Книга Закон О.М.а - Юрий Любаров

Шония поднялся в кабинет. В висках стучало. В груди расправляла крылья знакомая птица, как год назад перед микроинфарктом… Не надо дергаться. Давай думать. Менты быстро найдут пропавшего. Их, наверное, уже простимулировали. Пациента видели доктора и сиделки, несколько человек из обслуги. Спокойно. А если он выздоровел и отправился по своим немецким делам? Никто его не удерживал силой… Человеку стало лучше, и он ушёл.

Для Мамута версия будет такая: мы не знали,кто это… Документов и мобильника при нём не было. Неизвестный парень лежал на дороге, мы его подобрали, привезли в дом и пытались привести в чувство. И вот он исчез. Ушёл, пока благодетели были на работе. Решено! Клиент должен раствориться в пространстве. Это задача для профессионалов. Нужно подключать Лёвика.

К своему старому приятелю – бывшему чеченскому боевику – Вазген обращался редко. Услуги его стоили дорого, зато гарантия исполнения была стопроцентная. На стоянке элитного отеля Вазген припарковался возле модной «Audi» Лёвика.

Специалист «нужного профиля» ждал Шонию в ресторане на втором этаже. Друзья тепло поздоровались. Традиционные вопросы о жене и детях. Вазген передал собеседнику фотографию Пауля Ланге.

- Он в левом флигеле моего дома.

- Охрана?

- Никого не будет.

Лёвик посмотрел исподлобья и ухмыльнулся.

- Сигнализация и камеры?

- Всё отключат. Ворота оставят открытыми для доктора.

- Когда?

- Прямо сейчас. Время не терпит.

Первым отъехал от гостиницы чеченец. Вазген ещё несколько минут неподвижно сидел в машине. Сердце не отпускало.

Когда Шония волновался, то не мог ни есть ни пить. Единственное, что отвлекало его от навязчивых мыслей, – прогулка на свежем воздухе. Вазген выехал из города. Надо было побыть одному. Просто подышать. Полчаса, проведённые на пустынном берегу реки, вернули ему спокойное сердце.

Он уже возвращался в город, когда зазвонил мобильный. Сидор. Твою мать! Что ещё?

- Добрый день, Юрий Сидорович.

- Это хорошо, Вазген, что у тебя уже день, - откликнулась трубка, – у меня ещё утро.

- Значит, Юрий Сидорович, у вас вечер длиннее.

- Как там наш пациент?

- Вашими молитвами…

- Слушай внимательно: напряги всех, не скупись. Грех на здоровье гостя экономить. Возьми хорошего лепилу… Лучше привези из Одессы. Мне парень нужен завтра живой и веселый.

- Юрий Сидорович, у него сильное сотрясение мозга и переломы…

- Ты меня слышишь? Включай интенсивную терапию, чёрта лысого, но ты его должен довести до ума и отрехтовать к завтрему!

- Понятно.

- Вечером позвоню. Буду говорить с ним. Толмача притащи. Он же по-русски, наверное, не шпрехает? Или как?

Чё-ёрт! Вазген покрылся потом. Он чувствовал, как рубаха прилипла к спине. Сердце вновь трепыхалось, как старая птица. Всё отменить. Лёвика остановить!

Шония набрал Лёвика. Абонент вне зоны. Чеченец включался в работу моментально. Мобильный с собой не брал. С момента встречи прошло больше часа. Вазген, не обращая внимания на светофоры, мчался в Луч. На углу Херсонского и Космонавтов едва не сбил старика с собакой, а на выезде из Николаева не остановился на жезл гаишника.

Нужно успеть. Если он не успеет, то рихтовать будет нечего - рихтовать будут его самого.

* * *

- Ты должен его монотонно рихтовать, – тренер махал полотенцем перед лицом Пауля Ланге. – В клинч не лезь. Помни: он тяжелее. Удержи его в полплеча. Не забывай о левой...

Гонг. Третий раунд. Переполненные трибуны. Там, среди зрителей, Джульетта Варди – девушка егосоперника Гюнтера Зимера. Финальный поединок на первенство университета – поединок за женщину. Оба соперника это хорошо понимают.

Пауль знает о слабой диафрагме Гюнтера. Но правый локоть соперника всё время торчит посередине груди. Есть решение! Лёгкий джеб, касание сверху... Гюнтер наносит встречный удар в голову и открывает заветное пространство. Перчатка проходит по касательной, рассекая Паулю бровь, поток крови льётся в глаз. Но вот она – беззащитная грудь, желанный борт подводной лодки… Удар! В нём всё: эмоции, сексуальные вожделения и заветный приз – самка на гостевой трибуне.

Гюнтер рухнул в углу. Ланге знает, что соперник не поднимется. Рефери выбрасывает пальцы. Общий рёв. Через канаты перелезает доктор. Чистая победа! Аплодисменты, крики, волны флагов. Пауль оглядывает трибуны и натыкается на полное ненависти лицо Джульетты. Это нокаут. В глазах темнеет. Ланге опускает голову и падает рядом с поверженным противником.

* * *

- Он опять упадёт, - охранники смотрят на мониторе, как пациент пытается подняться с постели. - Задрал уже! Третий раз... Опять его с пола в койку тягать.

Пока дошли, больной успел встать, пройти три шага и рухнуть у двери.

- У-ух, тяжёлый выродок, – парни перетащили бесчувственного Ланге на кровать.

Пауль открыл глаза и снова упёрся взглядом в светлый потолок. Услышал голоса.

- Надо было ему голову на трассе отвернуть. Сейчас бы уже отдыхали…

- Тебе бы голову отвернули. Смелый сильно, братан. Ты Вазгену расскажи… зачем мне бубнишь?

Ланге сквозь ресницы наблюдал за коренастыми парнями, которые стояли у двери. Один из нихдостал телефон из кармана. Низкий лоб напрягся морщинами.

- Да, Вазген… Прямо сейчас? И Сурка? Хорошо. А с клиентом как? Ага. Ворота для доктора… Хорошо. Уже едем, - сунул телефон в карман. - Поехали в офис, Боря. Тревога, общий сбор…

Охранники ушли. Слышно было, как открылись ворота и выехала машина. Стало тихо. Подозрительно тихо.

Пауль собрал силы и уселся на кровати. Голова кружилась, болел правый бок. Он пощупал левой рукой гипсовый панцирь на грудине. Поискал ногой тапки, встал. Шаркая ногами, вышел в коридор. Тёмное стекло на двери отразило худую фигуру в пижаме и небритое лицо. Правое плечо заметно выше левого. Красавец. Хоть сейчас на выставку. Неважно. Надо выбраться. Если доберусь до деда – останусь жив.

Осторожно спустился по лестнице и остановился в холле первого этажа. Некоторое время смотрел на зимний двор, с трудом ловил равновесие. Снял с вешалки пятнистую фуфайку, выбрал ботинки по размеру. Подошёл к двери, открыл. Опять кружилась голова, в глазах темнело. Пауль понял, что сейчас упадёт и скатится вниз по скользкой лестнице.

Сел на заледеневшую ступеньку крыльца. Холода не чувствовал, но сильно тошнило. Спасало то, что эти дни ел мало. Рвать было нечем. Горечь подходила к горлу и скатывалась назад в желудок.