Книга Под конвоем лжи - Дэниел Сильва

Одна из архивных королев заметила, что он уныло смотрит под потолок, и сказала, что принесет ему библиотечную лесенку.

— На той неделе Клэймор попытался дотянуться до верхней полки со стула и чуть не сломал себе шею, — пропела она, вернувшись менее чем через минуту с лестницей. Она снова взглянула на Вайкери, покровительственно улыбнулась ему с таким видом, будто он был ее выжившим из ума престарелым дядюшкой, и предложила достать нужную посетителю папку. Вайкери поспешил заверить ее, что вполне справится сам.

Он поднялся на лестницу и принялся выдвигать одну за другой папки, подцепляя их согнутым указательным пальцем. Вскоре он нашел папку из мягкого картона с наклеенным красным ярлыком, на котором было написано: Фогель, Курт — абвер, Берлин. Он слез, развязал тесемки, открыл папку и заглянул внутрь.

Досье Фогеля оказалось абсолютно пустым.

* * *

Спустя месяц после прихода на службу в МИ-5 Вайкери с изумлением встретил там Николаса Джаго. Джаго был главным архивариусом в Университетском колледже и стал служащим МИ-5 в ту же неделю, что и Вайкери. Здесь он тоже был назначен главой архива и получил приказ навести порядок в не слишком четко организованной службе регистрации законченных и ведущихся дел. Джаго, как и сам архив, казался пропитанным пылью, был очень раздражительным, и с ним было так же трудно иметь дело, как и работать с материалами архива. Но при своей непритязательной грубоватой внешности он мог быть и добрым, и щедрым, и подчас фонтанировал необходимейшей информацией. Джаго обладал еще одним ценным навыком: он знал не только как найти ту или иную папку, но и как потерять ее.

Несмотря на поздний час, Вайкери застал Джаго за его столом в тесном застекленном кабинетике. В отличие от залов для хранения документов это помещение олицетворяло собой порядок и аккуратность. Когда Вайкери постучал костяшками пальцев в стекло двери, Джаго вскинул голову, улыбнулся и жестом пригласил его войти. Вайкери заметил, что улыбался он одними губами, глаза смотрели все так же мрачно. Он казался изможденным. Джаго жил в этом подвале. Но не это было основной причиной его угнетенного состояния. В 1940 году, во время блицкрига, его жена погибла при одном из налетов немецких бомбардировщиков. Ее смерть заметно надломила архивариуса. Он поклялся себе разгромить нацистов — не оружием, а организованностью и аккуратностью.

Вайкери сел. От предложенного Джаго чая он отказался.

— Самый настоящий чай, который я запас еще перед войной, — взволнованно похвастался тот. Зато трубку он набивал отвратительным табаком военного времени, и ее приходилось то и дело раскуривать заново; едкий дым пах горящими в парках осенними листьями и словно дымкой покрыл двоих офицеров, пока они обменивались банальными замечаниями о том, как вернутся в университет, когда все это безобразие кончится.

Вайкери негромко откашлялся и перешел к делу.

— Я ищу документы на одного довольно темного сотрудника абвера, — сказал он. — И, к моему удивлению, обнаружил, что их нет. Папка стоит на месте, а ее содержимое куда-то делось.

— Как его имя? — осведомился Джаго.

— Курт Фогель.

Джаго помрачнел еще больше.

— Христос! Дайте-ка я сам посмотрю. Подождите здесь, Альфред. Я вернусь буквально через минуту.

— Я могу пойти с вами, — сказал Вайкери. — Чем-нибудь помогу.

— Нет, нет, — наотрез отказался Джаго. — И слышать ничего не хочу. Я же не помогаю вам ловить шпионов, вот и вы не пытайтесь помочь мне искать бумаги. — Он рассмеялся собственной шутке. — Посидите здесь, немного отдохните. Я вернусь через минуту.

«Ты сказал уже во второй раз: вернусь через минуту», — подумал Вайкери. Ему было известно, что Джаго по-настоящему болеет душой о состоянии вверенного ему хозяйства, но одно исчезнувшее досье на рядового сотрудника аппарата абвера не могло послужить причиной ведомственного кризиса. Все время случались недоразумения, связанные с пропажей папок, которые просто-напросто были засунуты не на свое место. Однажды Бутби объявил общую тревогу из-за пропажи портфеля, полного важных документов. Злые языки утверждали, что он был найден через неделю в квартире его любовницы.

Джаго и впрямь почти сразу же вернулся в свой закуток; облако мерзкого дыма из трубки тянулось за ним, словно за паровозом. Он вручил бумаги Вайкери и уселся за стол.

— Как я и думал, — заявил Джаго. Он казался до смешного гордым собой. — Они были тут же, на полке. Одна из девочек, наверно, вложила их не в ту папку. Такое случается то и дело.

Вайкери выслушал это сомнительное объяснение и нахмурился.

— Очень интересно — со мной такого никогда еще не случалось.

— Ну, наверно, вам просто везло. А мы каждую неделю перекладываем тысячи папок. Нам бы сюда еще несколько человек... Я говорил об этом с генеральным директором, но он сказал, что мы уже израсходовали все фонды и больше не получим.

Трубка Джаго погасла, и он разыграл целое представление из ее повторного раскуривания. Застекленная каморка так заполнилась дымом, что глаза Вайкери заслезились. Николас Джаго был хорошим и безукоризненно честным человеком, но Вайкери не верил ни единому слову из рассказанной им истории. Он решил, что досье кто-то совсем недавно затребовал и не успел вовремя вернуть бумаги. И судя по тому, как изменился в лице Джаго, когда Вайкери заговорил об отсутствующих документах, этот кто-то занимал чертовски важное положение.

Вайкери помахал папкой, отгоняя дым.

— Кто последним брал досье Фогеля?

— Перестаньте, Альфред. Вы же знаете, что я не могу этого вам сказать.

Это была чистая правда. Простые смертные, такие как Вайкери, должны были расписываться за документы. В архиве сохранялись формуляры, в которых было отмечено, кто и когда брал те или иные досье. К формулярам имели доступ только персонал архива и высшее руководство МИ-5. Несколько человек из того же высшего руководства имели право получать документы, не расписываясь за них. Вайкери подозревал, что досье Фогеля брал кто-то из представителей этого круга.

— Мне нужно всего лишь сказать Бутби, что я должен увидеть формуляр этого документа, и он подпишет требование, — заявил Вайкери. — Так почему бы вам не позволить мне взглянуть на него сейчас и не сэкономить время?

— Может, напишет, а может, и не напишет.

— Что вы хотите этим сказать, Николас?

— Послушайте, старина, я меньше всего на свете хочу опять встревать между вами и Бутби. — Джаго снова занялся своей трубкой: набил ее, достал из коробки спичку. Потом он взял трубку в зубы; чубук подскакивал, когда он говорил. — Поговорите с Бутби. Если он скажет, что вам можно показать формуляр, — что ж, милости прошу.

Вайкери оставил его сидеть в заполненной дымом застекленной комнатушке. Начальник архива пытался раскурить свой дешевый табак, огонек спички ярко вспыхивал с каждой затяжкой. Оглянувшись напоследок на старого знакомого, Вайкери, уходящий с досье Фогеля под мышкой, подумал, что Джаго напоминает маяк на окутанном туманом мысе.