нагло улыбнулся. По мере того как этот тип вгонял коронера в ярость, сам он становился все спокойнее. Очень мерзкая личность.

— Понимаю. Понимаю. Значит, учитесь на врача? — Коронер замолк и повернулся к полицейскому, который пытался привлечь его внимание, показывая какой-то конверт. — Что это? — Он схватил письмо и бросил на стол перед собой. — Подождет.

— Там написано «Весьма срочно», сэр, — тихо проговорил полицейский.

Коронер махнул рукой и повернулся к свидетелю.

Но ему опять помешали. В зале появился сэр Френсис Харботтл. Суперинтендант Тиммс вскочил и поспешил ему навстречу. И теперь они вместе подошли к столу коронера. После коротких переговоров коронер махнул Странгману уходить, и его место занял химик.

— Сэр Френсис, — мягко произнес коронер. Он снова стал самим собой. — Я понял так, что вы сделали анализ образцов, переданных вам полицией. Они взяты из канализационных труб в доме мистера Уотерхауса и различных предметов. И каковы результаты?

— Анализ образцов, помеченных буквами от А до К, — ответил химик, — не дал ничего неожиданного. В образце, помеченном буквой F, я установил присутствие незначительного количества мышьяка.

— О! — Коронер оживился. То же самое и мы. — Образец, помеченный буквой F. Позвольте, я посмотрю. Он взят из… да, из ванной комнаты, общей для мистера и миссис Уотерхаус. Это так, суперинтендант? Понятно. Так вы, сэр Френсис, сказали, что обнаружено незначительное количество. Что это значит?

— Это значит, — ответил химик, — что его было достаточно, чтобы сделать пробу Марша, не больше. То есть очень мало.

— Хорошо. Но мышьяк все же присутствовал?

— Да.

— Понятно. Погодите, дайте подумать. Присяжные должны понять, что единственное место, где был обнаружен мышьяк, — это ванная комната, которой пользовались только мистер и миссис Уотерхаус. Остальные места, где его искали, я не перечисляю. Сэр Френсис, при обычных обстоятельствах вы ожидали бы обнаружить присутствие мышьяка в какой-нибудь ванне или раковине?

— Нет.

— Его обнаружение вас удивило бы?

— Несомненно.

— Хм… В доме, кажется, есть несколько раковин для умывания. Покажите, пожалуйста, план, суперинтендант. Да-да, я вижу. Раковины есть в обеих спальнях и ванных комнатах. Нам известно, что раковина в ванной комнате использовалась не часто. Особенно во время болезни. Сэр Френсис, предположим, что нечто, содержащее мышьяк, было вылито в раковину при нормальном пользовании. Как долго следы мышьяка могут продержаться в трубе?

— Не очень долго. Это зависит также и от того, насколько труба засорена. Если там был какой-то затор, мышьяк находился бы дольше. Если же труба была чистой, то достаточно было бы открыть кран несколько раз, и никаких следов мышьяка там бы не осталось.

— Я все понял. В данном случае какой-то затор был?

— Да, определенно.

— При этом раковиной пользовались не очень часто?

— Видимо.

— Предполагает ли это, что мышьяк покойный принял, находясь в доме?

— Это, наверное, немного выходит за рамки моей компетенции, но я думаю, он принял яд, находясь в доме.