Книга Кремль 2222. Садовое кольцо - Владислав Выставной

— Мы двинемся вдоль Садового Кольца, на север. И дальше — по часовой стрелке, — продолжил Зигфрид.

— Почему именно так? — спросила Хельга.

— «Властелины» плотно привязаны к Рубежу, — пояснил воин. — Если и есть у них где-то неизвестный нам храм — то неподалеку от Кольца. То же касается и центра. Если он существует, конечно. На юг идти не имеет смысла — там начинаются джунгли. Да и бывал я в той стороне — ни «властелинов» не встречал, ни чего-то похожего на храм. Поэтому я выбираю север.

— Боюсь, что так мы будем искать вечно, — хмуро сказала Хельга. — Если эти подонки и вправду хотят принести Молнию в жертву, они не станут особо затягивать.

— Погоди! — Книжник остановил ее жестом. — Этот, пленный, говорил что-то про полнолуние…

— Орбита Луны — это и есть Небесное Кольцо, — пояснил Зигфрид, с прищуром глядя на Книжника. — Для «властелинов» конечно… Погоди, что ты хочешь сказать?

— До полнолуния — трое суток, — твердо сказал Книжник. — Я точно знаю — приучен следить за календарем. Это время, которое у нас есть, чтобы найти девочку.

— Думаю, за это время с ней ничего не сделают, — убежденно сказал воин. — Будут относиться бережно к будущей жертве. С этим у них строго.

— А что потом? — оборвала его Хельга. В голосе ее слышалось негодование.

— Надо сделать так, чтобы никакого «потом» не было, — твердо сказал Зигфрид. — Будем искать. И просить богов о помощи…

Книжник нахмурился в предчувствии какой-то важной мысли. И тут его осенило.

— Я знаю, что делать! — Книжник нервно облизал засохшие губы. То, что он собирался сказать, испугало вдруг его самого.

— Да не тяни ты! — потребовала Хельга.

И он произнес — медленно, раздельно, чтобы до всех дошел смысл этих простых слов:

— Чтобы найти Храм Чаши, нужно искать… Буку.

— Кого искать? — Зигфрид раздосадованно скривился. Подбросил в огонь сухих сучьев. — Да ты в своем уме?

— Может, его вообще не существует, — неуверенно сказала Хельга. — Этот «монах» не в себе был. Мог просто выдумать какого-то монстра, проклиная нас.

— Мог, — согласился Книжник. — А если не выдумал? Тогда из его слов следует — где Храм, там и Бука. Значит, это чудовище и приведет нас к самому Храму Чаши.

Хельга хотела было возразить, но Зигфрид вдруг заявил:

— А мне нравится ход твоих мыслей, малый. Значит, двинемся, как я и задумывал. По пути попробуем выяснить, что это за Бука такой. Может, это и впрямь поможет найти правильный путь… А теперь — спать. Вам нужен отдых. Но больше четырех часов не дам.

Несмотря на усталость, Книжник никак не мог заснуть. Дело не в голоде, от которого мерзко сводило желудок. И даже не в страхе, что подкрадется какая-нибудь кровожадная нечисть. Он знал, что Зигфрид отдыхает в своей странной манере — «вполглаза», в готовности включиться и действовать в ту же секунду. Парень привык уже к опасным привалам в московских руинах, к шуршащим по углам насекомым-мутантам, готовым сожрать тебя во сне. Или заползти в ухо и отложить личинку, которая чуть позже заживо сожрет твой мозг.

Он думал о Кремле, о людях, над которыми нависла новая смертельная угроза. О дружине, разделенной взбунтовавшимся Кольцом. О злобных нео, которых голод вскоре погонит на отчаянный штурм древней крепости. И хотя сам он был никем — жалким изгоем, выплеснутым с помоями за кремлевские стены, ему казалось, что на нем, и только на нем лежит ответственность за судьбу его народа.

Он не заметил, как отключился.

Вышли еще до рассвета.

Группа скрытно продвигалась вдоль Садового Кольца. Приближение вплотную было опасно. Многие из застрявших внутри смертоносной границы рыскали теперь вдоль мерцающей убийственной полосы в поисках исчезнувших переходов.

То, что сейчас требовалось, — двигаться быстро. Это было не просто среди руин и зарослей растений мутантов. А еще — где-то добывать информацию. Потому как бесцельное продвижение равносильно топтанию на месте.

Книжник пытался вспомнить все, что знал о Садовом Кольце. Точнее, то, о чем писали древние книги. Неудивительно, что именно здесь располагался Последний Рубеж минувшей войны. Он проходил в точности по контуру куда более древнего укрепления столицы — шестнадцатикилометрового земляного вала. Борис Годунов, по повелению которого возводился вал, и в страшном сне не смог бы увидеть, во что превратится его творение. Почти неосязаемая, но глухая и непроходимая, убивающая все живое граница заняла место примитивного фортификационного сооружения. В бесконечно далеком шестнадцатом веке в дубовой стене поверх вала имелось около тридцати башенных ворот, сквозь которые можно было попасть в город или выбраться, случись такая необходимость.

Семь сотен лет спустя ни башен, ни ворот не осталось, как не было и материальной стены, что можно увидеть, пощупать. Совсем недавно через смертоносное излучение можно было пройти по нескольким раскинутым по Кольцу переходам, большинство из которых контролировали «властелины» и кланы маркитантов.

Теперь не осталось и переходов. Непроходимый барьер, искрящийся синеватыми всполохами, — и все. Оставалось лишь брести вдоль него, как вдоль бесконечно убегающего горизонта, без всякой надежды отыскать решение.

…Семинарист и девушка уже устали спотыкаться в утренних сумерках и сосредоточивать внимание на мешанине каменных обломков под ногами. Самым глупым и неприятным стал бы теперь перелом или вывих. Снова требовался привал. Зигфрид, явно недовольный этим обстоятельством, сделал знак остановиться. Сам он передвигался легко и ловко, будто паря над камнями. Но, как гласит старинная поговорка, скорость эскадры определяется скоростью самого тихоходного корабля. Таким и был Книжник — даже Хельга двигалась быстрее. Огорченный осознанием данного факта, парень присел на обломок бетонной плиты, огляделся. И остолбенел.

Прямо напротив собственной физиономии увидел свисавшее с ветки… яблоко! Самое обыкновенное яблоко, на ветке самой обыкновенной яблони. Он не мог спутать: ботаника — один из важнейших предметов в Семинарии, так как на продвинутой агротехнике и держится до сих пор жизнь в осажденном Кремле. Несколько таких деревьев росли и там: часть в оранжерее, часть — прямо в открытом грунте. Пару раз в детстве доводилось пробовать этот плод: в Семинарии по случаю какого-то большого праздника угощали фруктами, аккуратно нарезанными сочными кубиками.

Просто удивительно встретить в диком виде плодоносящую яблоню, да еще не обглоданную начисто какими-нибудь всеядными зверушками. Что и говорить, некоторые растения сумели пережить ядерную зиму и мутагенные факторы, некоторые мутировали до неузнаваемости. Эти же плоды выглядели вполне здоровыми, но главное — дико аппетитными.

Совершенно машинально он протянул руку — и сорвал яблоко.

— Не советую, — спокойно произнес за спиной Зигфрид.

— Жрать хочется, — тоскливо сказал Книжник. Осмотрел плод, понюхал. Пахло как полагается — яблоком. Да так, что желудок болезненно свело. — А что, несъедобно?