Книга Рыцарь нашего времени - Татьяна Веденская

— До какого конца? — усмехнулась Ирина. — Вроде доктор сказал, что до моей свадьбы все заживет!

— Я хочу, чтобы ты пожила у меня, пока полностью не восстановишься, — пояснил Григорий. — В Москве хорошие врачи, реабилитация. Тебе нужна физкультура, физиотерапия, процедуры.

— В Таганроге я тоже могу делать зарядку.

— Мне было бы спокойно! — Григорий замялся. Он не мог объяснить Ирине, почему именно хочет, чтобы она непременно у него осталась. Может быть, дело было в уголовном деле, которое на него завели? Ирина уже знала от следователя, что при таких травмах, которые она получила, уголовное дело заводится автоматически и что от ее поведения и отношения к произошедшему теперь зависит, посадят Григория в тюрьму или нет.

— Ладно, я поживу у тебя. Все равно мне некуда пойти, — согласилась Ирина. И в этот момент все частички пазла встали на свои места, и она вдруг поняла, что ей делать дальше и как ей жить. А главное, ради чего. Она посмотрела на Григория, улыбнулась и добавила:

— Спасибо тебе за все!

— Не за что, — он пожал ей руку и кивнул. И через несколько дней Ирина переступила порог Гришиного дома, на сей раз медленно, опираясь на уродливые металлические костыли, к которым уже вполне приспособилась. Григорий тащил ее вещи из больницы. Сумки и коробки с ее прежней квартиры он уже перевез, так что ей даже не пришлось туда возвращаться.

— Так, ты садись пока на диван, а я сделаю тебе чаю. Бутерброд с рыбой будешь? Ой, извини. Хочешь, с помидором сделаю. Я купил еще бананов и яблок.

— Спасибо, я пока ничего не хочу, — она помотала головой и улыбнулась. Она знала совершенно точно, чего именно хочет от Григория. Теперь оставалось только дождаться правильного момента, чтобы об этом сказать.

* * *

Больше десяти лет я жил один, принимая свое одиночество, как награду за хорошее поведение. Пару раз я решался на эксперименты и пробовал жить с девушкой. Не с Оксаной, с ней мы не провели вместе и недели. Мы то встречались, то расходились, били посуду и кричали друг на друга, устраивали бурю в стакане воды, бросались в объятия друг к другу, а потом расставались надолго, и каждый жил сам по себе. Оксана считает, что прекрасно меня понимает, но это не совсем так. Когда она уехала в Германию, я практически сразу нашел себе другую. Не могу сказать, чтобы я ее любил — я тогда вообще никого не любил, моим самым главным чувством была ненависть к Оксане, желание досадить ей, доказать, что я могу без нее. Так я прожил с девушкой почти полгода. Девушку звали Таней, и я должен признать, она делала все хорошо и правильно. Разве что она тоже, как и многие другие, слишком уж сильно старалась проложить путь к моему сердцу через мой желудок.

Я ненавидел блюда, которыми она меня потчевала. Каждый раз, когда я, приходя домой, на нашу съемную квартиру, обнаруживал красиво накрытый стол и свечи в высоких подсвечниках, мне хотелось убежать. Очень быстро я стал ненавидеть и кружевное белье, которым она пыталась заполнить брешь в общении, попытки затащить меня в постель каждый раз, когда у нее появлялось чувство неуверенности в себе. Я приходил поздно, бурчал по любому поводу, скучал по Оксане, а Таня мучилась и раздумывала над тем, что именно она делает не так. Разошлись мы спокойно, хотя она и плакала. Она надеялась, что у нас что-то получится. Я надеялся, что Оксана вернется в Россию.

Она вернулась и тут же вышла замуж. Не за меня. У меня тогда еще не было собственной квартиры, а ей теперь снова нужна была прописка в Москве. Германия не оправдала ее надежд, оставив у разбитого корыта. Она рассказала мне об этом, когда вернулась. Мы лежали на кровати у меня в квартире, я был счастлив. Секс с ней всегда был умопомрачительным. Кажется, в тот момент у меня была девушка, но не могу сказать с уверенностью, насколько у нас были серьезные отношения. Так бывает, что у девушек со мной отношения куда более серьезные, чем у меня с ними.

Оксанин муж был хорошим человеком, хотел простых вещей — детей, семейного уюта, отпуска в Испании. Оксана рассказывала мне о нем в промежутках между сексом. Мы так и не смогли до конца расстаться.

Когда Оксана родила сына, я уже купил квартиру, в которой живу сейчас, правда, она тогда еще стояла без ремонта и перепланировки — обшарпанная старая трешка с высокими потолками и запыленными окнами. Узнав, что у Оксаны теперь ребенок, а это значит, что ни при каких раскладах нам не быть вместе, я снова завел себе девушку и позволил ей иметь ключи от входной двери, но на второй раз это продлилось меньше трех месяцев. Девушка Лариса была истеричной, звонила мне без устали и устраивала скандалы. Она хотела замуж и лютой ненавистью ненавидела Оксану.

— Знаю я, какая у вас дружба! — справедливо замечала она, но я, тем не менее, негодовал.

— Если ты любишь меня, должна доверять мне! — я разыгрывал из себя оскорбленную невинность, но проблема заключалась в том, что я бы сам не стал себе доверять. Оксана то появлялась в моей жизни, то уходила, и отношения наши были странными, нечестными и неустойчивыми. Но они были самыми стабильными в моей жизни, это факт. Больше ни с кем и никогда я не продержался так долго. Наверное, по большей части из-за того, что Оксана никогда не имела на меня никаких видов. Она принимала меня таким, какой я есть, и волновалась за меня. Сейчас она волновалась, чем закончится эта история с Ириной. Она была уверена, что ничего хорошего из этого выйти не может. Но мне почему-то нравилось, что молчаливая, погруженная в себя Ирина сидит на моем подоконнике и смотрит на большую, освещенную яркими огнями дорогу именно сквозь мое окно. Наверное, потому, что Ира ни разу не попыталась ничего мне приготовить. В этом у нее с Оксаной оказалось много общего.

— Что ты там высматриваешь? — поинтересовался я, подойдя к ней. — Что-то интересное?

— Уже три ДТП, — сказала Ирина и показала пальчиком на три недвижимых пятна, разделяющих перетекающий влево и вправо транспортный поток, медленно растягивающийся по проспекту Мира.

— Ну, это мелочи, — я посмотрел на улицу через ее плечо. — Никаких повреждений, одни только поцарапанные бамперы.

— Я не понимаю, почему они не могут ехать спокойно. Какая глупость — стоять вот так часами в ожидании гаишников.

— Да уж. Хочешь, посмотрим кино? — Ирина ненавидела современное телевидение, но, как выяснилось, вполне положительно отнеслась к хорошему кино. Порой оно тоже бывало скучно, но все же не настолько. Некоторые фильмы нам даже нравились, но, в любом случае, наша жизнь была пуста и нетороплива, делать нам все равно было нечего. Ирина мастерила свои магниты и какие-то поделки, игрушки из глины. Она вылепляла их, расписывала, и они получались у нее действительно милыми, но все же много времени она на них не тратила. Она, как и я, погрузилась в какое-то сонное небытие, мы перелистывали календарь и проживали дни, один за другим.

— Ты скачал что-то новое?

— Что-то про резиновую куклу. Кажется, «Ларс и реальная девушка». Трейлер забавный. И у нас еще осталось вино!

— Ты бы завязывал с вином, а? — Ирина сползла с подоконника, опершись на мою руку. Я подхватил ее еще до того, как она меня об этом попросила. Я просто знал, что она сейчас спрыгнет, и подошел к ней. Да, мы были, определенно, похожи на старую супружескую пару, только без секса. Хотя я бы, если честно, от секса не стал отказываться. Только вот не судьба. Ирина на меня даже не смотрела.