Книга Летописи Дорна. Белый воин - Алексей Осадчук

Встретившийся в лесу кустарник тоже произрастал частыми сухими клоками из всех трещин и щелей каменной породы. Внимательно оглядев кусты, путник ничего не нашел среди густо переплетающихся ветвей. Не было так часто встречающихся на Земле птичьих гнезд и нор мелких грызунов. Словно вымерло все вокруг.

Поднявшись на достаточную высоту, Ксандр из-за тумана ничего не смог разглядеть вокруг у подножия каменных великанов.

Внезапно набежал слабый, а потом усилившийся поток морозного ветра. Поминутно разгоняя плотную туманную мглу, он приносил с собой свежесть и прозрачность. Примерно через час расположившийся на сложенном вдвое спальном мешке и насобиравший достаточное количество веток кустарника, чтобы развести костер, принц увидел завораживающую картину.

Внезапно подувший сильный ветер унес остатки серого ватного тумана, и внизу открылась бескрайняя долина, испещренная скальными наростами. Картина раскинувшегося плато пленяла своим великолепием. Но не это заставило учащенно биться сердце уставшего и голодного путника. Там, казалось, совсем рядом, паслось бесчисленное стадо каких-то животных, отдаленно напоминающих оленей или лосей.

Забыв об отдыхе, Саша начал спуск. Если бы он не свернул тогда с кабаньего следа, то, наверное, уже сейчас столкнулся бы с огромным стадом. Вернувшись на след, он быстро побежал, на ходу доставая лук из-за спины и готовя стрелы.

Пробежка разгорячила и успокоила возбужденно колотившееся сердце. Спустившись по следу в долину, он повел себя осторожней. Такое огромное стадо не может остаться незамеченным. Вероятно, какие-нибудь крупные хищники — например, те же саблезубые волки, — как и Ксандр, сейчас охотились где-то рядом. Земля в долине напоминала настоящую кашу: грязь, снег и кучи звериных экскрементов были перемешаны тысячами оленьих копыт.

Да, это были олени! Только необычные для земного взгляда: высокие в холке, с длинными мощными ногами и широкими копытами. Серый мех с черными пятнами был очень красив. Крупную голову с небольшими ушами венчали разлапистые, похожие на лосиные рога. Олени, не отрываясь от общего потока стада, спокойно паслись в долине, разгребая своими широкими копытами снег и доставая из мерзлой почвы растения, чем-то напоминающие голубой мох. Запах, похожий на козий, стоял по всей долине.

На появление мелкого человечишки огромное стадо никак не отреагировало. То ли потому, что ветер дул юноше в лицо, то ли потому, что они были близоруки, а может, справедливо верили в ничтожность исходящей от крадущегося существа опасности.

Такое поведение оленей было на руку голодному человеку. Приблизившись примерно на сто шагов к стаду, Саня, пригнувшись, продолжил движение.

Легкая дальнобойная стрела плавно уступает место срезню… Примерно девяносто шагов… Стадо спокойно продолжает трапезу… Восемьдесят шагов… Выбор падает на небольшого безрогого теленка, неосмотрительно оторвавшегося от взрослых особей… Семьдесят шагов… Мать неосмотрительного детеныша что-то чувствует и начинает подзывать непослушного отпрыска… Ветер по-прежнему в лицо… Шестьдесят шагов… Пора! Саша поднимается во весь рост… Тетива у щеки… Цель — сердце…

Дум! Стрела стремительно уходит вперед! Вторая стрела мгновенно занимает место первой…

Тело оленя падает беззвучным кулем, как подкошенное. Стрела без особых преград вошла в бок, чуть выше лопатки, почти по самое оперение. Стадо, внезапно пришедшее в движение, испуганно разгоняется и уплывает вбок. Скорей! Подальше от страшного запаха смерти!

Не было никаких душещипательных сцен, так часто виденных молодым человеком в телевизионных программах о животных, когда стадо отбивает свое дитя у львиного прайда. Нет, стадо просто ушло от непонятной угрозы, оставив на земле тело одного из своих неудачливых неосторожных сородичей.

Как ни странно, Саша испытывал жалость к бедному животному. Он, уже узнавший, что значит убивать, не чувствовал от этого никакого удовольствия. И много раз обещал себе, что будет это делать как можно реже, и только по необходимости… Найдя укромное местечко у подножия скального хребта, тянувшегося вдоль всей долины на высоте нескольких метров от земли, принц развел костер и принялся готовить отрезанные им от туши оленя куски мяса. Местная оленина оказалась жестковатой, но это был настоящий пир в тот день.

Сжавшийся после нескольких суток голодовки желудок не принял жаренного на костре мяса. Быстро набросившегося на пышущее и шкварчащее лакомство Саню тотчас вывернуло. Когда дикая боль в желудке унялась, он стал мелко нарезать небольшие кусочки и тщательно прожевывать их.

Немного поев, но все еще очень голодный, он завернулся в разложенный у костра меховой спальный мешок и заснул, предвкушая завтрашний завтрак…

Так уже почти пять дней он шел со стадом, двигающимся вдоль длинного горного хребта. Мяса хватало. Ночуя на скальных уступах и в небольших углублениях высоко над землей, так долго голодавший, а теперь отъедавшийся олениной Саня набирался сил для дальнейшего пути…

Глава 14

УЛЬМ

Ночь в Ульме была тихой и теплой. Несмотря на прошедшие ураганы, весна постепенно забирала свое. На полях и дорогах таял грязный последний снег, и только в вечной тени деревьев лежали последние зимние пределы мокрого снега.

Весна. Аная очень любила весну. Ее прекрасные птичьи песни и зеленое оживление лесов и лугов всегда наполняли сердце юной девушки радостью и весельем. Хотелось танцевать, петь, кружиться среди полевых трав и лесных цветов, водить хороводы и вечерами засиживаться у костров с молодежью.

Сейчас всего этого в Ульме не было. Городище, славящееся на все земли лоримов своей веселой огромной весенней ярмаркой, принимающей всегда в это время множество разного народу, засыпало этой ночью угрюмым и тревожным сном.

На том месте, где всегда в это время ярмарочные торговцы выставляли товар на своих возах и зазывно громко расхваливали его, сейчас разрастался большой лагерь беженцев, бегущих с окраин от ужасной таркской орды. Хотя Ульм и стоял в середине земель лоримов между стольным Мирольмом и Хирмальмом, вотчиной ее отца ярла Икера, все же люди, напуганные страшными вестями, старались получше подготовиться к грядущей войне.

Укреплялись крепостные стены. Кузни с утра до ночи не умолкали, перековывая косы и орала на наконечники для копий и стрел. Мерный бой молотобойцев вот уже две седмицы оглашал такой веселый и беззаботный в это время года город. Крестьяне, охотники, рыбаки — все, кто что только мог, свозили продовольствие за стены городища, готовясь к длительной осаде. Набиралось местное ополчение. Все мужчины брались за копья и топоры. Стоять будут насмерть — тарки пленных не берут.

Сама Аная этих тварей никогда не видела, только по рассказам и байкам ветеранов пограничья знала, что для этих полузверей война как понятие не существует. Они охотятся, и это их самая большая охота. Таким огромным скоплением тарки никогда еще ни на кого не нападали.

Ульмская дружина не такая крепкая, как отцовская, насчитывает около двух сотен воев. Если добавить ополчение, в основном состоящее из рыбаков да крестьян, получится примерно шесть сотен. Негусто. Против орды тарков, пусть вооруженных только палками да дубинами и не носящих броней, очень и очень мало.