Книга Кровь и честь - Саймон Грин

– Да, – согласился Джордан, – я всегда был уверен, что Элизабет так или иначе далеко пойдет.

Луи посмотрел на него внимательно и сказал:

– А ты повзрослел, Виктор. Время, проведенное в ссылке, не прошло для тебя даром.

Джордан одарил «брата» улыбкой:

– Ты и представить себе не можешь, Луи, сколько полезного узнал я, находясь вдали от двора, – с этими словами он, взглянув на Монаха и Железное Сердце, которые сохраняли требуемую приличиями дистанцию, добавил: – Как я вижу, ты так и не научился выбирать себе подходящую компанию.

– Они полезны и верны мне.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Луи, а ты когда-нибудь спрашивал себя, почему? Верность тоже имеет свою цену. Ты должен был бы знать это.

Луи хотел что-то сказать, но промолчал. Он опять задумчиво посмотрел на Джордана, потом вежливо поклонился и ушел. Его спутники последовали за ним. Джордан посмотрел им вслед, чувствуя, что напряженность ситуации изрядно измотала его. Он прекрасно сознавал, что его встреча со старшим братом Виктора могла кончиться очень печально. Вариантов было предостаточно, и один выглядел гаже другого.

Посмотрев на дюжину до зубов вооруженных телохранителей Луи, актер почувствовал желание немедленно проложить себе путь к выходу и задать отсюда деру. Он сделал глубокий вдох и затем выдох, беря себя в руки.

– Ну как, Гэвэйн, – спросил он шепотом, – как я?

– Замечательно, ваше высочество, – пробормотал рыцарь, – впечатляюще. Если позволите заметить, вы несколько жестковаты, но в данном случае это не повредит. Никто не знает, как лучше разговаривать с вами после такого длительного отсутствия, поэтому некоторая демонстрация силы заставит многих прикусить языки.

– А как насчет того выпада, который сделал Луи, намекая на Доминика и Элизабет? Я хочу сказать, что эта женщина, конечно, многое значила для меня, но ведь теперь я с Хетер? Кстати, почему ее нет здесь? Разве она не должна быть рядом со мной?

– Она, несомненно, скоро присоединится к нам, государь. Что же касается Элизабет и Доминика, вы ведь ждали столько лет, чтобы получить наконец возможность заставить их заплатить. Думаю, можно подождать и еще немного, чтобы ударить наверняка. У вас ведь было немало времени, чтобы выучиться ждать.

Главная дверь снова распахнулась, и собравшиеся, затаив дыхание, выслушали герольда, который провозгласил появление принца Доминика и госпожи Элизабет. Джордан внимательно изучал их обоих, когда они, постояв секунду-другую в дверях, медленно двинулись вперед, отвечая на приветствия придворных. Доминик оказался высоким и довольно стройным молодым человеком. Соломенного цвета волосы жидкими прядями свисали ему на плечи, благодаря мерцавшему в них серебряному ободку его строгое, несколько аскетическое лицо было открыто. Синий цвет его одежды, очень темный, почти черный, делал его и без того бледную кожу еще бледнее. Именно таким Джордан и представлял себе младшего из сыновей короля Малькольма. Описания, которые хоть и различались между собой в деталях, все-таки оказались довольно точными. К одному только оказался не готов актер – Доминика, словно невидимым облаком, окружала со всех сторон атмосфера леденящего душу страха. Было что-то отталкивающее в его светло-голубых глазах. Джордану понадобилось какое-то время, чтобы заметить – глаза Доминика почти совсем не мигали.

Госпожа Элизабет стояла рядом с мужем, ее рука по-хозяйски обвивала руку младшего брата Виктора. Ростом она была почти с супруга и фигурой, если можно так выразиться, напоминала валькирию. Джордан прекрасно знал женщин такого типа и их вечные проблемы, связанные с диетами и постоянным контролем над весом. Бедняжка когда-нибудь растолстеет. Ее распущенные волосы, черные, как вороново крыло, падали на белые, покрытые пудрой плечи. Одежда цвета аквамарина была, несомненно, сшита искусными портными, которые сумели скрыть все недостатки и подчеркнуть достоинства фигуры жены принца Доминика. Ее лицо… Нет, здесь Джордан не мог с уверенностью сказать, какие чувства оно у него будило. Эту женщину, несомненно, можно было назвать красивой, были бы губы чуть-чуть потоньше да скулы поуже… Своим безупречным видом кожа госпожи Элизабет в значительной мере обязана коробке с гримом. Наверное, никто, кроме актера, не мог столь быстро разглядеть все подробности, но они значили очень многое для Джордана. Когда работаешь в театре, встречаешься с большим числом красивых женщин, чем где-нибудь в другом месте, но скоро приобретаешь способность видеть их сущность, скрывающуюся за обворожительной внешностью. Элизабет была, несомненно, роскошна, но Джордану хватило нескольких секунд, чтобы понять – такая дамочка стелит мягко, да жестко спать. Какая-то неуловимая угроза и затаенная жестокость чувствовались в улыбке и в суженных глазах этой женщины – удовлетворение, которое вспыхивает в глазах кошки, когда она забавляется с мышью, прежде чем лапой сломать ей хребет. Взгляд ее темных глаз остановился на Джордане, словно оценивая его. Потом женщина игриво улыбнулась и что-то прошептала мужу. Тот молча повернул голову и своим немигающим взглядом уставился на актера. Тот слегка наклонил голову. Доминик в сопровождении супруги не спеша, с достоинством направился к Джордану. Придворные торопливо расступались, чтобы дать им пройти, и гробовая тишина окутала всех присутствовавших в зале. Гэвэйн стоял рядом, и актер постарался придать своему лицу наиболее спокойное выражение. Ни в коем случае нельзя показать, что он нервничает и боится. Двор, затаив дыхание, ждал. Наконец супруги остановились в нескольких шагах от Джордана. Доминик сдержанно поклонился, а Элизабет не сделала даже реверанса.

– Добро пожаловать домой, брат, – произнес Доминик, голос которого неожиданно оказался глубоким и звучным, но таким же холодным, как и взгляд, – извини, что не смог встретить тебя сразу, как ты приехал, но я был так занят последнее время. Ты, наверное, рад, что вернулся домой, но я хотел бы предупредить тебя – за истекшие годы очень многое изменилось.

– Ну конечно, – дружелюбно согласился Джордан, – но ведь есть такое, что никогда не меняется, правда? Мне сказали, что вы с Элизабет увлеклись политическими играми.

– У Доминика в настоящее время много друзей среди придворных, – ответила Элизабет, – могущественных и влиятельных друзей, которые ожидают от него очень многого, поэтому они деятельно поддерживают его.

– Конечно, могу себе представить, – ответил Джордан «брату», совершенно не обращая внимания на его жену, точно ее тут и не было, – но, как я только что говорил Луи, верность имеет свою цену, даже за простенькую дружбу и то подчас платить приходится, в такие уж времена мы живем. Лично я никогда не придавал особого значения дружбе, за которую надо платить. Ее ведь могут… и перекупить.

Доминик промолчал, а Элизабет залилась краской от злости, видя, что ее упорно игнорируют.

– И все-таки, Виктор, дорогуша, – проворковала она, – ты считаешь, что не стоит покупать друзей, так? Не потому ли, что у тебя просто нет будущего, за которое стоит бороться? Поберегись, Виктор, в Полуночном Замке – новые обычаи, и ты не вписываешься и никогда не будешь вписываться в их рамки.