Книга Вирус "Reamde" - Нил Стивенсон

– Извинитесь перед Зулой за свои выражения!

– Прошу прощения.

– И крепко поимели?

– Крепко.

– На вашем ноутбуке и на запасном диске много важных документов.

– Да.

– Их состояние?

– То же.

– Все зашифрованы?

– Да, сэр.

– И оригиналы, и копии?

Напряжение стало таким, что Зула чувствовала: либо она сейчас потеряет сознание, либо ее стошнит.

Иванов рассмеялся.

– Теперь понято, как быть. Нас серьезно имеют. Знакомая ситуация – и мне, и Соколову. Питер!

– Да, мистер Иванов?

– Сталинградскую битву знаете?

– Нет, сэр.

– Одна из самых крупных битв в истории, – подсказала Зула.

Потерявший было дар речи Иванов просиял и торжественно указал на Зулу.

– Потрясающая, великая победа Родины-матери, правда?

– Я бы так не сказала.

– Это почему?! – задиристо спросил Иванов, явно втягивая Зулу в свою игру.

– Потому что немцы глубоко вторглись на территорию России и страна понесла чудовищные потери.

Это был верный ответ.

– Чудовищные! Тэррибл! – Иванов обернулся к Уоллесу – мол, смотри, какая умная. – Чудовищные! Слышите, что говорит Зула? Она понимает. Откуда вы родом? Уж наверное не из этой идиотской страны.

– Из Эритреи.

– Из Эритреи!

– Да.

Иванов снова показал на Зулу рукой.

– Чудовищные потери! Эта девушка понимает, что такое чудовищные потери. Где ваши родители?

– Умерли.

– Умерли! В самом деле чудовищная потеря. Но войну-то эритрейцы выиграли!

– Да.

– И сами вы теперь в этой славной стране. Тоже своего рода победа, верно?

– Да.

– После Сталинграда русские дошли до Берлина. Уоллес! Ясно, к чему я клоню?!

– Да, сэр.

– Вы сказали, что эти двое – Питер с Зулой – помогут решить техническую проблему и победить в нашей маленькой битве, несмотря на чудовищные потери. Так?

– Да, мы как раз занимались…

– Уоллес, сделайте одолжение, зайдите туда. – Иванов жестом прервал его и показал на закатанную в пластик комнату. Уоллес не шевельнулся. – Просто зайдите за дверь.

– А можно, чтобы все было быстро и просто?

– Нет, пока вы сидите тут на диване. А уж насколько выйдет быстро и просто, зависит от того, как быстро двигаетесь вы, и от того, что мне расскажут Питер и Зула. А теперь идите и ждите.

Уоллес встал и под удивленный взгляд Соколова побрел куда велено. Один из помощников, осторожно ступая по скользкому пластику, пропустил его и закрыл дверь. Раздался треск липкой ленты, отдираемой от рулона.

– Мистер Иванов, Уоллес не виноват, – сказала Зула.

– Вы прекрасная девушка. Умная, понимаете в компьютерах. Так убедите меня. Чтобы я поверил.

* * *

Зула говорила целый час.

Она рассказывала о сути и происхождении компьютерных вирусов, о той их разновидности, которая зашифровывает файлы ради выкупа, о том, как непросто заработать этим способом, об оригинальной идее безымянных создателей «REAMDE». Иванов никогда не слышал о многопользовательских ролевых онлайн-играх – пришлось объяснять их технологию, социологию, историю и то, как они стали серьезной частью индустрии развлечений.

Иванов слушал внимательно, но иногда прерывал – в половине случаев делал Зуле комплименты, поскольку не сомневался, что любая женщина, которая не услышит от него лестное слово минимум раз в пять минут, непременно убьет его во сне ножом для колки льда. Еще он задавал вопросы: одни были на удивление толковыми, другие показывали, что Иванов пугающе плохо понимает технические тонкости.

Когда разобрались с вводной частью, стали выяснять, насколько виноват Уоллес: по его ли недосмотру произошло заражение – другими словами, откуда взялся вирус.

Зула рассказала все, что выяснила сама. «REAMDE» попадал в компьютеры через «дыру» в почтовой программе – в той, которая, помимо прочего, ведала адресной книгой и календарем. В «Т’Эрре», если вам хочется свершений, следует владеть большим числом вассалов. Координация действий стала ключевым моментом игры; для заключения сделок, организации набега на врага, похода в подземелье и тому подобного требовалось, чтобы несколько игроков из вашей феодальной иерархии одновременно были в онлайне. Эти планы попадали в расписание наряду с тренировками, походами к стоматологу, экзаменационной зубрежкой и прочим. То есть отдельные приложения почти не годились, поэтому возникла сторонняя программа, прорывшая туннель между «Т’Эррой» и почтой. На нее перешли большинство подписчиков. С помощью программы рассылались, например, приглашения участвовать в рейде. В основном это были простые текстовые сообщения, но с возможностью прикрепить картинку или какой-нибудь другой файл. Тут-то и обнаружилась «дыра». «REAMDE» пользовался переполнением буфера почты, прописывал вредоносный код в систему, получал администраторские права и мог делать с компьютером все, что угодно, включая шифрование данных на любом доступном носителе. Впрочем, первым делом он рассылал себя по всему списку из адресной книги жертвы.

Кое о чем Зула умолчала. Во-первых, на корпоративном вики-сайте говорилось, что о «дыре» в почтовой программе уже некоторое время было известно и большинство антивирусников успешно ее прикрывали. Однако самые заядлые геймеры – те, кто играл в полноэкранном режиме, – подвергались опасности, поскольку не замечали все более истеричных предупреждений, которыми сыпали защитные программы.

И еще: вероятнее всего, Уоллес подцепил вирус с компьютера Ричарда – через флешку.

– Значит, Уоллес использовал то самое приложение и заразился, – уточнил Иванов.

– Да. Безо всякого дурного умысла, – подтвердила Зула. Первую половину лекции она провела на всплеске энергии, но в последние десять минут навалилась усталость, и Зула начала говорить медленнее, жевать слова, обрывать фразы на середине. Хуже того, она стала понимать, что вывод, к которому придет Иванов, такой: Уоллес напортачил и его надо наказать. Эта мысль окончательно лишила ее сил.

И тут, к собственному удивлению, а затем и стыду, она склонилась вперед, спрятала лицо в ладони и заплакала.

– Я идиот! Самый глюпый человек на свете! – воскликнул Иванов и встал. Опасаясь, что он вздумает ее успокаивать, Зула взяла себя в руки, но головы не подняла, наблюдая сквозь слезы, как лакированные туфли русского, немного покружив на месте, удалились в сторону выхода. Она несколько раз всхлипнула, злясь теперь еще и на собственную дурость. По-настоящему она не плакала с похорон матери.