Книга Позывной "Омега" - Андрей Петракеев

– Ронвальд Олива, – выплёвывая кровь, отвечал он, мотая головой из стороны в сторону, всё кругом плыло, качалось.

– Подразделение! Звание! Быстро!

– Отдельная рота разведки, капитан, – кровь пузырями лопалась на губах.

А потом его обливали холодной водой из грязного ведра, давали немного, всего пару-тройку минут, прийти в себя, и всё начиналось сначала.

– Транспорт! Где твой транспорт?! Где тебя должны подобрать?!

– Мы уходим всегда сами, – отвечал он, один глаз заплыл, за ухом справа сильно болело, перед глазами роились какие-то точки, мозг будто прокалывало иглами.

После первого допроса его оставили немного прийти в себя. Он так и сидел на стуле, с прикрученными к спинке руками. Сколько прошло времени, Молчун вряд ли бы определил, но вот импульс от работающего дроида-уборщика распознал отчётливо. Небольшой, всего сантиметров семьдесят ростом, дроид ползал по комнате, собирая разлитую воду и кровь…»

– Мне не составило особого труда влезть в программу этого дроида. Руки он мне кое-как развязал своим корявым манипулятором, а потом я отправил его в коридор. Уборщики не оснащены видеосенсорами, потому я просто отправил его убирать коридор. Первого вошедшего в комнату допроса я ударил стулом по голове. Банально и просто, но действенно, стул оказался хорошим, его хватило и на второго, но добивать пришлось уже голыми руками. С ножом и пистолетом, с четырьмя обоймами, мне пришлось устроить себе побег. Я успел уйти из небольшого посёлка, где базировались мятежники, но всё же попал под бомбёжку. Федералы никогда особо не церемонились с повстанцами, места, указанные разведкой, щедро орошали кассетными бомбами с дейтритовой и гамматермитной начинкой. После такой бомбардировки живых, как правило, не оставалось. Меня зацепило самым краем, я двое суток полз по лесу контуженный и дезориентированный. При всём этом, мой сопроцессор, видимо, получил кое-какие повреждения, и я, кроме всего прочего, мучился головными болями.

Вероника сидела, закрыв глаза, сейчас она просматривала мыслеобразы воспоминаний, которые посылал ей Молчун. Она в который раз сжала его руку.

– Знаешь, на свете ещё есть добрые люди, которых Господь Бог приводит в нужное место и нужное время. Такие люди, как тот фермер, который спас меня в детстве. Меня подобрал один торговец, его гравиплатформа сломалась именно в том месте, где уже в буквальном смысле слова я отдавал концы. Ты будешь смеяться, но тот торговец решил отлить у куста, да чуть не споткнулся об меня. Этот мистер оставил меня у себя в доме, вызвал какого-то врача, который и подлатал моё тело. А потом я год жил у него, помогал, пытаясь отблагодарить. Но мы жили на территории, номинально подконтрольной повстанцам, потому вскоре мне пришлось вновь бежать. Без документов, без денег, мне понадобился ещё год, прежде чем я смог добраться до закрытой явки, с которой мы стартовали на этой планете. На тот момент, видя явку пустой, я уже понял, что команду списали, будучи уверенными, что все погибли. Каждому бойцу зашивают по три-четыре чипа-маяка. Из меня эти маячки достали в первый день плена, повстанцы знали, где искать и как. Сказывалось предательство того особиста.

Глава 22

– На грузовом транспорте, за койку и еду, работая простым механиком, я добрался до Аламеды, а оттуда до Амариса, где базировалась моя часть. Знаешь, мне местами везёт, так вот тогда мне повезло вновь, я встретил одного сослуживца, в тот день он получил полный расчёт и увольнение праздновал в одиночестве в небольшом кафе, куда я зашёл перекусить. Он набрался до бровей, но как только увидел меня, вмиг протрезвел. Тогда-то он мне и рассказал, что тут да как произошло без меня. А было вот что: командование закрыло дела всех бойцов, объявив всех погибшими, кроме меня. Я был записан как перебежчик к повстанцам.

Конечно же, я не поверил. Я поспешил на базу, но там меня скрутили и бросили в карцер. А после этого я полгода провёл в изоляторе, где общался исключительно с военным следователем. Вот такое вот везение.

В последнее время следователь стал намекать, что я вряд ли выйду из изолятора живым, и ждать осталось всего ничего, ведь следствие подходит к концу и по всем выводам меня признают виновным в гибели группы, передаче важной информации противнику. Вот так.

При последней встрече я свернул шею следователю, а когда охрана ворвалась в камеру, – откуда взялись силы! – убил одного бойца и нокаутировал другого. Завладев оружием, я бежал. Ты будешь смеяться, но меня держали в подвале старого дома, что стоял на отшибе, за ограждением базы. Видимо, начальство проводило это липовое следствие, не решаясь что-либо сделать – то ли меня нужно убить, то ли оправдать, но тогда придётся начать настоящее следствие. Но гулял я недолго, всего сутки. Меня поймали в военном городке, когда я банально хотел ограбить универсальный магазин. Сработала какая-то хитрая ловушка, и меня взяли. Тут я уже попрощался с этим светом, потому как меня хотели просто пристрелить. Но, видимо, я так нужен был кому-то живым здесь, в этом мире, за мной пришли друзья.

С тех пор я сам по себе. Лет пять я мотался по разным планетам, зарабатывая то починкой техники, то предоставляя услуги частного детектива. Пару раз меня выслеживала контрразведка, но я уходил, ведь, как ни крути, у меня есть преимущество. А потом мне всё надоело, и после очередной погони я осел здесь, на этой планете. Пожил пару лет, работая частным сыщиком и в основном выполняя простую работу, следил за неверными мужьями или жёнами, за детьми-наркоманами. Немного скопил денег, купил пару квартир и вот этот домик, на всякий случай. А потом что-то будто закоротило в голове и захотелось одиночества. И тогда я отправился на свалку, в Мусорный. Там никто ни о чём не спрашивал, даже знакомиться с кем-то не было особой нужды. Там я прожил целый год, да и ещё жил бы, если бы не ты и твой андроид.

Но, не бывает худа без добра, как только я немного вник в ситуацию, у меня появился свой собственный стимул для того, чтобы помочь тебе. Мало того, я вдруг подумал, что Господь вернул меня опять к делу.

Они не заметили, как наступил вечер. Молчун аккуратно отсоединил шунт кабель-контакта от своего импланта, а Вероника от своего.

– Проголодалась? – спросил он. – Семь часов мы с тобой просидели.

– Знаешь, – Вероника прижалась к Молчуну, – мне было больно, когда я всё это переживала. Я чувствовала реальную боль.

– Это называется прямой контакт, дорогая, – Молчун погладил девушку по голове. – Прими душ, я разогрею чего-нибудь поесть. Война войной, а обед по расписанию.

Уже за столом, жадно поглощая кусочки мяса в чесночном соусе, прихватывая на вилку жареный картофель, Вероника спросила:

– А какой личный интерес у тебя появился?

– В жизни мне попадались люди, которые помогали мне просто так. Их никто не просил, они просто видели, что я в беде, и помогали. Кто-то по собственному желанию, кто-то спонтанно. Теперь, наверное, настала моя очередь помочь хоть кому-то. Хоть чем-то. И если я нашёл насильника для убитого горем отца погибшей девушки за вознаграждение, то в отношении тебя я всё делаю чисто из добрых побуждений. Да, я порой циничен, порой груб, и таков уж я есть, но для тебя я всегда открыт, всегда помогу. По крайней мере, до тех пор, пока ты не отринешь меня.