Книга Мыс Грома - Джек Хиггинс

— Но там полагается появляться в смокинге и при галстуке, а у меня нет иной одежды, кроме той, что сейчас на мне, — сказал Диллон.

— Будет вам, Диллон, отправиться по магазинам сможете и завтра, — устало ответил Фергюсон и повернулся к Трэверсу. — Как здорово, что ты такого же невысокого роста, что и он, Гарт. Уверен, твой блейзер ему подойдет. Увидимся позднее.

Входная дверь за ним захлопнулась. Диллон улыбнулся.

— Этот парень вечно спешит.

— Ну ладно, — неохотно проговорил Трэверс, — лучше пойдемте со мной, я покажу, где вы будете спать, и подыщу вам что-нибудь из одежды.

Он направился к двери. Подмигнув Дженни, Диллон двинулся за ним.

В это время неподалеку лжемеханик телефонной компании, назвавшийся Смитом, свернул в аллею, где был припаркован старенький фургон, и постучал в заднюю дверцу. Ее открыл Джонсон, и Смит влез в салон. Внутри находились кое-какая звукозаписывающая аппаратура и приемник.

— Есть что-нибудь? — поинтересовался Смит.

— Вообще ничего. Приемник был включен целый день. Экономка звонила несколько раз в бакалейную лавку, просила прислать мастера для ремонта стиральной машины. Сам адмирал звонил в Лондонскую городскую библиотеку, чтобы заказать какую-то книгу, а также в клуб армии и флота насчет какого-то мероприятия, запланированного на следующий месяц. Все это начинает уже надоедать. А у тебя что новенького?

— Некоторое время назад я наблюдал за домом, когда там появился Фергюсон.

— Ты уверен?

— Ну конечно, это, без сомнения, был он. Фотографии из досье, которые дал нам мистер Сантьяго, превосходного качества. Вместе с ним был какой-то парень.

— Кто это мог быть, как ты думаешь?

— Понятия не имею. Коротко остриженные, очень светлые волосы, черная кожаная куртка. Он остался в доме, а Фергюсон ушел.

— Что будем делать?

— Не выключай магнитофон. Утром я прогоню всю пленку и непременно услышу, если подвернется что-нибудь интересное. Я буду наблюдать за домом, а ты пока отдохни немного. Если они выйдут, я последую за ними и дам тебе знать по телефону прямо из машины.

— О'кей. Увидимся позже.

Они выбрались из фургона. Джонсон запер двери, и они разошлись — каждый в свою сторону.

Фергюсона еще не было, когда контр-адмирал, Диллон и Дженни приехали в «Савой» и поднялись в «Речной зал». Впрочем, столик был уже заказан, и метрдотель подвел их к нему.

— По-моему, мы вполне можем выпить, — предложил Трэверс.

Диллон повернулся к официанту, отвечающему за выбор вин.

— Бутылку невыдержанного шампанского «Крюг». — Он бросил взгляд на Трэверса и приветливо улыбнулся ему. — Предпочитаю эту бурду из разных сортов винограда.

— В самом деле? — чопорно спросил адмирал.

— Да, — ответил Диллон и предложил Дженни сигарету. На ней была простая белая блузка и черная юбка. — Вы просто прекрасно выглядите. — Он заговорил совсем другим тоном и со стороны производил впечатление вылощенного английского джентльмена, говорящего на классически правильном языке и обладающего всеми остальными непременными достоинствами настоящего денди.

— Неужели вы и пять минут не можете побыть одним и тем же человеком? — спросила она.

— Боже мой, разве это не было бы скучно? Давайте потанцуем. — Взяв за руку, он повел ее к танцевальной площадке.

— Как по-вашему, вид у вас приличный? — спросила она.

— Ну, блейзер сидит как надо, но галстук военно-морских сил, по-моему, выглядит несколько неуместно.

— А-а, теперь понятно. Вам не нравятся вещи, связанные с институтами власти?

— Не совсем так. В первый раз, когда я побывал в «Речном зале», я принадлежал к числу представителей как раз вот такого института, который назывался Королевской академией драматических искусств.

— Вы шутите?

— Нет, я проучился там всего год, затем мне предложили работу в Национальном театре. Я играл роль Лингстранда в пьесе Ибсена «Женщина у моря», того самого, что постоянно заходился в кашле.

— Ну, а затем?

— А затем в дело вмешались обязательства перед семьей. Мне пришлось вернуться домой, в Ирландию.

— Стыдитесь! А последнее время чем вы занимались?

В первый и единственный раз в своей жизни он сказал правду.

— На самолете я доставлял груз медикаментов в Югославию.

— А-а, так вы, оказывается, летчик.

— Балуюсь время от времени. Кем я только не был! Мясником, пекарем, изготовителем свечей. Ныряльщиком.

— Ныряльщиком? — Выражение ее лица говорило о том, что она сильно удивлена. — В самом деле? Вы серьезно?

— Да, а с какой стати мне вешать вам лапшу на уши?

Они кружились в танце по периметру танцплощадки, она откинулась назад в его объятиях.

— Знаете, вы производите на меня странное впечатление.

— Что вы хотите этим сказать?

— Мои слова, возможно, покажутся вам плодом воспаленного воображения, но если бы кто-нибудь обратился ко мне с просьбой пофантазировать на тему о вас, я бы, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, не имеющему ничего общего с логикой, сказала бы, что вы — солдат.

Диллон улыбнулся, но улыбка вышла какой-то кривой.

— И что же меня выдало?

— Значит, я права. — Она была очень довольна собой. — Вы когда-то были солдатом.

— Можно сказать и так.

Музыка смолкла, он отвел ее обратно к столику и попросил прощения за то, что собирается оставить ее.

— Хочу посмотреть, какие сигареты здесь в баре.

— Послушайте, дорогая, — обратился к ней контр-адмирал, когда он ушел. — Знаете, не стоит слишком близко сходиться с ним, он вам не пара.

— Не будьте старым занудой, адмирал. — Она закурила. — Он мне очень понравился. Он только что занимался доставкой груза медикаментов в Югославию, а когда-то был солдатом.

Фыркнув, Трэверс не смог удержаться.

— Да, солдатом ИРА, погрязшей в крови.

Она нахмурилась.

— Вы серьезно?

— Отвратительный тип. Еще хуже, чем Карлос. Его уже многие годы разыскивают по всей стране. Единственная причина, по которой он здесь, состоит в том, что Чарльз заключил с ним сделку. Он намерен помочь нам в этой истории, отправиться на Сент-Джон, найти подводную лодку и так далее. Наверное, этот подонок ко всему прочему занимается еще и нырянием.

— Не верится.

Выходя из бара, Диллон столкнулся с входившим в ресторан Фергюсоном, и они вместе подошли к столику.

— Вы прекрасно выглядите, дорогая, — сказал Фергюсон, обращаясь к Дженни. — Кстати, судебный осмотр трупа коронером и присяжными заседателями назначен на завтра, на 10.30 утра. Вам нет необходимости появляться там, потому что Гарт уже формально опознал труп.