Книга Король пепла - Мэтью Гэбори

Он нашел в себе мужество улыбнуться им.

— Удачи вам, мои дети.

И он исчез из Зала Кланов.

В тот же момент Мэл заметил, что к его горлу приставлена кривая сабля.

— Прощаю в первый и последний раз, — выдохнул Фатум ему в ухо. — Ты храбр для своего возраста, но недостаточно воспитан. Не вынуждай меня наказывать тебя, как ты этого заслуживаешь.

Коум не знал, как реагировать. Гнев муэдзина не был беспочвенным, но столь презрительное отношение раздражало его. Без сомнения, их воспринимали лишь как кучку мальчишек. Тем не менее лига фениксийцев заслуживала уважения.

Он обнажил свой меч, и желтые проблески рассвета, проникавшие в зал сквозь высокие окна, заиграли на его лезвии.

— Во имя Завета, я приказываю вам прийти в себя! — заявил Коум, надеясь, что его голос звучит достаточно уверенно.

Если сейчас он потерпит поражение, это вызовет у ликорнийцев лишь смех. Он заметил удивленные взгляды пегасийских разведчиков.

— Неужели наш общий совет должен превратиться в кровавое побоище? — продолжал Коум. — Мне кажется, у нас есть дела поважнее. Этот рассвет уже приобретает оттенок крови. Так пусть сумерки украсятся черной кровью харонцев.

Фатум отвел саблю от шеи Мэла, она с шелковистым шуршанием вошла в ножны, висевшие у него на поясе.

— Хорошо сказано, фениксиец, — признал Фатум, втайне радуясь, что ему удалось призвать этого мальчика к порядку, не принеся в жертву молодой жизни и не разорвав установившегося согласия с лигой.

Юноши молча покинули зал.

Фатум чувствовал себя изнуренным. У него ломило все тело, но он постарался скрыть страдание, как того требовало его положение. Глядя фениксийцам вслед, он тем не менее рассмеялся.

— Маленькие наглецы, — поддержал его один из муэдзинов.

— Нет, — поправил Фатум. — Я думал о песчинке, попавшей в часовой механизм…

ГЛАВА 11

Их должно было быть около сотни, возможно чуть больше, около огромного старого дома, покрытого трещинами. Здание, построенное в первые годы существования Харонии, возвышалось на периферии королевства, недалеко от реки Пепла. Облупившиеся стены и трухлявые балки, кое-как поддерживающие остов здания, были насквозь пропитаны запахом гари. Когда-то хозяин дома устраивал в этих гостиных великолепные пиршества, эхо которых до сих пор гуляло под лепными потолками. Широкие лестницы пронизывали лабиринт этажей; просторные комнаты были покрыты пылью и плесенью. Обшивка стен потемнела от терпкого, дурманящего дыма, который образовывал на высоте одного локтя странные разводы желтоватого тумана.

Около сотни, возможно чуть больше.

В течение многих лет нищие вытеснялись к границам королевства, так как не были призваны властителями, чтобы сражаться в местах прорыва Темных Троп. Мертвецы, которых отвергла даже Харония, приходили сюда, в это поместье, в ожидании медленного разложения. Целыми днями они бродили по коридорам, покуда их еще держали ноги, и небольшими группами собирались вокруг жаровни, где тлели угли забвения.

Дурман погружал их отяжелевшее сознание в сновидения — недолгие минуты экстаза в дымке прошлого. Невзирая на опасность, которой они себя подвергали, те, у кого еще хватало сил стоять, по утрам собирались в вестибюле, ожидая приезда чародеев-целителей. Словно свора оголодавших псов, они рычали, царапались, кусались, чтобы первыми схватить на лету черные жемчужины, которые те швыряли горстями, проезжая по улице. Этот ритуал отмечал размеренный ритм жизни в поместье, так было везде, где собирались нищие.

Сорк по-отечески следил за этим сборищем горемык. При жизни он был одним из самых влиятельных работорговцев Берега Аспидов и явно хотел продолжить свое дело в королевстве мертвых. Он бежал от облав, устраиваемых властителями, и устроился в это поместье, где намеревался применить свой опыт, чтобы заслужить благосклонность чародеев-целителей.

Пока что ему прекрасно подходил этот маленький мирок. Небольшого роста, сухощавый, с живыми глазами и низким голосом, он мерил шагами коридоры подвластной ему территории с той же энергией, какая двигала им, когда он командовал своей грозной флотилией в Эбеновом море. Его постоянно сопровождала горстка прислужников, в чьи обязанности входило заставлять местных обитателей подчиняться его власти.

— Ну же, вставайте! — бушевал он в этот момент. — Ты, вставай! И ты, вон там, поднимайся! Детки, давайте поприветствуем чародеев-целителей.

— Ну же, — повторял он, хлопая в ладоши. — Сейчас начнут падать жемчужины, мне нужны руки!

Он на мгновение замер перед нищим с пустыми глазами, протягивавшим багровые культяпки.

— Ну конечно, этого достаточно! Давай ступай вниз вместе с остальными!

Ни одна комната, ни один коридор не избежали урагана. Там, где бывший работорговец появлялся, обрывки дыма, застилавшие пол, отлетали к стенам, обнажая разлагающиеся тела. Каждый раз Сорк разочарованно восклицал:

— Нет, еще один! Давайте, вон его! Быстрее, убирайте, вон отсюда мертвых, вон!

Наконец, когда он счел толпу, собравшуюся на первом этаже, достаточно внушительной, он соблаговолил остановиться — к большому облегчению своих измотанных прислужников; он тут же устроился на верхней площадке мраморной лестницы, возвышавшейся над холлом. С царственной медлительностью он уселся на свой трон — старое кресло из потрескавшейся скрипучей древесины. Затем, требуя тишины, он ударил о землю зажатой в правой руке тростью.

— Тише, мои маленькие, тише… Ничего не слышно.

Через зияющие дыры, когда-то бывшие окнами, доносился характерный шум кортежа чародеев-целителей.

— Вот они, дорогие дети, вот они! — в экстазе воскликнул Сорк. — Выше руки! Будьте восхитительно жалки, мои прелестные! Ну же, толкайтесь, подпрыгивайте! Выше культяпки!

Подбадривания хозяина сотрясали толпу нищих, и они в едином порыве ринулись к окнам.

— Да! Вот так! Давайте, царапайте, топчите! Чтобы они чувствовали, как вы этого хотите! — ревел Сорк.

В возбуждении он вскочил с кресла. Опьяненный хаосом, царившим в холле, он выступал перед своим войском, хлеща воздух тростью как дирижерской палочкой.

Кортеж остановился на улице, и на короткое мгновение в рядах нищих воцарилось молчание.

Кортеж состоял из пяти карет черного дерева, запряженных изнуренными лошадьми с шерстью цвета оникса. Темные фетровые занавески скрывали то, что происходило внутри карет, а на заступках стояли скарионы, отвечавшие за безопасность чародеев-целителей.

Эти таинственные воины были одеты в одинаковые шерстяные пальто с высокими воротниками, на ногах красовались элегантные кожаные ботинки. Их мертвенно-бледные лица были украшены эзотерическими изгибами шрамов. В их костлявых руках сверкали искусно сделанные тонкие клинки. Они спешились и синхронно выдвинули подножки карет; дверцы медленно отворились, давая дорогу повелителям.