Книга В мышеловке - Дик Фрэнсис

— Да, — согласился я, — но… я не знаю ваших порядков и не знаю, что здесь за полиция. Может быть… вы бы все объяснили врачам в больнице, и дело пошло бы своим чередом и без шума.

— Правильно, если то, что тебя выкинули с балкона третьего этажа, можно как-то объяснить.

— И еще они отобрали у меня ключ от номера. Нужно взглянуть, не сперли ли они бумажник…

Джик и Сара испуганно смотрели на меня, наконец осознав всю серьезность происшедшего.

— Или ту картину, — добавил я.

Пришли двое полицейских. Послушали, кое-что записали и ушли, не дав никаких обещаний. В их городе такого не случалось, местные такого не сделали бы. Но в город постоянно прибывает поток туристов, а среди них, по закону больших чисел, могут оказаться и злоумышленники. Из разговора я уразумел, что если бы меня убили, то вот тогда бы они зашевелились по-настоящему. Однако меня вполне устраивало, что полиция желала спустить это дело на тормозах.

Пока Джик и Сара отсутствовали, я забрался в отведенную мне койку и лежал, чувствуя себя прескверно.

Меня лихорадило — реакция организма на травму.

— Они действительно забрали картину, — сообщил Джик. — И бумажник тоже.

— А галерея закрыта, — добавила Сара. — Лавочница, которая работает напротив, видела, как Харли закрыл сегодня раньше, чем обычно, но уехал он или нет, она не знает. Он выходит черным ходом, так как ставит машину позади своего заведения.

— В мотеле побывала полиция, — рассказывал дальше Джик. — Мы сообщили им о краже картины. Но я полагаю, что они не станут этим серьезно заниматься… если только ты не выложишь ему… то есть им, полицейским, абсолютно все.

— Я подумаю, — вежливо пообещал я.

— Что мы теперь будем делать? — спросила Сара.

— Ну, оставаться здесь больше нет смысла. Завтра возвращаемся в Мельбурн.

— Слава Богу, — широко улыбнулась она. — А я уже думала, что ты заставишь нас пропустить кубок!

Несмотря на кучу таблеток и ангелов-хранителей, присматривающих за мной, ночь была бессонной. Временами меня трясла лихорадка, и все тело болело. Малейшее движение вызывало острую боль. Неудивительно, что в больнице меня оставили, почти не спрашивая согласия.

Мне оставалось утешаться, что я еще легко отделался. Могло быть гораздо хуже! Больше всего меня беспокоила не жестокость бандитов, а быстрота, с которой они о нас разнюхали. С того страшного момента, когда я увидел разбитую голову Регины, я уже отлично понимал, что банда не остановится ни перед чем, иначе Регину не убили бы, а просто сунули бы ей в рот кляп и покрепче связали. По-видимому, человек, который руководил действиями преступников, очень жесток.

И именно звериная жестокость послужила причиной того, что меня сбросили с балкона. Для убийства этот метод крайне ненадежен. Можно выжить, упав с такой высоты, даже без дерева. А те двое, насколько я припоминаю, не стали утруждать себя — даже не посмотрели, жив я или мертв, и не подошли, чтобы добить.

Тогда здесь или просто изуверский способ отделаться от меня, чтобы ограбить номер, или они умышленно хотели меня так покалечить, чтобы я больше не ввязывался в их дела… Или и то, и другое.

Как же они нас отыскали?

Сколько я ни ломал голову, но так и не смог прийти к определенному заключению. Вероятнее всего, Уэксфорд или Грин позвонили из Мельбурна предупредить Ренбо, чтобы он ждал моего появления. Как ни велика была бы паника, когда они узнали, что я видел Маннинга и свежую копию Милле и к тому же взял образец работы Ренбо, она не могла бы сотворить чудо и перенести бандитов так быстро из Мельбурна сюда.

Между покупкой картины и нападением едва ли прошло четыре часа, а ведь еще нужно выяснить, в каком мы мотеле, и подождать, пока я не направлюсь к себе в одиночестве.

Скорее всего, за нами все-таки следили еще с ипподрома. Но тогда они успели бы предупредить Ренбо о нашем прибытии и нам ни за что не дали бы возможности осмотреть галерею.

Я приказал себе не думать об этом. У меня даже не было уверенности, что я смогу узнать их при встрече. Особенно того, что был сзади, его я вообще не видел.

Они, наверно, пришли к вполне логичному выводу, что сделали все возможное, чтобы вывести меня из строя. Им нужно время, но, собственно, зачем? Чтобы усилить меры предосторожности и замести следы… Чтобы любое расследование — если бы мне удалось убедить полицию заинтересоваться этим делом — зашло в тупик.

Даже если они знают, что я выжил, то все равно не ожидают, что я в ближайшее время смогу что-нибудь предпринять. Следовательно, действовать нужно немедленно. Все правильно.

Убедить собственный мозг несложно. Совсем иное дело заставить слушаться тело.

До одиннадцати Джик и Сара не появились, а я был еще в постели. Уже сидел, хотя и не слишком уверенно. Наконец они пришли.

— Тодд, — сказала Сара, — ты выглядишь еще хуже, чем вчера.

— Очень мило с твоей стороны.

— Ты не доберешься до Мельбурна, — подавленно продолжала она. — И прощай кубок.

— Но вы можете отправиться туда одни.

Она стояла возле самой кровати.

— Неужели ты думаешь, что мы покинем тебя здесь… в таком состоянии… и поедем куда-то развлекаться?

— А почему бы и нет?

— Не будь идиотом!

Джик устроился на стуле.

— Пусть он сам позаботится о себе, если позволил выкинуть себя с балкона третьего этажа.

Сара яростно набросилась на него:

— Как ты смеешь говорить такое?

— Нам не следует вмешиваться в его дела и дела его кузена.

Я усмехнулся. Сара услышала насмешливое эхо своих собственных слов, которые она с такой уверенностью произносила всего три дня назад. Сообразив, она раздраженно всплеснула руками.

— Ты просто мерзкая тварь! — сказала она.

Джик довольно засмеялся. Теперь он был похож на кота, наевшегося сливок.

— Мы ходили в галерею, — сказал он. — Она все еще закрыта. Мы обошли дом, залезли в садик с другой стороны и заглянули в стеклянную дверь. И знаешь, что мы увидели?

— Ничего.

— Именно так. Исчез мольберт с копией, имитирующей Милле. Все подозрительное спрятано. А оставшееся не вызовет вопросов.

Я немного изменил позу, отчего боль в одном месте уменьшилась, а в другом увеличилась.

— Если бы вы попали внутрь, то все равно ничего бы не обнаружили. Держу пари, вчера после полудня все концы были спрятаны в воду.

— Разумеется, — согласился Джик.

— А я поинтересовалась в мотеле у девушки-портье, спрашивал ли кто-нибудь о нас.

— Ну и что? Наверняка спрашивали.

— Да. Звонил по телефону какой-то мужчина. Кажется, после десяти утра. И он интересовался, остановился ли в мотеле мистер Тодд с двумя друзьями. Когда она подтвердила, он спросил номер комнаты, объяснив, что должен кое-что передать…