Книга Тираны. Страх - Вадим Чекунов

— Если дозволил, значит, и даровал!

Сильвестр изумленно глянул из-под бровей на юного собеседника. Открыл было рот, но не нашелся с возражением.

— Человек не только дух, но и плоть! Для духа Господом дарована молитва. Для телесной же нужды человека Спаситель сотворил… — царь запнулся и озадачился. — Скажи, а как называются эти вещицы?

Иерей пожал плечами.

— В разные времена и у разных народов — по-разному, государь. Язычники, иудеи, христиане, магометане — у каждого для них свои слова. Но название — не главное. Важнее — суть предметов. Владеть ими доступно не каждому, но кто сумеет познать их могущество — становится среди людей первым.

— Ты что-то говорил о фряжских храмовниках и их сокровищнице, — нетерпеливо перебил царь. — Расскажи! Как Медведь оказался в московской земле у отца?

— Как все пребывает в движении, так и предметы путешествуют по миру. От одного владельца к другому, от самого сотворения человека и до скончания веков. Иные лежат в потайных местах многие тысячи лет, другие — меняют хозяев стремительней, чем по осени меняет краски кленовый лист. Удержать у себя такую вещицу непросто.

Иван понимающе кивнул.

Иерей продолжал:

— Некоторые вещицы были на Руси еще с языческих времен. Другие попали не так давно. Медведь и с ним еще пара фигурок — без малого две с половиной сотни лет назад, когда прибыли к нам беглые храмовники. От них и укрепилось одно из названий — серебро. Орден их был уничтожен. Ты же знаешь, государь, что церковь во все времена славилась стяжательством. Латинянские инквизиторы не исключение. А уж алчность короля Филиппа была вовсе безмерна.

— Что верно, то верно! — усмехнулся Иван. — Короли галльские да папы-латиняне до золота всегда охочи!

Неожиданно Сильвестр тепло и просто улыбнулся — так улыбается отец, наблюдая за малолетним сыном.

— Государь мой, — мягко сказал иерей. — Есть вещи в мире, цена которых неизмеримо выше золота.

— Знаю, — кивнул Иван.

Сильвестр вопросительно-иронично взглянул на юного царя.

— Власть, — просто пояснил тот.

Иерей подвигал бровями, обдумывая что-то.

— Возразить трудно, — наконец ответил Сильвестр. — Тебе, государю, виднее. Грех стяжательства погубил и храмовников, и короля, и главных палачей. По ложному обвинению казнили сотни людей. Спасаясь от гонений и смерти, храмовники разбрелись по свету. Но им удалось заранее вывезти из своего храма самое ценное. И вот в лето шесть тысяч семьсот девяносто седьмое на Русь, в Новогородщину, прибыли восемнадцать их кораблей. Да не простых — набойные мореходные насады, полные золотых монет и жемчуга. Среди несметных богатств, что они привезли, был небольшой кузовок. Но именно его храмовники оберегали пуще всего! В нем хранилось то самое серебро, что в свое время рыцари нашли в подземельях Храма Соломона. Часть этих находок они спрятали на тайном острове, а несколько штук привезли в наши земли. Русь православная надежно укрыла храмовников от латинянского папы. Встретил же корабли московский князь Юрий Данилович вместе с новгородским владыкой. Поклонились им храмовники и поднесли привезенное. Рыцарей приняли радушно. Решено было переправить их подальше от рубежей, в московскую Даниловскую обитель. Вот с того года и начала возвышаться Москва над другими русскими городами. Разве что Новгород не отставал. Но то не соперничество было, а дружба.

— Как это? — удивился Иван. — Новгородцы москвичей никогда не жаловали…

— И опять возразить мне тебе, государь, затруднительно, — ответил Сильвестр. — Семье твоей новгородцы немало хлопот доставляли. Не любили они москвичей. Кроме, пожалуй, именно князя Юрия Даниловича — того принимали охотно. Да и сам московский князь спустя пятнадцать лет уступил Москву брату и отправился жить в Новгород.

— Сложил с себя титул? — нахмурился Иван.

— Нет, государь. Юрий остался великим князем. Защищал подданных от свейского короля и даже мир с ним заключил от имени Новгорода. Литву окаянную, что вечно набеги на земли его делала, прогонял успешно. Выстроил крепость Орешек, покорил своенравный Устюг. Много дел на благо новгородцам совершил.

— Удачлив был князь, — обронил Иван.

— Неспроста, государь. Ведь у него были помощники — верные, послушные, наделенные небывалыми силами.

— Где же таких сыскать… — хмыкнул царь. — Разве что ангелов призвать на помощь.

— А хоть бы и ангелов, — неожиданно согласился иерей и похлопал по принесенной им книге.

Иван озадаченно взглянул на него.

— Рассказывай. Вижу, что вещица старинная.

— Посмотри сам, — пододвинул ее Сильвестр.

Иван взял увесистый фолиант, с любопытством раскрыл. Вгляделся в незнакомые буквы, испещрившие тонкий пергамент первой страницы. Не латынь и не греческий. Точно не восточные письмена.

Царь вопросительно поднял глаза на Сильвестра.

Иерей пояснил:

— Книгу эту привезла твоему деду Ивану среди остального приданого Софья Фоминична. Приданое было поистине велико — но не золотом и украшениями, которых тоже имелось в избытке. Больше всего византийская твоя бабка дорожила привезенными в Москву книгами и рукописями. Убоявшись пожаров… — Сильвестр вздохнул, вспомнив последний, — великая княгиня повелела схоронить их в подклети храма Рождества Богородицы. При отце твоем, Василии, латинские и греческие книги переводил Максим Грек, и иудейские на русский язык переклали многие. Но вот эту… — иерей развел руками. — Языка же этого никто не знает. Мы лишь допускаем, что это ни что иное, как енохианский язык.

— Вот как? — удивился Иван. — Ангельский язык…

Однако увиденное дальше слегка разочаровало его. Незатейливые рисунки невиданных цветов, с крупными сердцевинами и мелкими лепестками, странные ягоды и чудной формы листья, напоминавшие папоротник. Впрочем, попадались и знакомые растения — васильки и ромашки, но тоже изображенные так, что с первого взгляда узнать трудно.

— Знахарская вещь? — с усмешкой спросил царь, листая страницы. — Чтобы зелья варить ядовитые, приворотные, отворотные?

Сильвестр покачал головой.

— Ты слишком поспешен в суждениях, государь.

Не обращая внимания на очередную дерзость старого иерея, Иван продолжил изучение книги.

Далее шли рисунки еще более странные — каналы и купальни, соединенные замысловатыми трубами. В некоторых купальнях видны были обнаженные нимфы. На этих рисунках Иван задержал насмешливый взгляд чуть дольше. Другие девицы, тоже нагие, держали в руках звезды, и следующие страницы посвящались небесной теме — художник изобразил некие карты, круговые чертежи, диаграммы…

Перелистнув пару страниц, Иван вздрогнул. Изумленно подняв брови, он посмотрел на иерея.

— Это… и есть — серебро?