Книга Профессор Мориарти. Собака Д'Эрбервиллей - Ким Ньюман

Мориарти улыбался.

События развивались совсем не по плану сэра Невила, поэтому он поспешил перейти к торжественному финалу:

— Господа, жители Марса среди нас! Они уже много времени провели на Земле!

Зал ответил шиканьем, смешками и свистом.

Сэр Невил сдёрнул очередной покров и объявил:

— Перед вами король Марса!

Разговоры мигом смолкли. Окошко в колоколе обладало увеличительным эффектом, и все увидели жуткую красную голову заточённого внутри создания. Ротовое отверстие злобно открывалось и закрывалось.

На мгновение воцарилась изумлённая тишина. Гневно выпученные, обрамлённые дёргающимися красными отростками глаза взирали на толпу учёных. Неведомое создание словно готовилось направить на аудиторию «тепловые лучи» и погубить собравшиеся здесь величайшие умы Земли, а потом призвать с небес летучий флот кровожадных монстров. Угрожающе сжимались алые щупальца. Вот-вот пришелец сломит сопротивление человеческой расы и водрузит марсианский флаг на почерневших обломках Берлингтон-хауса.

Об устройстве Роберта мигом забыли, теперь в центре внимания оказалось новое чудовищное чудо.

Стэнт уловил настроение зрителей. Толстокожий дурак, быстро оправившись от ехидных замечаний, прямо-таки лучился самодовольством. Он выпятил грудь (ну точно раздувшийся осьминог) и оглядел присутствующих с видом обычного своего превосходства. Если «марсианскому королю» удастся припугнуть Лондонское королевское общество, то Стэнт, разумеется, переметнётся к нему и покинет своего менее значительного земного монарха. На нашей ничтожной планетке могучий разум великого астронома недооценивают, — быть может, стоит поискать иных покровителей…

И вот, когда сэр Невил уже почти вернул себе внимание слушателей, Мориарти поднялся со стула и выкрикнул:

— А где же его бумажный колпак?

Ошарашенный Стэнт замер. Он-то считал своего врага поверженным и не ожидал увидеть его здесь. Я даже на какое-то мгновение решил, что он нас раскусил, понял, как именно его надули. Но куда там! Сэр Невил по-прежнему твёрдо верил в то, во что заставил его поверить Мориарти.

— Я настаиваю! — объявил он, потрясая медной трубкой. — Это пришелец из иного мира.

Ещё совсем недавно его слова принимали на веру, сейчас же рационалисты и скептики (ведь наш век считается веком скептиков) вознамерились расчленить пресловутого дарёного коня и хорошенько изучить останки.

В переднем ряду поднялся пожилой француз. Он подошёл к колоколу и вгляделся сквозь пенсне.

— Это тепловой луч, — срывающимся голосом продолжал увещевать Стэнт. — Марсианское оружие!

Он направил трубку на изумлённую толпу, словно желая спалить присутствующих. Разумеется, на их одежде не было медленно возгорающегося химического реактива, который мы использовали во Флемстид-хаусе.

— Это головоногий моллюск! — провозгласил француз. — Какой-то жестокосердный человек выкрасил его красной краской. Редкий вид, но вполне известный.

Послышался смех. Кто-то запустил скомканной программкой Стэнту в голову.

— Это король Марса, — огрызнулся на лягушатника сэр Невил. — Рой Марси. А вы, сэр, необразованный болван. И ничего не смыслите в иных мирах.

— Eh bien[8], вполне возможно. Но я, monsieur, профессор Пьер Аронакс, величайший из ныне живущих специалистов по обитателям глубин. Полагаю, о звёздах и их орбитах вы осведомлены гораздо лучше меня. Однако, когда речь заходит о морской биологии, вы в сравнении со мной, ходячей энциклопедией, малый ребёнок. Повторяю, это моллюск. Напоминает кальмара или спрута. И он в весьма плачевном состоянии.

— Стэнт, а твоего спрута не сопрут? — выкрикнул какой-то остряк.

— Да-да, — вторили зрители Аронаксу. — Спрут! Спрут!

Мир рушился у Стэнта на глазах. Королевский астроном не знал, что сказать, и просто молча открывал и закрывал рот. Ему смертельно хотелось прибегнуть к снадобью доктора Термори. (Чертовски хорошая штука, должен признать. Однако даже я старался с ней не переусердствовать.) Сэр Невил стиснул голову руками, словно в попытке заглушить оскорбительные выкрики. С какой радостью он укрылся бы сейчас в своей персональной «Солнцевой системе». Там, в марсианских песках, неведомые создания готовили трёхногие ходячие доспехи, чтобы завоевать Землю, сделать из её жителей живые игрушки или попросту сожрать их.

Жилы на шее у Мориарти натянулись, лицо превратилось в радостно оскалившийся череп, а глаза сияли, словно китайские фонарики. Держу пари, всё тело старого аскета в тот момент свела судорога удовольствия. Вот так всякий раз, когда он добивается своего. Кто-то открывает бутылку шампанского или наведывается к миссис Хаддерсфилд, а профессор предаётся таким вот приступам злобного мозгового экстаза.

Гексли покинул аудиторию, на его лице читалось отвращение. Следом устремились и другие. Поиздеваться над Стэнтом остались лишь немногочисленные (и, видимо, менее титулованные) учёные. В зал заглянул давешний помощник торговца и поинтересовался, что именно он пропустил.

— Постойте, не уходите, — тщетно умолял сэр Невил, яростно нажимая кнопку на «тепловой трубке» (разумеется, никто так и не загорелся). — Неверие губительно. Марсианцы надвигаются! Глупцы, если не прислушаетесь к моим словам, придёт и ваш черёд! Они здесь! Марсианцы среди нас!

И тут Мориарти подал сигнал.

Наши люди поднялись с кресел (а парочка даже вышла из-за кулис) и открыли по Стэнту огонь извивающимися снарядами. Адские осьминоги недолго могут протянуть на суше, но зато изо всех сил цепляются за жизнь, как удостоверились на собственном опыте мы с Полли. Обвивают щупальцами первый попавшийся предмет и сжимают его изо всех сил, пока не лопаются под действием давления, словно воздушные шары. Зрелище получилось отменное, хотя большая часть публики уже удалилась.

На сэра Невила обрушился настоящий град из моллюсков. Он поскользнулся и с воплями упал на кафедру. Щупальца обвились вокруг его ног, рук и талии. Один осьминог вцепился королевскому астроному в подбородок и, заглушив яростные крики жертвы, засунул клюв ему в рот в жутком подобии поцелуя. Сэр Невил изогнул спину и забился в судороге. Наконец служители сняли с него останки полопавшихся созданий.

Аронакс начал было протестовать против жестокого обращения с редкими видами моллюсков, но от негодования перешёл на французский, и на его слова никто не обратил внимания. Есть в Англии такие дамочки (обоих полов), которые готовы с радостью наблюдать, как детей морят голодом, секут кнутом, высмеивают, отстреливают и отдают на потеху Морану, но будут возмущаться по поводу бесчеловечного обращения с «мохнатыми и пернатыми друзьями». Мало кто, однако, подобно чокнутому пучеглазому Пьеру, посочувствует тварям с клювом и щупальцами.

Наши помощники истратили все снаряды и, повинуясь кивку профессора, растворились в толпе. Им хорошо заплатили, но, разумеется, не посвятили в суть дела. Когда Мориарти вручает вам монетку и приказывает запустить осьминогом в астронома, самое разумное — уточнить, с подкруткой или с размаху, и сделать, как велено.