Книга Насилие.ру - Александр Дым

— АА!!! Блядь… Это что, не деньги?? АА!!! (удары кулаком в грудь, в живот)

— Ну не бейте, всё! Деньги взяли и всё, ну не надо, а!!..

— ААА!!! Бля… (еще удары) Вот тварь!… Бляя… (пинки ногами).

— Во лох!!Хуя-себе… Во бля!… (мочатвсей толпой)

— Ну ладно, хорош, наверное, его мочить…

— АА!! Бля… Держите меня или я точно убью его! Во сука… Блядь!…

— Да пошли, всё, пошли! Хватит, я говорю!

— Аааа!! Бля… (еще продолжаются возгласы досады, толпа уводит под руки своего товарища. прохожий остается лежать на асфальте).

Гопы… Гоп-стоп и развод, наезд и кидалово — в джунглях спальных районов это давно стало своеобразным развлечением и стилем жизни.

Подобные люди были всегда, я уже описывал в ранних главах этой книги прародителей современных гопников.

Вот что пишет об этой движухе непосредственный участник (извиняюсь за грамматику, которую оставил без изменений):

«Что касается вообще гопов, это понятие вообще как бы выражено неформалами — ущербными людьми, которые часто попадали под тех же гопов, которых просто били. Не то что бы по каким-то причинам расовым, то есть по цвету кожи, просто их было видно почти сразу всегда. Люди делились на две категории: на лохов и на гопов. Но среди гопов тоже были лохи. Вообще, как бы, конечно, корни группировок идут с сельских дел: из села приезжали в город, получали по башке, то есть. В деревню приезжали из города. Вот. Это давно идет. Улица на улицу дрались же всегда, это присуще человеку. Но в 70-х годах конкретно начали делить асфальт. В конце 70-х — начале 80-х. Это здорово зацепило наш город славный Челябинск, Делили территорию. Зачем?

Ну, у нас не было в то время наркотиков. Делили, в общем-то, что бы было до кого доебаться. До человека. В общем, смотри, так как магазины государственные не могли еще прибить под свой контроль, негосударственных, кооперативных — тогда не было еще конкретных учреждений, просто, так сказать, чтобы свои были какие-то территории, по которым чужак не смог бы ходить. Вот если ты соответственно попадал — тебя раздевали. В основном «гоп» вообще, он идет от 145 статьи — «гоп-стоп», это вот грабеж, то есть. То есть гопники — это грабители. А грабеж это то, что с тебя реально снимают, то есть вещь. В конце 70-х — начале 80-х гопники были такие более масштабные, глобальные. Бились, в основном, район на район. Междоусобиц было мало, ну, тоже существовали, но особо не практиковались. Ленинский с «вокзалом» бился, с «северком», например, где-нибудь в парке собирались. Одного пацана утопили в мелкой драке.

Один раз «ленинские» дрались с «четезовскими» (р-н ЧТЗ в Челябинске) на мосту, пацана сбросили на рельсы, тоже жестко. Такие тоже есть. Но дрались раньше все как-то честно, потому что молодежи деваться было некуда, все ходили в спортклубы: Ленинский район была боксерня, ЧТЗ — хоккеисты; какие-то были все спортсмены раньше; алкоголики… хм. Соответственно, когда выпьешь, то и прёт это всё дело. Дрались как? Ну, кулаками, ногами, палками. Скамеечки разбирались вообще махом. Они даже специально то не крепились там. Помню, во двор заходишь, по скамейке пнул — она развалилась. Они уже все были подготовлены для набегов. Когда жил на северо-востоке… ну северо-восток это вообще отдельная история.

Северо-восток по сравнению с остальными районами был более-менее молодой, он строился на болотах, на берегу озера, туда явно всех тянуло показать удаль, так как молодежь там не группировалась, все ездили по старым по своим дворам. Там раньше были поселки. Но в поселках было все по-другому. В поселках обрезы ходили, ну было вооружение, бились там, но как-то это все было без особого размаха. Во всяком случае, я не помню. Я застал группировки. В конце 80-х, в 87-м, 88-м. Вот в Ижевске, знаешь, как было?

Было так — я жил на «молочке», мы брызгались. Собиралось нас человек семьдесят, мы набирали брызгалки, добавляли мыло, всякий шампунь, чтоб щипало глаза, и все, упакованные брызгалками, мы шли брызгаться. Ну, у нас и возраст был 4–5 класс. Но это, конечно, не заканчивалось брызгалками, потом все равно были драки. Толпа напала — обрызганный, мокрый весь. добавляли уксус, чтобы глаза жгло. Жестокие игры были у детей. Весь город был разбит на группировки. Бились еще и цепями. Цепи пошли со всяких металлистов тупорылых. Я вот насколько помню 4–5 класс. Ну, металлистов били беспощадно, за внешний вид их, за этот — замученный. Еще когда фильмы эти пошли, про люберов, про шпану, молодежь же подхватывала это махом, шили себе штаны в клеточку, как бы уповая на Люберцы. Ну, не знаю, как бы волна основная гопоты пошла с Казани. Это назывался в то время «казанский феномен», потому что молодежь была четко сгруппирована, имела слои. Почему? Наверное, в силу тех обстоятельств, что город был вообще как бы такой, очень неспокойный. Не знаю почему.

Казанцы — они вообще отличались от челябинских. Если мы на северо-востоке бились деревянными палками, то в Казани бились железными арматуринами. Эти железные пруты, они же сносили вообще голову капитально. Сколько ребят рассказывали, с «тукаевской», например, что по окончании школы, если в школу, например, ты ходишь на своей улице, по прописке по своей, то при поступлении в профтехучилища, институты нужно было ездить в другие районы, где близлежащие группировки держали основной состав, отбирали стипендию, раздевали то есть. А вопросы были конкретные: мотаешься или не мотаешься, если не мотаешься, то ты попал. Мотаешься — это то есть в группировке или не в группировке. В группировку так просто еще и не попасть было. Как бы просто было попасть, но выйти из нее было точно не просто. Как попадали? И хочу и не хочу. Все же одноклассники, как правило, обязаны. Были конкретные требования. Спички приносить на бомбы. Из си-фончиков то есть делались бомбочки, крючками рыболовными оснащались. Идет толпа, в толпу бросаешь, то есть всяко же за крючок там за фуфайку зацепится этот баллончик, то есть поджигаешь, бросаешь: шшухх!!! Взрыв. То есть там вообще жестокие драки были. Если, например, у нас в Челябинске, мало было смертельных исходов в драках, то в Казани это сплошь и рядом, там никого не удивляло это. Там ходили по квартирам прямо. Прямо ходили вот так вот по квартирам, там есть, кто нет, вытаскивали, спрашивали, там: «чё, мотаешься за улицу»? Тот: «е, ме-е, бе-е…» Бум по башке сразу же, если не мотаешься. «Чё на сборы не пришел», то есть? Ну, сборы, во-первых, это нужно было старшим, чтобы организовать толпу, чтобы была своя стая. Зачем? Ну, они сказали надо пойти туда и грохнуть тех-то тех-то, те беспрекословно пошли и грохнули, понимаешь? Вот так вот. Надо там запугать кого-нибудь? — запугали. Беспрекословное, то есть, подчинение старшим.

Иерархия? Да были «супера», были «молодые», «старшие» и «авторы»; «авторы» — это «авторитеты», то есть. Группировки назывались «конторами» — «контора такая-то». Можно много перечислять. Каждая «улица» называлась по своему изначальному названию. «Тукаевские» по улице Тукая. Но были такие группировки, которые, например, назывались ввиду обстоятельств, например, дом там стоял с молоком — «молочка» та же самая, или там фабрика пленки — «кинопленка», «грязи», ну такие вещи, в общем. Какая самая сильная группировка? В смысле, какая улица длиннее? Ну да, самая была та, на которой, во-первых, было народу больше. В основном старшаки нас даже учили постоянно быть жестокими.