Книга Отступник - Елена Долгова

Все это было так — трудно, отчаянно и вместе с тем гораздо паршивее и не очень геройски.

Время шло, к выбросам все понемногу притерпелись, военные сталкеры теперешнего образца «оформляться» в борьбе с заразой Зоны не очень стремились, а вот казенным оружием приторговывали, и весьма. Изъятыми у гражданских сталкеров и лично собранными артефактами — тоже. Ученых охраняли — это да. Мутантов отстреливали при случае. Бывало, этим сталкеров спасали. Бывало — этих же сталкеров расстреливали на месте или бросали на милость бандитов. Майор же Халецкий с заставы возле Кордона и вовсе имел репутацию двурушника-подлеца.

В конце концов все эти мутные дела так запутались, что распутать их могло только вмешательство извне. Именно этого вмешательства властей Украины тут боялись многие, а не хотел уж точно никто.

Для сталкеров «установление законности и порядка» означало зачистку спецназом всех баз, а затем полное закрытие Кордона.

Для «вояк» на Кордоне оно пахло в лучшем случае увольнением с позором, а в худшем — судом.

Сталкеров при зачистке положили бы немерено, но «больших людей» на Большой земле это не волновало.

Жалели они в основном свои карманы. Зачистка убила бы торговлю артефактами, а люди, с которыми Халецкий поддерживал связи, сами давно увязли в этой торговле по уши. В итоге время шло — ничего не менялось.

Таким образом, сталкеры Зоны продолжали оставаться на полунелегальном положении, то ли мы закоренелые преступники, то ли ценные специалисты — сам черт не разберет. Военные же сталкеры, и того хуже, очутились в положении людей, которых терпят по необходимости, но при том недолюбливают и за дело, и просто так.

Глава 11

Барьер

Октябрь 2011 года, Зона, территория армейских складов.

Блокпост находился за баррикадой, состоящей из кирпичной кладки, ржавых машин и бетонных блоков. Укрепление сделали с толком. Между машинами и прочим хламом зигзагами шла тропа, которая отлично простреливалась из нескольких укрытий. Обойти блокпост с флангов мешали часто раскиданные под ЛЭП «электры». Тех же, кто полез напролом, моментально отрезали бы с тыла и положили в узком проходе, однако, судя по бурым пятнам на земле, желающие штурмовать укрепление все равно не переводились.

— Стоять! — заорали нам с той стороны. — Группировка какая?

— Нейтралы, — перебив меня, поспешно ответил Лунатик.

Меня он толкнул в бок, советуя помолчать. Я послушал его, заткнулся, не упомянул «Долг» и, как оказалось, избежал тем самым крупных неприятностей.

Комбинезоны бойцов украшали вовсе не эмблемы армии Украины, а нашивки в виде оскаленной башки зеленого волка. «Свобода»…

— Куда идете?

— В Рыжий лес.

— А почему в обход?

— На ренегатов напоролись, еле оторвались.

— Покажитесь… На открытое место, я сказал… Так. А твой дружок кто? Тоже нейтрал?

— Да, — невозмутимо солгал Лунатик.

…Всем, кроме символа на одежде, эти «свободовцы» сильно отличались от раздолбаев типа Ганжи, к которым я уже притерпелся в Темной долине. Люди тут собрались серьезные, все как один упакованные в экзоскелеты, с автоматами британского образца. По счастью, меня они раньше не знали, я их тоже в лицо не узнавал.

Командир носил кличку Харт, по крайней мере он так сам себя называл. Этот Харт сидел на расстеленном спальном мешке и, пристроив рядом ноутбук, делал пометку за пометкой на электронной карте. Перчатки от брони мешали «свободовцу», он их стащил и бросил рядом. На нас, особенно на меня, он уставился с сомнением.

— Вы не из тех придурков, которые на «Долг» работают?

— Нет.

— Ладно, идите. Но если врете и просто воякам хабар хотели сбыть, то зря стараетесь. Нет их больше на складах. Теперь это наша территория.

— «Освободили»? — не сдержавшись, поинтересовался я.

— Не хами, — ответил Харт совершенно спокойно, вроде бы даже не обозлившись. — Мы с государством не сотрудничаем принципиально, но воюем тоже не всегда. Не трогали мы вояк, выброс их всех накрыл.

— Подчистую?

— Да. Если кто и уцелел, то единицы. В эфир не выходят, Барьер удерживать некому, если добровольцев не найдется, самое большее к завтрашнему утру тут будет «Монолит», и все дела.

— А вы сами?

— Нас тут двенадцать бойцов, из них двое раненых. Смены уже четверо суток нет.

Харт был не оптимист, но и не пессимист. Он был фаталист. В личное бессмертие он не верил, траву не курил, но при этом пули не боялся. Такие люди спокойно и грамотно делают дело, понимая перспективы, но не особо ими заморачиваясь. Как Харта занесло в «Свободу», не знаю, в «Долге» он скорее пришелся бы кстати.

— Отступать будете? — спросил я уже с уважением.

— А куда? Если «Монолит» прорвется, он двинет на юг, там наших блокпостов вплоть до Темной долины нет. «Монолитовцев» много, перемещаются быстро, почти не спят, зачистят всех.

— Можно соединиться с нейтралами, вместе оборону держать.

— Идея неплохая. Но с нами тут двое ученых, пока они замеры не закончат, ждать придется на месте.

— Сколько ждать?

— Пятнадцать часов. Если «Монолит» к тому времени оборону не прорвет, выдвинемся к Барьеру. Прорвет — обороняться будем здесь. Итог все равно один.

Харт действительно собирался умирать. Он перестал разбираться с картой, выключил и закрыл ноутбук, опустил защитные очки на глаза, натянул перчатки и подвинул ближе ствол.

— Без замеров никак, — добавил он очень спокойно. — Без них с прогнозами выбросов не справиться. Зону принимать надо такой, какая она есть, только законченный фанатик может мечтать ее уничтожить.

Сам Харт явно был «фанатиком наоборот», теперь сделалось понятно, почему он так легко прижился в «Свободе». Не хотелось думать, что с его людьми произойдет за те самые пятнадцать часов.

— Странный парень, — пробормотал Лунатик, когда мы отошли немного в сторону.

— Но ведь без замеров нельзя.

— «Нельзя» будет, когда их тут всех перебьют. А ты бы что сделал, Моро?

— Если шансов нет, скомандовал бы отступать. Люди важнее науки.

Несмотря на эти разговоры, делали мы сейчас нечто не менее отвязное, чем люди Харта, а именно — собирались двинуться прямо на восток, еще ближе к осажденному Барьеру. Мешала только накопившаяся усталость после бессонной ночи. Веки слипались, ноги сделались тяжелыми и чужими.

— Если хотите, разрешаю здесь задержаться на дневку. Стволами только не размахивайте, люди нервничают, — буркнул нам вслед командир.

Он теперь отставил ноутбук и рассматривал попеременно то западный горизонт, то восточный, прижимая бинокль к воспаленным от бессонницы глазам. Подальше, возле вагона-бытовки, превращенного в постоянное жилье, потрескивал почти бездымный костер. Еще один «свободовец», сменившийся после ночного дежурства, проводил там время, перебирая струны гитары. Мне и Лунатику он улыбнулся довольно дружелюбно.