Книга Рейдовый батальон - Николай Прокудин

— Какая?!

— Третья рота и разведвзвод. Но им плестись часа два-три.

— Что ж, вытащат нас, как мы вчера ту битую роту восемьдесят первого полка.

— Не паникуй! Ползи наверх. Чего тут околачиваешься? Держаться! Побежим — ляжем все вдоль склона. Давай назад к бойцам. Держаться! Помни, что тебе яйца отрежут обязательно. Ха-ха-ха! Любят они, гады, замполитам яйца отрезать.

Да! Замогильный юмор ротного спокойствия не прибавил. Зацепив несколько пачек патронов, я выполз на край плато. Вот с краю Серега стрелял и матерился, чуть в стороне, бойцы лежа вели огонь одиночными и изредка очень короткими очередями. Теперь мы вели бой, уже толком не видя противника. Смеркалось. Дождь усиливался, холодало. Поток воды постепенно превратился в мокрый мелкий снежок.

Чертыхаясь и сопя, к нам на пятачок выполз сам Ваня Ковун.

— Мужики, — он обнял нас с Острогиным за плечи, — артиллерия прицельно бить не может, рота лежит вплотную с «духами». Вот-вот патроны кончатся: АГС уже все расстрелял, «Утес» тоже, и «мух» больше нет. Минут через двадцать стрелять будет просто нечем. Снежная пелена сейчас нас прикрывает, и «духи» толком ничего не видят. Я принес последний мешочек патронов, заряжайте магазины, сейчас пойдете в атаку. Как вчера — в психическую. Надо сбить их с плато. Вернуть СПС, тот, где ты, Сергей, сидел. Сбросить их, мерзавцев, вниз. Тогда артиллерия сможет точнее бить вокруг плато.

— Как в атаку? — удивился взводный. — С кем идти в атаку? Три узбека, я, замполит и Колесо?

— А Мурзаилов? Это же ПК! Сила! Пулемет! Смотри, какой гигант-боец! Голыми руками всех задушит.

— Да у пулеметчика и половины ленты не осталось! — возразил Серега. — Тоже мне огневая поддержка.

— Саперы и Васька с вами пойдут! Надо, братцы, надо, а я, Степа, Ларик и артиллерист, прикроем с фланга. Придавим огнем высотку слева.

— Взять только этот рубеж? Берлин брать не надо? — переспросил я. — Почему опять я иду в атаку? Каждый день в атаку, и в атаку, ну сколько можно?

— Крайняя атака. Взять СПС и все. Ну, замполит, ну шутник! — похлопал меня по плечу Кавун. — Закрепиться в камнях. И дальше никуда наступать не надо. По магазину каждый выпускает и броском — вперед! Потом гранаты кидайте. Еще раз говорю: пошуметь как вчера!

— Да граната всего одна осталась Ф-1, - засмеялся я. — Больше ни у кого нет.

— На, возьми еще две, мои гранаты. Больше нет ничего. С богом, ребята! — ротный ткнул кулаком меня в бок и уполз.

Мы собрали бойцов и стали готовиться. Серега схватил меня за руку.

— Ну что, Ника? Рискнем! Делать-то больше нечего, деваться нам некуда.

— Бойцы! Даем залп и вперед! Захватываем укрепления! — скомандовал я. — Конечно, ураганного огня не получится, но по магазину расстрелять, и с криком «ура» атакуем! Ползем в начале на четвереньках, потом короткими перебежками вперед, и стреляем короткими очередями. Оставить немного патронов, чтобы было чем добивать раненых «духов». Ха-ха.

В заключение тирады я нервно рассмеялся.

— У кого есть штык-ножи или лопатки, взять с собой. Может, рукопашная будет, — продолжал мою пламенную речь Острогин.

— Ну дела! Блин-горелый! — только и вымолвил Колесников.

— Не ссы, Колесо, все будет в ажуре, — засмеялся недобро Васька. — Прорвемся!

Штурмовая группа растянулась в линию, и мы проползли метров пять. «Духи» монотонно вели ленивый огонь, видно экономили патроны.

— Вперед! В атаку! — заорал я, что было сил. — Ура! Суки, гады, сволочи! А-а-а! Ура!

Сидя, лежа, с колена вокруг меня стреляли солдаты. Саид встал в полный рост и выпустил длинную очередь из пулемета, а затем, что-то выкрикивая по-таджикски, пошел вперед, не переставая стрелять. Мы с Сергеем швырнули по гранате в духовское укрытие и, подгоняя солдат, бросились к укреплению.

— Быстрее! Ура-ура-а-а!!! Быстрее!

— Ура-а-а… — понеслось из восьми или девяти глоток.

В несколько прыжков наша группа одолела ровный участок, не переставая стрелять.

Сейчас, сейчас, сейчас будет схватка, — стучала и вертелась в мозгу единственная связная мысль. Рукопашная! Ужас какой — зарубить или заколоть человека!

Морально я к этому был не готов часа три назад, но в этот момент заколол бы и зарубил любого. Если не зарежут или не застрелят меня самого. Вот сейчас очереди в упор, в грудь, в живот, в голову — и мы все ляжем тут. Но что это? Камни не отвечают огнем, СПС молчит. Слышен шум осыпающихся камней, вниз, в ущелье. Они бегут!

— Гранату! Гранату кидай вниз! — заорал Серега. — Скорей бросай свою «эфку», Ник!

Я метнул гранату в распадок. «Бах-бах-ах-ах-х-х», — эхом ответил гулкий взрыв.

Вся штурмовая группа залегла на краю плато и принялась короткими очередями стрелять в ущелье и по сторонам. Взводный пустил осветительную ракету: по склону удалялись чьи-то силуэты.

— Они отступили. Ушли! Серега! Будем жить! Мы спасены! — я обнял его.

— Задушишь! Ник! Ура! Удрали! Колесо, ротному передай — «духи» ушли. Бегом, солдатик, родной ты мой!

Группа заняла оборону. Оборону — это громко сказано. Опросив солдат, выяснили, что патронов у всех штук по пять-шесть на ствол. У меня было — пять, у Сереги — три, у Васьки — семь, у саперов — ни одного, а для ПК только три патрона в ленте. Гранат нет, «подствольники» уже давно без гранат. Да, знай «духи», при каких обстоятельствах они отступали, наверняка вернулись бы и взяли бы нас голыми руками минут через десять. Бойцы стояли и на краю обрыва радовались жизни.

Ротный подбежал, весь занесенный снегом. Пурга усиливалась, и капитан был похож на Деда Мороза.

— Мужики! Орлы! Герои! Занять здесь круговую оборону! Саперам и первому взводу правее, Мурзаилов иди к ГВП, вы будете там, левее, где главарь убитый лежит.

— А где мы разместимся? — спросил я. — Внизу?

— Нет! КП роты в центре. Второй взвод выдвинем тоже вверх, туда, откуда мегафон орал, а третий в центре с нами.

Через полчаса вся рота собралась на плато и расползлась по задачам. Снег валил сплошной стеной, не было видно ни зги, ничего ближе пяти метров. Но этот снег стал нашим спасением, чудом и несказанным везением! Душманы не подозревали, как они были близки к победе. Хотя кто знает, может, и у них боеприпасы кончались, да и раненых нужно уносить. Бродя по вершине, я с трудом нашел свой промокший бушлат. С каждой минутой становилось все холоднее и холоднее.

— Офицеры! Какие потери во взводах? Доложить! — дрожащими от мороза губами командовал Кавун.

— В первом потерь нет, — ответил Острогин.

— Во втором нет ни раненых, ни убитых, — радостно пропел Ветишин.

— У меня все целы, — изрек Голубев.