Книга Лучшая половина мафии - Линда Ла Плант

Он стал подниматься из-за стола и уронил стул. Грязно выругавшись, он не подумал о том, какое впечатление это произвело на семью. Сквернословие в присутствии матери и отца считалось поступком запредельным.

Грациелла снова протянула руку к сыну, но суровый голос мужа остановил ее.

— Пойди и поспи, Майкл. Утром поговорим.

Майкл поплелся к двери, все смотрели ему вслед, не понимая, как он мог так быстро измениться до неузнаваемости.

— Я думаю, он много выпил в самолете. И наверняка на голодный желудок… — нервно улыбнулась Грациелла. — И потом, волнение… вино за обедом…

Константино извинился и вышел из-за стола, так и не рассказав родителям о том, в каком состоянии нашел брата в аэропорту. Фредерико тоже попросил разрешения уйти к себе, а тихоня Альфредо аккуратно сложил салфетку и стукнул под столом по ноге брата. Альфредо, как и Константино, замечал, что отец обожает Майкла. Он и сам искренне любил старшего брата и не желал ему зла, но, когда понял, что отец им недоволен, в душе порадовался.

Майкл равнодушно смотрел из окна своей комнаты, как его братья гуляют по саду, весело болтая и смеясь. Ему так хотелось спуститься к ним, но чувство нереальности происходящего останавливало его. Майклу казалось, что он видит фрагмент чужой жизни, далекой от него, как кадр из кинофильма.

Едва мысли у него немного прояснились, как это снова началось: резкая боль во всем теле, головокружение и струйки холодного пота по спине…

Все изничтожилось, стало малозначимым и ненужным по сравнению с той внутренней потребностью, утолить которую могли только белые пакетики, спрятанные в гитарном чехле. Они дают мгновенное избавление от боли, чувство уверенности в себе. Майкл подошел к двери и подпер ручку стулом, чтобы никто не смог неожиданно войти. Из гитарного чехла он достал кусочек оловянной фольги, свернул ее и отмерил дозу бесценного белого порошка.

Внизу в кабинете отца раздался телефонный звонок. Роберто долго слушал щелчки и гул в трубке, пока оператор соединял его с Гарвардом, с профессором, у которого учился Майкл.

Роберто выслушал его от начала до конца, ни разу не перебив. Оказалось, Майкла отчислили из колледжа с середины второго курса. Его оценки за первый семестр были ниже среднего, а в общественной жизни колледжа он вообще никакого участия не принимал. Когда с учебой у Майкла не заладилось, профессор организовал для него дополнительные занятия, которые тот не стал посещать. Профессор решил, что у Майкла серьезные проблемы психоэмоционального плана, которые за последние полгода приобрели угрожающие масштабы. Кроме того, его неспособность организовать себя и отсутствие всяческого интереса к учебе дурно влияли на других студентов. Ему дали еще один шанс исправиться, но он не воспользовался им. Теперь ситуация такова, что речи быть не может о том, чтобы его приняли обратно.

Роберто поблагодарил профессора за искренность и прямоту и поинтересовался, не может ли он оказать колледжу финансовую поддержку на благотворительных началах. Трубка, которую он дрожащей рукой опустил на рычаг, казалось, стала неподъемно тяжелой. Он сел в кресло и провел в неподвижности несколько часов, пытаясь понять, зачем сыну понадобилось лгать родителям в письмах.

Грациелла еще не спала.

— Послушай, как он поет, — прошептала она, приложив палец к губам. — И играет замечательно. Уже целый час. Разве не чудесно?

Мать и отец вздрогнули, услышав звук падающей на пол гитары. Они затаили дыхание и стали ждать, что будет дальше. За стеной было тихо. Лучано на цыпочках подкрался к двери и осторожно приоткрыл ее. Его чуткий слух уловил едва различимый стон, но этого было достаточно, чтобы он в два прыжка оказался у комнаты сына и вышиб дверь плечом.

Майкл не мог бороться с собой и ввел себе еще одну дозу. Для этого он открыл очередной пакетик с белым порошком. Все как обычно… После инъекции лицо у него побелело, он задыхался и жадно глотал воздух ртом. В глазах его застыл ужас, он корчился от боли. Использованный шприц валялся рядом.

Роберто Лучано, сам того не ведая, спас жизнь сыну. Он даже не зашел к Грациелле, чтобы сообщить, что случилось, а поднял Майкла на руки, отнес его в машину и помчался в больницу. Когда они прибыли на место, Майкл был в глубокой коме.

В приемном отделении, как назло, было много народу, и Роберто пришлось ждать. Он позвонил Этторе Каллеа и велел ему привезти в госпиталь столько наличных, сколько поместится в чемодане. Затем он связался с Марио Домино и попросил его поехать к Грациелле, успокоить ее и сказать, что Майклу стало плохо, но что все под контролем. Домино не задавал никаких вопросов и не выражал недовольства по поводу того, что его разбудили среди ночи.

Только в шесть часов утра Лучано сообщили, что его сын выкарабкался. Опасения по поводу нарушения деятельности головного мозга, к счастью, оказались беспочвенными; Майкл вышел из комы и спал.

Каллеа сидел в вестибюле с Лучано. Он был встревожен не меньше, чем босс. На месте Майкла мог оказаться и его собственный сын, который уродился таким непутевым.

Доктор пригласил Лучано пройти в кабинет. Он очень устал, всю ночь проведя в реанимации в борьбе за жизнь Майкла. Доктор плотно закрыл за собой дверь и указал Лучано на кресло.

— Это героин? — спросил Роберто, зная, каков будет ответ.

— Боюсь, что да. Он мог погибнуть от передозировки, но, на его счастье, вы оказались поблизости. Еще немного, и мы бы его потеряли. Вы можете взглянуть на него, если хотите, но он будет спать еще несколько часов. Вены на правой руке у него полностью разрушены, раны на левой гноятся. Он кололся в том числе и в ноги, однако организм у него оказался на удивление сильным. Наверное, потому, что раньше он серьезно занимался спортом.

Лучано спросил, не стоит ли отослать сына обратно в Америку, где есть прекрасные центры реабилитации для наркоманов. Он расспросил доктора Лиссони о том, как бороться с наркотической зависимостью и что нужно сделать для полного излечения сына.

— Сделать придется очень много. Сначала мы будем колоть его заменителем героина, на это уйдут месяцы.

Доктор был неприятно удивлен, когда Лучано, понизив голос до шепота, словно боялся, что их подслушают, спросил:

— Скажите, а если бы ваш сын, ваш брат очутились в таком положении, что бы вы предприняли?

— Если пациент достаточно вынослив физически и сам хочет избавиться от зависимости, то можно пойти на кардинальные меры. Это настоящий ад, который надо выдержать в течение двух-трех недель. Пациенту не дают никакого заменителя, и со временем он отвыкает от наркотика. А это по силам очень немногим. Люди доходят до такого состояния, что готовы на все ради дозы. Однако это действует безотказно. Разумеется, здесь возникают большие психологические проблемы… Наркоманы очень беззащитны, их воля ослаблена. Но если вас интересует мое мнение, то…

Лучано поблагодарил доктора и с жаром пожал ему руку.