Книга Скандальное лето - Мередит Дьюран

Откашлявшись, Майкл посмотрел, куда указывала его спутница. Вдоль обочины тянулась вереница юношей; они несли горящие факелы, держа их высоко над головой.

— О Боже, — изумился Майкл. — Отдает средневековьем.

Элизабет с улыбкой прижала ладонь к стеклу. В ответ послышались крики, участники процессии замахали факелами, рисуя в воздухе круги. Огненные дуги ослепили Майкла, заставив зажмуриться. В черноте на мгновение перед глазами его мелькнула перевернутая восьмерка — символ бесконечности.

Элизабет постучала в окошко кучеру.

— Отсюда пойдем пешком, — предупредила она. — Иначе мы помешаем шествию.

Они вышли из кареты, окунувшись в теплую темноту ночи. Процессия, двигавшаяся проворно, уже успела уйти довольно далеко. Майкл и Элизабет медленно направились следом. В отдалении звучали цимбалы и дудки, слышались приветственные возгласы толпы.

Дорога огибала деревню и резко уходила вверх. С этого места открывался вид на вершину Босбри-Хилл. На холме горели три костра: посередине — огромный, в три человеческих роста, по бокам — два поменьше. Путники остановились полюбоваться зрелищем. Свет, льющийся из окон домов, озарил улыбающееся лицо Элизабет.

— Надеюсь, вы объясните мне, что здесь происходит, — проговорил Майкл. — Или я должен догадаться?

— О да, пожалуйста, угадайте!

— Восстание?

— Против кого?

— Против местного тирана.

— То есть против меня, — усмехнулась Элизабет. — Но вы ведь видели, участники шествия с радостью приветствовали меня.

— Ну да, они ведь мужчины, в конце концов.

Миссис Чаддерли рассмеялась.

— Мистер Грей, я того и гляди возгоржусь от ваших речей, и у меня распухнет голова!

— Какая жалость! Не хотелось бы портить столь совершенную форму черепа.

— У вас есть еще одна попытка, — заметила Элизабет, когда путники начали взбираться на холм.

— Варварство, и ничего больше. Кстати, я не видел в деревне пожарной команды. Можете назвать меня пессимистом, но не захватить ли нам ведра с водой?

— Господи! Надеюсь, до пожара дело не дойдет! Всем моим потомкам до седьмого колена не расплатиться за подобный урон, придется влезть в долги, чтобы заново отстроить этот городок!

Невольно вырвавшиеся слова Элизабет поразили Майкла. Эта женщина чувствовала себя ответственной за судьбу Босбри. Пожалуй, Аластеру она понравилась бы.

Мысль об Аластере заставила Майкла нахмуриться. Ему не хотелось вспоминать о брате этой ночью.

— Вас тяготит, что вся округа видит в вас свою покровительницу и благодетельницу? — спросил он.

— Какой странный вопрос! Помогать этим людям — мой долг. Я никогда не пожелала бы себе иной судьбы.

И вновь Майклу показалось, будто он слышит эхо слов брата. Быть может, ему самому недоставало чего-то очень важного? Слова «положение обязывает» всегда смущали его, вызывая чувство недоумения.

— Боюсь, подобные обязательства сковывали бы меня.

Элизабет бросила на него хмурый взгляд.

— Что за вздор. Ведь вы доктор! От вашего решения зависит чья-то жизнь. Не представляю, что может быть серьезнее такой ответственности!

— Но это совсем другое дело. — Врач — вольная птица. Ни свобода его действий, ни приносимая им польза не ограничены акрами земли. — Возможно, я не в силах предотвратить лихорадку, но могу с уверенностью предсказать ее появление. Поэтому мои решения подсказаны опытом, убеждениями и знаниями, они не зависят от нужд моих арендаторов или от капризов невежественных мальчишек, балующихся с факелами.

Протянув руку, Элизабет дернула Майкла за ухо и рассмеялась в ответ на его изумленный взгляд.

— Эти мальчишки осторожно обращаются с огнем, — возразила она. — О, у вас такое выражение лица… Прошу прощения, я не думала, что вы неисправимый пессимист!

Майкл улыбнулся, запоздало поняв, что заслужил упрек.

— Вот вы и узнали мой секрет. Я ворчливая старуха, хотя ловко это скрываю. — Едва успев произнести последние слова, Майкл почувствовал, что в них есть доля правды. Он всегда воображал себя вольнодумцем, антиподом строгого, серьезного Аластера. Однако в сравнении с этой женщиной Майкл выглядел образцом солидности и степенности. Эта мысль его не на шутку задела. — Пожалуй, мне следует тоже обзавестись факелом.

— О, я бы с этим не торопилась, — предостерегающе подняла палец Элизабет. — Вы еще не видели, что делают с факелами.

— Звучит зловеще. — Майкл попытался было расспросить миссис Чаддерли, но в ближайшем доме с грохотом распахнулась дверь, и на улицу вывалилась запыхавшаяся женщина с двумя кружками в руках.

— Галан! — воскликнула она. — Храни Господь вас от всякого зла, миссис Чаддерли! Храни вас Бог, сэр! — Торопливо присев в реверансе, она протянула путникам кружки.

— Галан! — ответила Элизабет. — Да хранит вас Господь! — Взяв в руки кружку, она отпила несколько глотков и вернула сосуд хозяйке. Майкл последовал ее примеру. В кружке оказался превосходный эль, невероятно густой и крепкий.

Забрав кружки, женщина повернулась и опрометью бросилась обратно в дом.

— Мне начинает нравиться этот праздник, — замет Майкл. — Нас будут угощать элем у каждой двери?

— Муж миссис Мэтью пивовар, — объяснила Элизабет. — Но, будьте уверены, это не последняя ваша кружка на сегодня.

Вблизи костров на вершине холма предсказание миссис Чаддерли сбылось: подхваченные все разрастающейся толпой, путники оказались возле груды бочонков, где им тотчас вручили новые полные кружки с элем. Рядом кружились в хороводах смеющиеся девушки, а чуть поодаль приплясывали музыканты со скрипками и флейтами. Огромное кольцо танцующих юношей окружало костры, искры от факелов снопами взлетали к ночному небу.

Затем один мужчина отделился от круга и бросился в костер поменьше. Перекувырнувшись в воздухе, он ловко перескочил через пламя и приземлился на ноги по другую сторону костра, оставив в огне свой факел.

— О, — протянул Майкл, — вы правы. Мне не нужен факел.

Смех Элизабет был самой сладкой наградой, которой когда-либо удостаивалась трусость.

— Да, это исконно корнуоллское искусство, не советую северянам пытаться ему подражать.

— Возможно, некоему северянину не следовало оставлять в экипаже свой докторский саквояж.

— О, нет лекарства сильнее, чем корнуоллская гордость. — Элизабет повернулась к Майклу, в глазах ее плясали лукавые искры. — Сегодня ночью никто не обожжется. Но советую вам встать завтра пораньше, если сумеете. У вас будет предостаточно пациентов.

Глаза ее так и сияли от радости. Майкл никогда прежде не видел такого лица. Эта женщина обладала даром излучать счастье. «Словно ребенок», — с изумлением подумал Майкл. Ему вдруг представилось, как Элизабет в детстве сидела у очага в сочельник и пекла в золе каштаны, мечтая о завтрашних подарках.