Книга Параллельный мальчик - Александр Житинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дунин папа, когда из Антарктиды прилетает, приходит к нам в школу и рассказывает про Южный полюс. Мы про этот полюс уже наизусть все знаем, он для меня родней, чем бабушкина деревня под Угличем.
Сейчас у Дуни живет тюлень, я уже говорил о нем, его Федором зовут. Она его воспитывает, хочет потом в зоопарк передать. Тюлень в ванне плавает, высовывает из воды голову с усами. Из-за этого тюленя Дуня и ее мама три месяца ванной не пользовались, ходили в баню. Но Дуня терпела героически. Она вообще очень героическая. Книжки про первых пионеров читает.
Конечно, Дунька – отличница. У девчонок такая манера. А я это презираю с первого класса. Но, в общем, Дунька – ничего, дружить с ней можно. И политически подкована. Если бы еще не была как жердь…
Конечно, я ей рассказал. Прямо на переменке. Так, мол, и так, прилетал лысый пришелец по имени Марцеллий, назначил меня Хранителем планеты. И подарил космический передатчик информации в виде пингвина.
Дуня посмотрела на меня сверху и говорит:
– Поздравляю, Бепс! Наконец ты прочитал эту книжку.
– Какую книжку? – не понял я.
А она и говорит, что есть такая фантастическая книжка, там про Центр Вселенной написано. Но я же не читал такой книжки! Это же на самом деле было!
– Не морочь мне голову, – Дуня устало так говорит. – Мне нужно к сбору готовиться про наш моральный облик.
И убежала к Татьяне Ильиничне.
Зло меня взяло. Совсем чокнулась со своим моральным обликом! Жизни не знает.
После уроков я уговорил ее пойти ко мне и показал ей Глюка.
ПИНГВИН стоял за креслом и читал энциклопедию. На нас он не обратил никакого внимания.
– Ну, пингвин… Дрессированный… – говорит Дуня, но не очень уверенно.
Глюк на нее злобно посмотрел и клювом щелкнул.
Тогда я показал Дуне листок, на котором Марцеллий записал мои «параметры».
Дуня повертела листок в руках.
– Сам написал.
Будто я надуть ее хочу! До чего же девчонки недоверчивые!
– Я думала, ты уже поумнел, Бепс, – говорит. – Такие сказки рассказывают во втором классе. Почитал бы ты лучше «Астрофизику» Шкловского.
Между прочим, там написано, что разумной жизни нигде во Вселенной нет. Только на Земле. Мы в космосе – одни. Вот так!
Больше всего меня разозлил ее противный тон, будто она уже побывала во всех закоулках Вселенной!
– Одни, да?! – заорал я. – Ну смотри!
Хватаю я листок, переворачиваю и на обратной стороне пишу крупными буквами: «Марцеллий, будь добр, прилетай! На одну минуточку!».
И ставлю этот листок на пюпитр взамен энциклопедии. Глюк на меня покосился, переступил с лапы на лапу, но текст проглотил.
Дунька насмешливо наблюдала за мною. И бедрами покачивала, как королева красоты.
– Ты сядь, Дуня, – говорю. – А то упасть можешь.
Конечно, я рисковал. Никакой уверенности в успехе не было. Во-первых, я не знал, за какое время эти волны идут до Центра. Во-вторых, сколько нужно Марцеллию, чтобы добраться сюда. Может, он вообще в командировке? Или в отпуске?
Но не успел я это подумать, как заструилась, заблистала вокруг золотая пыльца и стала стягиваться к керамическому блюду. Оно всегда стоит на журнальном столике, мама туда яблоки кладет. Но тогда блюдо было пустое, потому что яблоки я уже съел. Валялись только два хвостика и пара семечек.
И вот рядом с этими хвостиками и семечками стало вдруг лепиться из пыльцы что-то непонятное. Как в пластилиновом мультфильме. Еще секунда – и я узнал лысую голову Марцеллия.
– Что случилось, Бабася? – спросил он недовольно.
Я на Дуньку посмотрел. Она хотела вначале улыбнуться, да так и забыла, стояла с открытым ртом. И еще начала бледнеть.
– Она говорит, что мы одни во Вселенной, – указал я на нее.
Дуня медленно попятилась к двери спиной, приседая при каждом шаге.
– Абракадабра! Ананас! – вскричала голова на блюде. – И поэтому ты вызываешь меня с другого края света?!
– Как же мне доказать иначе? – спрашиваю, а сам дрожу от страха.
– Это не нужно доказывать! Амальгама! – кричит. – Ты – Хранитель планеты, чего тут доказывать! Какие еще вопросы, антракт? Мне некогда.
Наконец до меня дошло, что из Марцеллия сыплются слова на букву «А» из первого тома энциклопедии. Это Глюк постарался!
– Что давать читать… этому? – спросил я и кивнул на Глюка.
А ПИНГВИН уже тут как тут. Вышел из-за кресла и смотрит на Марцеллия, как песик.
– Я же сказал – важное для планеты! – отрубил Марцеллий. – Для разумной жизни! Аберрация!
Марцеллий на Дуньку взглянул и наконец улыбнулся.
– А Шкловскому передайте, – говорит, – что мы его книжку в Центре читали. И очень смеялись… Абсурд! У него написано с точки зрения людей. А людей действительно во Вселенной больше нет. Это я вам точно говорю. Но это не значит, что нет разума!
Марцеллий хотел, наверное, в этом месте палец поднять, но вспомнил, что пальца нет.
– Тьфу ты! Экономят энергию. Стали посылать в короткие командировки одну голову, – говорит. – Ну бывай, Бабася! Прошу тебя – самостоятельней!
Он сосредоточился, потом скомандовал:
– Вира помалу!
Золотой лучик уперся ему в макушку и стал бегать по лысине. Голова Мерцеллия исчезала, как рисунок под ластиком.
У Дуньки глаза остекленели.
Еще секунда – и рассыльный исчез.
Дунька повалилась в кресло. Глюк потопал к своему пюпитру и снова впился в энциклопедию.
– Ну, теперь поверила? – спрашиваю.
Она не отвечает. Впечатлительные эти девчонки! Подумаешь, пришельцев не видала! Ничего он ей плохого не сделал, только покритиковал профессора Шкловского.
– Значит, ты – Хранитель планеты… – шепчет наконец Дуня, а сама глядит куда-то мимо меня.
– Ага, – говорю.
– Хранитель… – повторяет, как загипнотизированная.
Потом встает с кресла и направляется к двери.
– Постой, – говорю я ей. – Мы же еще не поговорили.
– Поговорим, – сказала она, портфель подняла с пола и исчезла из квартиры. Прямо как Марцеллий.
Ну и ладно! Сам разберусь. Все такие слабонервные стали!
На следующий день в школе Дуня вела себя вполне дружелюбно. На переменках расспрашивала про Глюка. Я, как дурак, ей рассказал, что ПИНГВИН передает мою информацию в Центр. Похвастался, что в Центре уже прочитали Толстого и сейчас прорабатывают энциклопедию.
