Книга Карьеристки - Галина Врублевская

— Просыпайся, скотина! Праздник окончен! Просыпайся! Сейчас твоя милашка вылезет из душа, и я посмотрю в ее бесстыжие глаза!

Но удалось посмотреть только в недоумевающие глаза мужа. Проснувшись от яростных наскоков женщины, он повернулся и приоткрыл их.

— Ира! — в первый момент он подумал, что еще спит. Но нет, это была явь, и бушевала собственная жена.

— Это называется банкет у губернатора! Но вместо банкета кувыркаешься в постели с подружкой!

— Подожди, Ира, — Виктор приподнялся, спустив ноги на пол, и теперь сидел на кровати со слегка отекшим от сна лицом, но уже вполне протрезвевший. — Послушай, я все тебе объясню.

Но шелест душа, доносящийся со стороны санблока, лишил Ирину возможности слышать любые другие звуки. Ей казалось, что Виктор просто открывает рот, выдыхая несвежий воздух, — ее чуткий нос всегда угадывал запах перегара.

— Мне не нужны твои объяснения! Я давно за вами наблюдаю, мне все известно, не думай! Мир не без добрых людей! Все мне рассказали!

Что?! Что тебе могли рассказать? Да между мной и Марго ничего нет и быть не может. Я просто закинул сюда сумку с вещами, привез кое-что на выступление.

— На выступление приезжают в костюме, на худой конец в джинсах. А затрапезный спортивный костюм, который эта особа держит для своего любовничка, выдает вас с потрохами!

Ирина повернулась и побежала к выходу, но на пороге остановилась и прокричала последнюю фразу:

— Порадуй эту мерзавку, когда вылезет из душа, что я развожусь с тобой! Я не стану больше содержать дармоеда, не пропускающего ни одной юбки. Посмотрим, как на свои писательские шиши будете оба лапу сосать.

Ирина, как разбушевавшаяся фурия, выбежала из корпуса, промчалась по территории санатория и села в свой бордовый «мерседес», оставленный у въездных ворот.

Через час она уже подъезжала к химчистке, откуда несколькими минутами раньше вышла с чистым костюмом, аккуратно завернутым в пакет, Кристина. Писательница вампирских романов еще успевала приехать к назначенному времени на литературный вечер в санатории «Речка».

Глава 10

Вечер протекал гладко, несмотря на перипетии дня, на отмену репетиции. Мелкие бытовые неурядицы никак не сказались на атмосфере концерта: литераторы выглядели свежо и нарядно, выступали с воодушевлением.

Георг после живительной капельницы снова чувствовал себя молодцом. Он пришел на выступление отдохнувший и бодрый, в отпаренном свежем кителе с морскими пуговицами и в брюках со стрелками. Его одежду привела в порядок Маргарита Андреевна, пока он лежал с иглой, воткнутой в вену.

К себе в номер она вернулась перед самым концертом, чтобы переодеться, и обнаружила приехавшую только что Кристину. Подруга тоже колдовала с утюгом, уже над костюмом Виктора Игоревича. Промокшие брюки и пиджак после падения их обладателя в ручей успели подсохнуть, как и выстиранная еще Маргаритой его белая рубашка.

А сам Рубальский, несколько ошеломленный внезапным визитом жены, под прохладными струями душа не только окончательно протрезвел, но и почувствовал заметный прилив энергии. Получив из рук Кристины приведенный в порядок костюм, снова облачился в него и в сияющую белизной рубашку, снова затянул модным узлом галстук у воротничка. И выглядел вновь таким же элегантным, каким его привыкли видеть посторонние. О внезапном приезде жены он не рассказал никому, и обе женщины остались в счастливом неведении. Зато объявил им, что решил все же заночевать в санатории, чем очень порадовал Кристину. Поэтому по пути в актовый зал и он, и Кристина оформили каждый по одноместному номеру. Оба не афишировали своих отношений перед группой, в отличие от некоторых легкомысленных курсантов.

Собравшиеся зрители — выздоравливающие больные-сердечники — приветствовали литераторов очень тепло. После каждого прочитанного отрывка они усердно и долго аплодировали, а после окончания вечера даже подошли получить автографы и за неимением авторских книг протягивали свои санаторные книжки. Среди выступавших самым маститым выглядел начинающий писатель Вася Мячиков, потому что он предусмотрительно завез целую коробку своих книжек и удачно распродал их по символической цене. Он сразу понял, что покупать по реальной цене его книжки больные не смогут и не захотят, но факт, что люди готовы платить хоть какие-то деньги за его книги, грел душу. А кроме того, минувшей ночью он получил такой заряд бодрости от проявившей к нему внезапную склонность диетсестры, что продолжал пребывать под кайфом внезапно свалившегося на него счастья. Видимо, девушке кто-то из персонала донес, что Василий единственный из приехавших писателей снял отдельный номер. Так или иначе, но она сама зашла к нему в номер, а потом все было как в чудесном сне.

Вторым героем вечера стал Георг, прочитавший морские байки. Отдыхающим льстило, что писатель и заслуженный моряк Георгий Игнатов лечится в их санатории, что к нему можно запросто подойти в любой день и поболтать о том о сем. При всей коммуникабельности до сей пор Георг не раскрывал своим временным товарищам, что пишет прозу. В этот вечер возросли его акции среди женщин, как у отдыхающих, так и у персонала.

Творческая встреча с писателями закончилась за полчаса до отбоя, поскольку больным следовало соблюдать режим. Георг, уже опасаясь рисковать здоровьем, тоже ушел спать, а остальные литераторы хотя слегка и притомились за этот длинный зимний день, но все же отправились в просторный номер, оплаченный Рубальским: тот пока еще мог распоряжаться средствами, выделяемыми женой-предпринимательницей. Здесь группа отпраздновала успешное выступление и досрочно Новый год. Однако не прошло и часа, как в номер постучала дежурная и сказала, что пора расходиться, потому что больные жалуются на шум.

Все начали разбредаться по своим комнатам. Ушла к себе и Кристина. Ушла, чтобы чуть позже вернуться в номер к Рубальскому.

* * *

В воскресенье утром литераторы начали покидать санаторий. Миша Гутин с Наташей торопились в город, чтобы попасть на открытие выставки в художественной галерее. Олег Шитиков беспокоился о матери, оставленной дома одной, и Лидия Валерьевна уехала вместе с ним.

Маргарита Андреевна вышла из корпуса, чтобы напоследок прогуляться в одиночестве по парку.

Вчерашний суетный день утомил ее, а ведь впереди ожидала рабочая неделя. Хотя семинары с этой группой завершились, занятий в других группах никто не отменял. Маргарита Андреевна брела по широкой, расчищенной от снега аллее. Снега за ночь выпало так много, что он белым пушистым одеялом накрыл вчера еще черные пни и кочки, шапками осел на ветках елочек. Зима вошла в свои права. Писательница прошла большим кругом весь парк и свернула назад, к санаторию.

Проходя мимо главного входа, увидела на остановке автобуса выходящих пассажиров — обычно по воскресеньям к отдыхающим приезжали друзья и родственники. Маргарита Андреевна приметила грузную фигуру пожилой женщины с тяжелой продуктовой тележкой. Женщина была одета в старомодную каракулевую шубу, ощущалось, что вес ее дополнительно давит на плечи, пригибая к земле. Но малиновый берет, приподнятый благодаря ватному вкладышу, сидел игриво, только слегка съехал на бок.