Книга Китайский алхимик - Лин Гамильтон

Я не только понял, что заставило Линфэй написать прошение, но и ощутил укол ревности. Как и мой приемный отец, я планировал жениться, когда достаточно разбогатею, и, возможно, также усыновить детей. Но мне никогда не узнать восторга любви или ее потери, о чем с такой страстью писала в своем прошении Линфэй, и в этом я был совершенно уверен. Несмотря на это неприятное чувство, я все-таки подал императору прошение Линфэй без промедления.

В тот вечер я успела сделать несколько дел, что, учитывая мое состояние, было настоящим достижением. Я попросила разрешения сменить номер, придумав какую-то нелепую отговорку, а затем заперлась в новой комнате и прислонила к двери стул. Я хотела было переехать в другой отель, но без паспорта это было невозможно. Без документов прописаться в китайской гостинице немыслимо.

Затем я позвонила Майре Тетфорд в Пекин, поскольку не знала, в Сиане ли она, и оставила сообщение, спрашивая, как продвигаются дела с моим паспортом. Я дала ей свой номер мобильного и сказала, что готова забрать паспорт, как только он будет готов. Тем же вечером я оставила такое же сообщение доктору Се.

После этого я позвонила Робу на Тайвань. Он не взял трубку. Я хотела было оставить ему сообщение, но передумала, поняв что не смогла бы скрыть своей паники. Что бы я ему сказала? Что заперлась в новом номере отеля в Сиане, потому что стала свидетелем жуткого убийства и что коллега из Торонто либо отравился, выпив слишком много серебра, либо был убит каким-то иным способом, возможно, намеренно? У бедняги случился бы сердечный приступ. Я решила, что лучше всего сначала успокоиться, а потом поговорить с Робом напрямую.

Отчаянно стремясь хоть что-то предпринять, я взяла бланк отеля, провела посередине линию, так что у меня получились две колонки, и написала с одной стороны «не знаю», а с другой «знаю». Возможно, доктор Се сказал бы, чтобы я держалась от всего этого подальше, и, наверное, он прав, но легче сказать, чем сделать. Рядом со мной умирали люди, а другие неизвестные мне личности слишком хорошо знали все про меня. Мне надо было как-то во всем этом разобраться.

Я многого не знала. Не знала, как умер Бертон, но, принимая во внимание ужасные события сегодняшнего дня, я решила, что его смерть не была несчастным случаем. Я больше не пыталась убедить себя в том, что он случайно отравился раствором серебра. Хотя не было ни крови, ни каких-либо заметных телесных повреждений, я была уверена, что Бертона убили, точно так же как убили молодого человека со свертком. Чтобы в этом удостовериться, достаточно было подождать результатов вскрытия. Хотя я и пыталась внушить себе, что у меня просто сдали нервы, мои подозрения не развеивались.

Я знала, что Бертон поехал в Сиань и предположительно в Хуашань в поисках серебряной шкатулки. Логично предположить, что если он шел по обычному пути, то есть посещал каждого торговца антиквариатом, то отправился бы на рынок Басянь Гун в тот же день, что и я. Но этого не случилось. Он поехал к западным гробницам на «мерседесе» доктора Се, а затем прямиком на вокзал и оттуда в Хуашань, чтобы с кем-то встретиться. Утром он встречался с человеком в мечети. Насколько я могла судить, Бертон ходил туда не для того, чтобы помолиться. Он выбрал мечеть, потому что в это время дня там было тихо, а он не хотел, чтобы персонал гостиницы видел, как он болтает со своим визави в вестибюле, где, возможно, было не столь красиво, зато гораздо теплее и уютнее. Кто же был тот человек в мечети и какое отношение он имел к серебряной шкатулке? Принимая во внимания одержимость Бертона, я решила, что он вряд ли пошел бы на встречу по какому-то иному поводу, кроме того, как обсудить вопрос о незаконном вывозе шкатулки из страны. Но если время, указанное в моей голосовой почте в гостиничном номере Пекина, было верным, у Бертона тогда еще не было шкатулки, и неизвестно, нашел ли он ее вообще. Может, человек из мечети уговорил его отправиться в Хуашань?

Я не могла не заметить, что Бертону лучше меня удавалось идти по следу серебряной шкатулки. Мне лишь оставалось следовать за ним. И что это значило? Конечно, большую роль играло его владение китайским языком. Но кто же беседовал с ним? Я видела, как он говорил с двумя незнакомыми мне людьми, человеком в черном и человеком в мечети. Возможно ли, что первый отправил его в Сиань, а второй — в Хуашань? Мне казалось, что если я смогу пройти его путем, то мне удастся все выяснить. Вопрос о том, хорошая это идея или нет, оставался открытым.

Я не имела понятия о том, кто этот несчастный молодой человек, которого убили в переулке. В его смерти я была уверена. Ему не суждено провести ночь в больнице, а потом отправиться домой. Его горло перерезано. Его сердце остановилось за несколько секунд. Могло ли это быть случайное ограбление, закончившееся убийством? Я так не думала. Мне показалось, что он прекрасно знал тех, кто появился из-за того поворота, и принял решение бежать ко мне. Вполне возможно, потому что я была меньшим из двух зол, и он, наверное, думал, что сможет оттолкнуть меня. Только ему это не удалось. Мне пришла в голову ужасная мысль, что если бы я не стояла в том переулке, он бы мог спастись от мотоциклистов, вернувшись назад и смешавшись с толпой на главной улице. Я встала у него на пути, и это стало роковым событием в жизни молодого человека.

Я недостаточно разглядела человека в Васянь Гун, чтобы с уверенностью говорить, что это и есть тот самый, кто в Нью-Йорке так интересовался аукционом, а также тот, кто похитил шкатулку в Пекине, не знала я и того, была ли в свертке действительно серебряная шкатулка. Однако это отсутствие ясности не помешало мне сделать выводы. Это был мистер Подделка, и то, что он желал заполучить шкатулку, возможно, даже пойти на кражу, еще раз указывало на то, что все страсти разыгрались именно вокруг шкатулки. Если это правда, то из-за нее уже погибли два человека.

Еще одним большим вопросом была личность человека в черном, самодовольного офицера. Кто он такой и какое имеет ко всему этому отношение? Откуда его знал Бертон? Очевидно, они были достаточно знакомы, раз Бертону было известно местожительство этого типа. Он отправился в дом в пекинском квартале хутунов и, о чудо, там как раз оказался человек в черном. Договорился ли Бертон о встрече? Пошел ли требовать у него шкатулку? Сказал ли человек в черном что-то такое, что заставило Бертона поспешно отправиться в роковую для него поездку в Сиань?

Я все больше и больше убеждалась в том, что человек в черном специально загораживал серебряную шкатулку в аукционном доме, хотя у меня не было веских доказательств. Если я права, значит, он тоже был с ней связан. Доктор Се попросил меня не пытаться выяснить личность человека в черном, но теперь у меня не было выбора. Кто-то рассказал о нем Бертону, очевидно, это был кто-то, кто был в зале, когда похитили шкатулку, или, возможно, кто-то во время просмотра видеопленки, что включало в список подозреваемых еще троих полицейских. Вряд ли они были виновны, так что оставались доктор Се, Майра, Руби, Дэвид или злосчастный сотрудник «Дома драгоценных сокровищ», у которого был такой виноватый вид, но явно из-за его халатности по службе, а не из-за кражи. Он был в отчаянии от потери работы. Доктор Се утверждает, что не знает человека в черном. Возможно, это так, а возможно, и нет. Может, он просто пытался защитить меня.