Книга Trust: Опека - Чарльз Эппинг

Он надавил на кнопку звонка. Его озлобленное лицо отражалось в зеркальных панелях, которыми была отделана массивная входная дверь.

— Пошли.

Алекс колебалась. За всем происшедшим должен был стоять Руди. В противном случае концы не сходились с концами. Он блефует, не иначе.

— И что это докажет? — нервно спросила Алекс. — Что они нам там скажут?

Руди еще раз позвонил.

Но если он сообщит все полиции, как скоро в банке узнают о ее поступке на прошлой неделе?

Руди позвонил третий раз, держа палец на кнопке несколько секунд.

Но действительно ли он блефует?

Алекс подняла глаза на облупившуюся статую карающего ангела над дверью участка. В одной руке он держал меч. Каменный меч был загажен голубиным пометом. Другая рука ангела была вызывающе поднята — средний палец, казалось, был оттопырен в неприличном жесте.

Раздалось жужжание открывающегося замка. Руди толкнул дверь и вошел внутрь.

Алекс последовала за ним и наблюдала, как Руди стал в очередь за испанской супружеской четой. Те пытались получить разрешение на парковку. Полицейский за конторкой слушал, как они с трудом подбирают немецкие слова, потом направил их в городскую полицию.

Жестом он пригласил Руди.

Руди подошел. Алекс осталась на месте.

Момент истины.

— Ja? — Полицейский говорил на резком швейцарском немецком. У него была неряшливая трехдневная щетина — совсем как у того полицейского в аэропорту. — Was wilsch? Да? Что нужно?

Его стол был отделен высокой перегородкой, и поэтому полицейский был похож на судью, готового вынести приговор бедным просителям внизу.

Руди передал ему банковские документы.

— Посмотрите это, — обратился он к полицейскому по-английски. — Меня зовут Рудольф Тоблер, и мы подозреваем, что было совершено преступление.

Он произнес магическое слово: преступление. Полицейский тут же схватил документы и стал читать.

— Это опекунский счет, открытый еще до начала Второй мировой войны, — объяснял Руди. — Счет в цюрихском банке «Гельвеция». На мое имя. И я думаю, что кто-то похитил с него деньги.

Полицейский внимательно просмотрел документы.

Теперь было понятно, что Руди не блефует. Алекс легонько коснулась его плеча.

— Простите меня. Может, нам уйти?

Руди возмущенно повернулся к ней.

— Ты просто прелесть! — Он говорил достаточно громко, чтобы слышал полицейский. — Это ведь ты затеяла. А теперь хочешь, чтобы я все прекратил! И что же мне теперь делать? Сказать, что это шутка? Чтобы и волки были сыты, и овцы целы?

Полицейский за конторкой кого-то позвал из задней комнаты. Тот человек носил не форму, а деловой костюм, был гладко выбрит и больше походил на бухгалтера, чем на полицейского. Он внимательно стал просматривать документы.

В комнате было жарко и душно. Алекс заметила, что во всем помещении нет ни единого окна. Казалось, что это могила, полностью отгороженная от внешнего мира.

Мужчина в костюме стал разговаривать с Руди на швейцарском немецком. Алекс подалась вперед, чтобы слышать, о чем они говорят, но не поняла ни слова. Однако в одном она была более или менее уверена: ее имени никто не упоминал.

— Где ваш Vermögensausweiss? — спросил полицейский.

— В чем дело? — Руди заговорил по-английски. — Это мне дали в банке.

— Тут лишь наличные. — Полицейский тоже перешел на английский. — Вам необходимы оставшиеся документы. — Он говорил медленно, как будто разговаривал с несмышленым ребенком. — Вам необходим Vermögensausweiss.

— О чем он спрашивает? — не поняла Алекс.

— Не знаю. О каких-то других документах. Какой-то Vermögensausweiss, кто его знает, что это такое.

Алекс припомнила, что она читала о Vermögensausweiss в своем учебнике на работе. И тут ее осенило.

— Думаю, он имеет в виду выписку о ценных бумагах, — прошептала она Руди.

— Ты хочешь сказать, что мне ее в банке не дали?

— Очевидно, нет. — Алекс вспомнила, что в банке «Гельвеция» тщательно разделяют коммерческие и инвестиционные банковские операции. Каждый счет имеет две выписки: о наличных деньгах и о ценных бумагах.

— Думаю, вы должны попросить ее.

Руди взял Алекс за руку и вывел из полицейского участка.

— Какой же я дурак! Мне следовало догадаться и спросить об остальных выписках.

— Типичный случай, правда? — Алекс вышла на улицу, залитую яркими лучами полуденного солнца. — Швейцарские банкиры ничего не дадут, ничего не скажут, пока ты их сам об этом не спросишь.

Руди Тоблер вышел из парадных дверей банка «Гельвеция», держа в руке толстую пачку бумаг.

— Вот они. — Он отдал документы Алекс. — Все имущество на моем счете внесено в список в алфавитном порядке. Итого тридцать семь страниц.

Пока они шли по оживленной улице, Алекс просмотрела бумаги.

— Тут полно «голубых фишек».[30]«ААА» — Автомобильная ассоциация Америки, самые высокодоходные ценные бумаги на любом мировом рынке. — Алекс быстро пролистала страницы и сложила в уме итоговые суммы в различной валюте.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что деньги не украли.

— Невероятно. — Руди наклонился посмотреть. — И сколько здесь?

— Похоже — триста девяносто семь.

— Триста девяносто семь чего?

— Миллионов, Руди. — Она вернула ему документы. — На счету почти четыреста миллионов долларов.

Глава 13

Цюрих

Понедельник, день

— Mersi vielmals! — Руди спрятал свой сотовый в карман. — Это жена Охснера. Она сказала, что коронер не обнаружил следов насильственной смерти.

Он вел Алекс по Бюрклплац к каменной площадке, выходящей на озеро. На горизонте поднимались снежные вершины Альп.

— Теперь, думаю, все ясно.

Руди остановился возле статуи Ганимеда[31]с большим орлом на плече.

— Охснер, вероятно, запаниковал, когда понял, что мы вот-вот узнаем о его махинациях в 1987 году. — Он положил руку на ступню статуи. — После того как я сказал ему о коде, он, скорее всего, предположил, что скоро я доберусь до счета. А вернувшись в Базель, понял, что рано или поздно его уловку разгадают.