Книга Бегство от волшебника - Айрис Мердок

Роза, которая разрывалась между обидой, смущением и отчаянием, поблагодарила и протянула бокал.

— О, так вы хотите еще? — почему-то удивилась миссис Уингфилд. — Отдайте же мне бокал. Вы будете пить из чашки. Там еще одна осталась, я думаю, в буфете.

Маневрируя между всеми этими столиками, пуфиками, подушечками, которыми был просто забросан пол, Роза приблизилась к буфету. Она вытащила прекрасную чашку дрезденского фарфора и принесла миссис Уингфилд; та уже успела, на удивление быстро, осушить один бокал и, с усилием оторвав голову от софы, сосредоточенно наполняла следующий.

— Советую протереть носовым платком, — произнесла миссис Уингфилд, когда Роза протянула чашку, — там пыль еще со времен Потопа.

Должно быть, так и было. Роза провела по фарфору платком, и миссис Уингфилд вылила в чашку остаток вина.

— Ни капли не осталось, а это ведь последняя бутылка, — вздохнула миссис Уингфилд. — Нет, лгу, не последняя. Но для меня, а не для вас.

— Красивая чашка, — решив сказать что-нибудь приятное, заметила Роза.

— Да, согласна, прекрасная, — отозвалась миссис Уингфилд. — Тут у меня много красивых вещиц, но в этой свалке вам не разглядеть. Если бы старая вобла была здесь, я бы ее попросила показать. Но она сейчас моет посуду, что я позволяю ей раз в три недели. Именно к этому времени чистая посуда заканчивается. Я ненавижу, когда тут же после еды Фой подскакивает и мчится мыть тарелки, от этого у меня наступает расстройство пищеварения. Поэтому мы сначала пачкаем всю посуду, а потом она берет и разом моет.

— Что ж, разумное устройство, — проговорила Роза.

— Это не разумное устройство, а то устройство, которое мы приняли, — поправила миссис Уингфилд.

И тут мисс Фой вошла в комнату, неся бокал для шампанского.

— Я подумала, вам может понадобиться бокал, — объяснила она.

— Ты подумала правильно, — сказала миссис Уингфилд, — хотя и с некоторым опозданием, как обычно. Ну куда же ты уходишь, неразумное создание? Раз уж принесла, оставь. Вот эту чашку заберешь, не знаю, как мы ее проглядели. Ну что, милочка, вы еще не выпили? Тогда перелейте остаток в бокал, а чашку отдайте Фой. Вот так.

Мисс Фой направилась к двери.

— Кстати, Фой! — крикнула ей вслед миссис Уингфилд. — Это Роза Кип.

Мисс Фой стремительно повернулась: в ее выцветших глазах блеснуло воодушевление.

— О, мисс Роза! — воскликнула она. — Какая радость и какая честь!

— Честь, да нечем есть, — проворчала миссис Уингфилд. — Это же мисс Кип, а не ее мать.

— Вашу маму я очень хорошо помню, — радостно сообщила мисс Фой. — Много раз я слушала ее выступления в залах поблизости от Холборн и Кингсвей. Замечательным оратором она была! Конечно, я тогда была совсем юной.

— Не такой уж и юной, — ввернула миссис Уингфилд. — Как вы думаете, сколько Фой лет? — обратилась она к Розе.

— Я не слишком хорошо умею отгадывать возраст, — смутившись, ответила Роза.

— Только взгляните на нее! — призвала миссис Уингфилд. — Ну же, выскажите ваше предположение. Но сначала приглядитесь хорошенечко. Она похожа на старую швабру, а, как на ваш взгляд? Могли ли вы предположить, что человек может быть так похож на швабру? А взгляните на ее ноги. Поднимите юбку, Фой! У них вообще нет никакой формы. Просто как два валика. Вам прежде доводилось видеть ноги, похожие на валики?

— Не обращайте внимания, мисс Роза, — сказала мисс Фой, очевидно давно привыкшая к подобным сценам. — На самом деле она добрая.

— Это я добрая? — возопила миссис Уингфилд и, в очередной раз энергично переместив ноги, уселась на софе перед мисс Фой, которая несколько побледнела. — А что у нее на голове, полюбуйтесь! Матрацная вата, да еще вставшая дыбом! Внимание, приступ близится. У сумасшедших волосы всегда торчат. У ненормальных, как говорится, все ненормальное, даже волосы.

— Прекратите! — воскликнула мисс Фой. — Прошу, прекратите! От вас просто в дрожь бросает.

Она повернулась и поспешно удалилась из комнаты.

— Все-таки обиделась, — констатировала миссис Уингфилд. — Глупая старушенция! До встречи с ней я вообще была ужасной шутницей. И все же, если бы не она, грелась бы я сейчас на солнышке, на балконе какого-нибудь паршивенького отеля. А знаете, ведь старуха Фой — девственница. Что вы на это скажете?

— У меня нет никакого мнения на этот счет, — резко отозвалась Роза. Сцена издевательства над мисс Фой ее просто возмутила. Теперь она уже не сомневалась в том, что Уингфилд сумасшедшая.

— Что значит «нет никакого мнения»? — удивилась миссис Уингфилд. — Так или иначе, но вы должны что-то об этом думать.

— Да, я думаю, что вы чрезвычайно жестоко обошлись с мисс Фой.

— Ну вот, теперь я знаю, что вы думаете, — произнесла миссис Уингфилд. — А иначе откуда мне знать, я ведь не умею читать мысли. Я вам что-то сейчас скажу. Конечно, вы сразу так и подумали: она девственница. И все так думают. А я вам открою кое-что другое. Не девственница она! А, удивились? Я вам все расскажу как-нибудь в другой раз. Вас не затруднит подойти к буфету и взять еще бутылку шампанского? Вот, хорошо. Знаете, как открывать шампанское? Ну, открывайте, только осторожно, мебель не замочите.

Миссис Уингфилд теперь полулежала, откинувшись на подушки софы. Наливая шампанское, Роза близко увидела ее лицо и поразилась тому, насколько оно сухое, какое-то не настоящее, больше похожее на картонную маску. И посреди этой пустыни темнели глаза, тревожно, как два заросших водорослями прудика. Роза с какой-то дрожью подумала: а если бы из этих глаз выкатились слезы, то они бы потекли вниз, оставляя за собой дорожку — и что же открылось бы под слоем пыли? Вокруг стоял душный сладкий запах, как от старого льняного белья, хранимого в лаванде.

— Да, я знаю, о чем вы думаете, — подтвердила миссис Уингфилд: — «С кем, с кем, а с ней можно вести разговоры о возрасте». Я не скрываю свой возраст. Мне восемьдесят три года. И лицо, вы думаете, у нее покрыто эмалью, как у королевы… как бишь ее? Хотите взглянуть, какая я была в двадцать лет? Дайте-ка мне вон тот альбом.

Роза передала ей толстенную книжищу в красном вельветовом переплете, лежащую на пианино среди разнообразных вазочек и сделанных из меди зверушек.

— Вот я, — показала миссис Уингфилд.

С фотографии на Розу глянула хорошенькая, темноволосая, темноглазая девушка в широкополой шляпе.

— Вы были красивой, — заметила Роза. — Но и сейчас не очень изменились, — добавила она серьезно. Ей вдруг почудилось, как в волшебном видении, то юное личико, проступающее сквозь лицо старой миссис Уингфилд. Это было потрясающе.

— Вы маленькая льстица, — проговорила миссис Уингфилд, — а льстецы — все обманщики. В этом вы не похожи на свою мать. Она никогда никому не льстила. Но я понимаю, вам надо что-то из меня выудить. А вот я снова, чуть позднее.