Книга Расплата за ложь - Михаил Черненок

— Еще, Гриша, что-нибудь о нем знаешь?

— Родственников у Заливалова никого не оказалось. Хоронили его друзья. Говорят, в основном, стриженые мальчики. А пачка металла от «Жигулей» долго стояла на территории областной ГАИ, пока в металлолом не сдали.

— Номерные знаки тоже на переплавку ушли?

— Обычно их снимают. Но в данном случае не могу сказать, куда они делись, не знаю. Кстати, номерные знаки теперь — не проблема. Кооперативщики любой номер отштампуют, только денежки гони.

— Но зачем на новенькую «Вольво» цеплять знак с разбитых «Жигулей»?

— Затем, чтобы в случае чего, владельца не нашли. Ломай вот теперь голову: кто на красной «Вольво» раскатывается?..

— Извини, Гриша, от расстройства задал глупый вопрос, — Голубев положил в карман листок с телетайпным ответом и поднялся. — Накажи своим инспекторам, чтобы немедленно задержали импортную красавицу, если она еще раз закатится в наш район. Сделаешь?

— Конечно.

— Спасибо. Ориентировку в Новосибирск сам сочиню. Может быть, там поймают.

Глава 9

Первое оперативное совещание по разбойному нападению на магазин «Марианна» прокурор Бирюков провел утром следующего дня, когда были завершены судебно-медицинская и криминалистическая экспертизы. По заключению Бориса Медникова, смерть Шелковниковой наступила от острого кислородного голодания. Этому способствовали полипы, обнаруженные в носовой полости потерпевшей. Заткнув Майе кляпом рот, преступники по существу лишили ее возможности дышать. В результате наступившей асфиксии Шелковникова почти мгновенно перестала оказывать сопротивление и потеряла сознание.

— Получается, Боря, если бы не полипы, Майя осталась бы жива? — спросил судмедэксперта Бирюков.

— Несомненно. По-моему, гангстеры на это и рассчитывали. Откуда им было знать, что там, в носу у девочки… — Медников помолчал. — Ну, а если знали, то сознательно шли на «мокрое» дело, чтобы ликвидировать самого главного свидетеля.

— Других признаков насильственной смерти нет?

— Абсолютно. «Мальчики» обращались с потерпевшей, как с родной сестрой. Вот только шнуром туговато ее спеленали. В остальном — ни малейших следов насилия.

— Газовый баллончик не применяли?

— Нет.

В разговор вступила эксперт-криминалист Тимохина:

— На баллончике, что валялся под прилавком, последние, совсем свежие отпечатки пальцев принадлежат Шелковниковой. Видимо, продавщица хотела воспользоваться им против грабителей, но не успела. Ее же отпечатки и на внутреннем запоре магазина. Отсюда можно предположить, что открыла дверь преступникам сама Шелковникова.

— По имеющимся у нас сведениям, кроме нее, никого в магазине не было, — сказал Бирюков.

— По сведениям так, Антон Игнатьевич, но… — Тимохина переглянулась с Голубевым, — мы со Славой все-таки убеждены: через дверь подсобки кто-то ускользнул из магазина. Я сняла на дактилопленку отпечатки с дверной ручки подсобного помещения, однако сверить их пока не с чем. Кроме потерпевшей, образцов пальцев других сотрудников магазина у меня нет. Надо срочно их взять.

Бирюков посмотрел на следователя:

— Петр, организуй это.

— За образцами дело на станет, — ответил Лимакин. — Мерцалова обещала весь свой персонал доставить в прокуратуру сегодня не позднее десяти часов утра. Если не обманет, то вот-вот появится возможность иметь все образцы.

— Как, по-твоему, из подсобного помещения можно было незаметно выйти?

— Вполне. Замок там английский. Защелка открывается изнутри без ключа, а захлопнуть дверь снаружи можно автоматически. Надо только прижать ее.

— В налоговой инспекции узнал, как у Мерцаловой дела?

— Все отлично. Жанна Александровна добросовестно платит налоги без напоминаний. Документацию ведет — комар носа не подточит.

Бирюков повернулся к Голубеву:

— Ну, а ты, оперативник, что молчишь?

— У меня, Антон Игнатьич, ум за разум заходит, — невесело проговорил Слава.

— Верный признак шизофрении, — с иронией быстро вставил Медников.

— Помолчи, эскулап, — отпарировал Голубев и торопливо стал излагать собранную за вчерашний день информацию. Когда он закончил, судмедэксперт опять иронично усмехнулся:

— Вот заплел сюжет, хоть роман пиши.

— Не ерничай, Боря, — с упреком сказал Голубев. — Я и без того переживаю, что клубок так сложно запутывается.

— Переживать надо только в одном случае, когда тебе неправильно начислили зарплату.

— Хочешь рассмешить?

— Зачем? Жизнь и так смешная. Мы ж дети Октября, а, значит, без царя… в голове.

— Тебя не переговоришь, — Слава, вздохнув, посмотрел на Бирюкова. — Что дальше будем делать, Антон Игнатьич?

— Искать преступников, — с ободряющей улыбкой ответил Бирюков и сразу посерьезнел: — Ты уверен, что в деле замешана «Вольво» с фальшивым номером?

— Если Купчик мне не соврал, почти уверен, — Голубев глянул на Тимохину. — Лена, фотографию той «дразнилки» сделала с видеозаписи?

Тимохина молча протянула Бирюкову фотоснимок, на котором отчетливо был виден номерной знак автомашины. Бирюков сосредоточенно разглядел фото, передал его следователю и сказал Голубеву:

— Вот и займись этой «Вольво». Поскольку в нашем районе такой машины нет, придется поискать в Новосибирске. Наряду с машиной надо выявить посредника между магазином и налетчиками. Без квалифицированной наводки здесь явно не обошлось.

— Главное, и погоду грабители подобрали, как по заказу, чтобы следы замыть, — поморщившись, заметил Голубев.

— Погода для преступников могла оказаться удачным совпадением. А вот присутствие в магазине единственной продавщицы наводит на серьезные размышления, поэтому… — Бирюков чуть подумал. — Надо выяснить, насколько важно Таловскому было ехать в Новосибирск именно в этот день и действительно ли настолько больна мать Риты Календиной, чтобы срочно проведывать ее. Настю Веснину тоже следует проверить.

— У нее, Антон Игнатьич, вроде бы действительно палец на ноге разбит. Хромает сильно.

— Но ведь в другой конец улицы дохромала, чтобы оставить надпись губной помадой на Пашином окне. А до магазина, до которого всего-то перейти дорогу, не могла?..

— По-моему, для Насти работа — нож острый. Воспользовавшись несчастным случаем, решила посачковать.

— Возможно. Только все это надо досконально проверить. И внука Купчика разыщи, побеседуй…

В кабинет осторожно заглянула секретарь-машинистка:

— Антон Игнатьевич, Мерцалова приехала.

— Одна?

— С ней еще трое, по повесткам Лимакина. Таловский, Календина и Веснина.