Книга Капкан для призрака - Ирина Глебова

Князю Томину они тоже не стали рассказывать, как и при каких обстоятельствах пропал Виктор Замятин. Князь ведь тоже очень обрадовался известию о племяннике. Его новое исчезновение теперь воспринимал почти шутливо.

– А что, может, Витенька и прав! – восклицал он. – Мы все его все еще мальчиком считаем, а ему уже двадцать восемь лет! И если, как вы говорите, с рассудком у него почти что все в порядке, то его можно понять! Опека, опека, постоянные наблюдения – ведь это так надоедает, так раздражает! Вот он и исчез. А потом вновь где-нибудь объявится! Пусть, пусть поживет самостоятельно, у него, видимо, это получается. Нехорошо только, что родителям не дает знать. Но тут ничего не поделаешь, они его так воспитали. Он хороший мальчик, добрый, но эгоистичный, это есть, признаю… Такой миляга! У меня, кстати, есть здесь его фотография, одна из последних.

– Где она у вас? – тут же спросил Петрусенко.

– На втором этаже, в номере. А что, хотите взглянуть?

– Мы бы не отказались… Нет-нет, князь, не торопитесь! Давайте спокойно закончим наш приятный завтрак, это ведь не к спеху…

Когда они кончали пить кофе, князь Томин поднялся:

– Подождите меня, господа, я быстро вернусь.

Он вернулся минут через семь. Протянул им небольшой литографический снимок очень хорошего качества – четкий, контрастный. Делали его, видимо, в специальной фотомастерской. В кресле с высокой резной спинкой сидела пожилая женщина с изысканной прической. Рядом, положив руку на спинку кресла и слегка наклонившись к женщине, стоял молодой человек, по виду – почти юноша. Невысокий, светловолосый, с легкой улыбкой на губах, опушенных негустыми усиками. Очень симпатичный…

Комиссар Эккель с интересом разглядывал фотографию. А Викентий Павлович с трудом сдержал возглас изумления. Он медленно поднял на князя вопросительные глаза, и тот сразу же ответил:

– Это моя сестра. Ну а это – как вы сами видите, Витенька. Что вы скажете – он сильно изменился?

Викентий Павлович пожал плечами.

– Да, немного есть, – ответил спокойно. Он уже взял себя в руки. – Вы позволите, князь, взять нам эту фотографию с собой? Я и комиссар обещаем, что вернем ее в целости и сохранности.

Он еще раз посмотрел на обаятельное лицо Виктора Замятина. Настоящего Виктора Замятина, а не того, которого знал он, с которым провел рядом не один день в пансионате «Целебные воды». Это был совсем другой человек!

12

Вот уже два раза Витенька Замятин ездил в Варшаву – погулять, развеяться. Профессор Круль сам предложил это, к большой радости молодого человека. В санатории были отличные условия не только для лечения, но и просто для жизни. Свой стадион с беговыми дорожками, разными турниками и лесенками, небольшой плавательный бассейн, библиотека, игровые комнаты – бильярд, кегельбан. Был даже бар, но в нем, конечно, подавались коктейли безалкогольные, кофе, соки… И все-таки это был закрытый мир, и когда к Замятину вернулась жизненная бодрость и здоровый рассудок, он стал этим миром тяготиться.

Родители привезли его в санаторную клинику Збигнева Круля в очень плохом состоянии – тяжелая депрессия, сменяющаяся приступами агрессии, буйства. Здесь его лечили и новейшими препаратами, и гипнозом, и сном, и специальным массажем. Профессор даже специальную художественную мастерскую оборудовал, где Витенька занимался своим любимым делом. И наконец наступил день, когда доктор сказал:

– Ну что ж, мой юный друг, пора вам возвращаться не только к жизни, но и в жизнь… Хотите съездить прогуляться в Варшаву? Я дам вам экипаж и, – прошу меня простить, – на первый случай сопровождающего, нашего сотрудника.

Психиатрический санаторий располагался в одном из пригородов, до самого города езды было минут тридцать. И вот уже дважды Витенька гулял по Варшаве… Витенька – так всегда все вокруг называли его: родители, родственники, друзья. Ему уже исполнилось двадцать восемь лет, но выглядел он гораздо моложе. Когда бывал здоров, его светлые глаза глядели на людей с такой прозрачной доверчивостью и простодушием, а улыбка казалась совсем мальчишеской! Вот почему он и оставался до этих лет все «Витенькой», даже сам привык называть себя так.

Сегодня он приехал в Варшаву третий раз. Как чудесен был этот город – с дворцами и парками в Вилянуве и Лазенках, красиво мощенными тротуарами, высокими костелами, ажурным мостом через Вислу, старинным королевским замком! На кленах и каштанах уже распустились ярко-зеленые листики, вовсю цвела сирень… Омрачало настроение только постоянное присутствие «няньки» – высокого, крепкого санаторного санитара. Он, конечно, старался быть ненавязчивым, даже одет был в неброский серый костюм. Но Витеньку он раздражал еще и потому, что он надеялся в этот раз приехать в город один. Но уже понял – доктор Круль одного его никогда не отпустит. Тогда он просто сбежал от своего надзирателя – очень легко и просто. Увидел на тумбе афишу: «Большие бега», воскликнул радостно:

– Вот здорово! Мне всегда везло на бегах, я в лошадках хорошо разбираюсь. Поедем, я поставлю и за себя, и за вас!

Санитару, сопровождавшему Замятина, было сказано: не препятствовать пациенту делать все то, что неопасно для него. В прошлые две поездки Витенька тоже веселился от души: катался на русских качелях и американских горках, смотрел представление в цирке-шапито, познакомился с двумя барышнями, угощал их в кафе-кондитерской… Вообще вел себя немного дурашливо, но прилично, спокойно. Потому сотрудник санатория не ожидал от него подвоха и на этот раз. На ипподроме они купили программку, Витенька быстро сориентировался, сделал в кассе ставки на каждый заезд. Когда побежала первая группа лошадей, он закричал:

– Смотрите, смотрите, наша Жемчужина идет второй! Еще два круга, она обязательно вырвется вперед! Давай, Жемчужина, давай!

Лошадка и правда бежала хорошо, наращивая темп. Санитара захватили скачки, он уже подсчитывал, сколько получит денег от выигрыша, смотрел на поле, не отрываясь. Но Жемчужина так и не догнала соперницу, а на середине последнего круга еще две лошади обошли ее. Когда огорченный санитар оглянулся, Замятина уже рядом не было: он ловко и незаметно улизнул.

Витенька Замятин не собирался убегать по-настоящему. Во-первых, денег при себе у него было немного – только на карманные расходы, на обычные развлечения. Во-вторых – зачем? В санатории ему было хорошо, да и курс лечения он хотел довести до конца, прекрасно понимал, что психическое здоровье у него нарушено. Нет, ему совершенно ни к чему было убегать. Он хотел лишь избавиться от ненужной, на его взгляд, опеки, почувствовать себя свободным! А под вечер он сам вернется в санаторий. Пусть профессор немного поволнуется, зато потом станет отпускать его в город одного.

Все так бы и произошло, если бы судьба не распорядилась по-другому. Замятин сразу же направился в казино, которое присмотрел еще в первые приезды в город. И не столько для того, чтобы играть, сколько просто окунуться в любимую им атмосферу. Он потолкался у рулеток, зашел в карточный зал, а потом присел за столик в баре, попросив бокал шампанского – он и в самом деле не хотел огорчать профессора Круля, ведь тот запретил ему крепкие спиртные напитки. В это время его и окликнул по имени тот самый человек…