Книга Лев правосудия - Леена Лехтолайнен

Скорее, пришло время использовать навыки вышибалы. Я взяла Транкова за плечо и по глазам увидела, что он готов к драке. Вот только не хотелось начинать работу ресторана со скандала.

— Ты сносно обвела Валентина вокруг пальца, но ты никогда не была женщиной Васильева. Только подстилкой васильевского вассала, Давида Сталя.

Будь у меня хвост, при упоминании Давида он встал бы дыбом от негодования. Не хотелось затевать драку здесь и сейчас, но сдержанность стоила мне труда, и я сильнее сжала его плечо.

— Что ты знаешь о Стале?

— Многое. Даже то, о чем ты не имеешь понятия, да и его так называемые работодатели тоже. Но здесь неподходящее место для беседы о подобных вещах. Не беспокойся, Илвескеро, я еще найду тебя. У нас будет очень плодотворная маленькая беседа, dorogaja maja. — Транков снял мою руку со своего плеча и поцеловал прежде, чем я успела ее отдернуть.

Я едва сдержалась, чтобы не отвесить ему пощечину.

— Хилья, привет, у тебя новый бойфренд? А меня совсем забыла?

Рядом с нами возник Петер: он докурил свою сигарету и ясно видел, что компания Транкова мне противна.

— Ты всегда номер один. — Я взяла его под руку.

Наверняка Хелена сможет найти способ связаться с министром внутренних дел или высшим полицейским начальством. Транкова надо выставить из страны, и лучше всего в железной будке с решетками на окнах. Даже не взглянув на него, я вместе с Петером вернулась в зал. А когда через пару минут обернулась, Транков уже исчез. Петер пытался предложить мне пунш, но я не могла пить: надо было сохранять бдительность.

Снова я встретилась с Хеленой только в конце вечера. Обычно она выпивала не более бокала вина, но сейчас явно перебрала: лицо разрумянилось, глаза блестели. Она выглядела веселой, и было по-настоящему жалко возвращаться к неприятным темам.

— Один мой друг-полицейский выяснил, что запрет на въезд для Транкова отменен. Не хочешь ли ты пообщаться на эту тему с министром внутренних дел?

Хелена взмахнула рукой; стало видно, что она наклюкалась еще сильнее, чем мне сперва показалось.

— Не важно, он больше не причинит вреда. Гораздо хуже было бы, если бы о похищении пронюхали газеты. Конечно же, и я поддерживаю политику гласности, но не хотелось бы, чтобы все на свете пережевывали то, что со мной могло случиться.

В глубине глаз Хелены таился страх, который она не смогла даже утопить в вине.

— Я все же поговорю со старшим констеблем Лайтио. Ты ведь помнишь его, он был с нами на том совещании Государственного совета.

— Конечно. Это любитель сигар с большими усами.

— Он самый. У меня есть один вопрос, — продолжила я, хотя Хелена вряд ли жаждала именно в этот момент говорить о политике. — Можно ли зону отдыха, которая находится в общественной собственности, передать в частное владение?

— О чем ты говоришь? — Хелена отхлебнула из своего бокала.

— О чисто теоретической возможности.

— Кому принадлежит земля?

— Ну, например, какому-нибудь фонду. Или государству.

— Нужно, чтобы владелец хотел ее продать. А если землю планируется использовать по другому назначению, необходимо внести изменения в план округа.

— И что для этого требуется?

— План округа изготавливает его руководство, эти вопросы решает Дума и утверждает министр по окружающей среде, — наизусть отбарабанила Хелена.

— Следовательно, требуется участие многих людей. Насколько легко их подкупить?

Кто-то толкнул меня в спину, так что я едва не упала на собеседницу. Она отшатнулась, толкнула обвешанную украшениями даму позади себя, и вино из бокала той выплеснулось на спину Хелены. На том нам пришлось прервать беседу, и Хелена вместе с Моникой удалилась в служебные помещения, чтобы посыпать солью свое платье. А я попыталась закрепить в памяти все, о чем говорилось. В заметках Сюрьянена стоял вопрос, кто будет следующим министром, — вероятно, имелся в виду министр по окружающей среде. Если должность займет человек, которого финансировал Сюрьянен, это, разумеется, послужит к его выгоде.

Йоуни позвал меня на кухню: надо было помочь загрузить посуду в моечную машину. Не считая пары разбитых тарелок, опрокинутого стакана с вином и одного чересчур надравшегося гостя, открытие шло успешно. В конце вечера народу стало поменьше, и Вейкко с приятелями осмелился войти.

— Извините, что от нас немного пахнет, — сказал один. — У Вейкко все же чистая рубашка. Купил за евро в Уффи. Правда, здорово?

Трясущейся рукой мужчина налил пунш в стакан, и Петер, который был в том расположении духа, когда любят весь мир, начал восхвалять его морщинистое, обезображенное пьянством и бродяжничеством лицо — вот бы кого нарисовать! Меня он тоже много раз уговаривал позировать, причем по возможности наименее одетой. Вот только меня это предложение не прельщало. Было сразу видно, что Петер и Моника в родстве, хотя в брате было больше какого-то собачьего дружелюбия. Моника, так сказать, была пастушеской собакой, она пыталась вывести других на правильную дорогу.

Когда праздник начал идти на убыль, я натянула пиджак и вышла. До берега моря было всего несколько десятков шагов. С Западной автострады и с Лаутасаарентие доносился шум транспорта, в ночи уже ощущалось предчувствие близких морозов. От сияния звезд в городском небе остался лишь намек, и то различимый, если знаешь, куда смотреть. И снова прошлой ночью мне приснился Давид, отрастивший крылья. Я чувствовала его присутствие, запах, дыхание…

Кто-то неслышно подошел ко мне, но это был не Давид — от него не могло так нести сигарой.

— Спасибо за приглашение, я немного опоздал. — Лайтио держал в руке конверт размера С5. — У супруги был бридж-прием. С него не ускользнешь, если не хочешь быть снятым с довольствия в собственном доме. Счастливых именин, Хилья. — Лайтио протянул мне конверт. — Открой его потом, когда будешь одна. И запомни, я тебе ничего не давал. Если будешь говорить, что эти бумаги от меня, я отопрусь. И не уверен, что это хороший подарок.

— Все равно спасибо.

— Не благодари пока! У вас там еще есть чем закусить? И рюмка пришлась бы в тему. Моя дорогая Кялю устроила прием в чертовом английском стиле, там были только чай и бутерброды, прозрачные, как промокашка.

Судя по запаху, Лайтио знал, чего ждать от дорогой Кялю, и запасся собственной выпивкой. И это был первый случай, когда он назвал меня по имени, а не по фамилии.

— Транков приходил. — Я взяла предложенную Лайтио сигару, она пришлась кстати.

— Ты вчера рассказывала.

— Сюда приходил! На наш прием! Хелена Лехмусвуо видела его, хорошо, что сумела сохранить спокойствие.

— Провалиться тебе к лешему! Транкову, а не Лехмусвуо! — Сигара Лайтио почти потухла, и он никак не мог заставить ее загореться снова, спичка гасла на ветру.