Книга Ярлыки - Гарольд Карлтон

Его коричневое плечо сейчас касалось ее подбородка. Если высунуть язык, то можно его лизнуть. Если бы он не спал на ней, она могла бы уйти украдкой, оставив записку, сесть на первый же поезд и вернуться в Манхэттен. Она медленно высвободилась из-под него, ощущая тепло его плоти, исходящий от него приятный запах. Он тут же открыл глаза, заспанно улыбаясь ей.

— Я должна встать, — сказала она, спрыгнув с кровати, и быстро прошла в ванную. Она услышала его долгий, громкий зевок, а затем голос:

— Это было чудесно!

Вернулась она, освежив косметику на лице, как обычно, безукоризненно одетая. Он, все еще полусонный, сел на край кровати и стал надевать трусы.

— Почему ты оделась? — удивленно спросил он.

— Зачем улучшать совершенное? — Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Он потянул ее к себе, но она увернулась. — А теперь не сердись, я возвращаюсь домой, Говард.

— Что? — Он нахмурился. — Ты шутишь?

— Посади меня в поезд. Ты остаешься здесь, — сказала она, глядя на себя в зеркало и слегка поправляя прическу.

— Ничего не понимаю — разве ты не чувствуешь, что мы должны снова пережить то особенное, что произошло? — спросил он серьезно, натягивая брюки и надевая легкие туфли.

— Слишком особенное!

— Что это значит?

Она разглядывала его, немного смягчившись.

— Ах, Говард! Конечно, это было особенным! Господи, это был лучший секс, который я когда-либо испытывала в жизни! Просто это, — она знаком указала на разворошенную кровать, — это не для меня. И не волнуйся, ты получишь свой разворот. Как ты смотришь на четыре полосы?

Говард с горечью засмеялся, оживление исчезло с его лица.

— Это возведет меня на твой уровень, Корал, а я не твоего уровня. Ты мне нравишься по-настоящему. Разве ты никому не нравишься?

Она отвернулась.

— У меня сотни друзей, как ты хорошо знаешь. И в любом случае, я позабочусь о твоем выдвижении на главные роли. Нам в Америке нужны такие дизайнеры, как ты… Просто в настоящий период моей жизни я не могу… — Она замолчала и беспомощно пожала плечами.

— Не можешь позволить себе ничего человеческого? — спросил он. Говард схватил ее за руки, встряхнул, заставил посмотреть на себя. — Или ты сделала так много фотографических снимков, что уже не в состоянии видеть реальную жизнь?

Она вырвалась.

— Не груби мне, Говард. Я как раз вижу реальную жизнь, и мне не всегда нравится то, что я вижу. Особенно когда женщина определенного возраста делает из себя круглую дуру. Женщина, которая не может себе позволить поддаться чувствам…

— Позволить? — отозвался Говард. — Но мы либо испытываем чувства, либо нет.

— Я защищаю себя от этого!

— Но ты не нуждаешься в защите! У тебя нет чувств, Корал, — резко сказал он.

— А вожделение — чувство? — спросила она. — Если да, то я признаю себя виновной.

Он отвез ее обратно в Манхэттен, всю дорогу они молчали, только по радио звучала музыка. Лишь один раз она сказала:

— Я хотела, чтобы ты остался на уик-энд.

— Один?

— Ты скоро встретишь какую-нибудь приятную молодую особу. Или интересную женщину постарше, если это действительно воодушевляет тебя.

Он взглянул на нее.

— Возможно, ты веришь во всю эту ерунду о сексуальной революции, но мне нравишься ты! Я хотел бы понять все, что относится к тебе, твои надежды, твои мечты…

— В этом нет секрета! — Она повернулась на сиденье лицом к нему. — Я хочу оставаться главным редактором «Дивайн» так долго, как только смогу! И я хочу посвятить себя этому на все сто процентов!

Он свернул к ее дому, остановился у подъезда и положил руку ей на плечо. Потом нежно поцеловал в шею, но она попыталась не почувствовать этот поцелуй.

— Я знаю, это пугает, — прошептал он. — Меня это тоже пугает. Я ожидал так много от этого уик-энда и получил даже больше, чем ждал. Это такая редкость, когда два человека чувствуют себя так хорошо друг с другом. Мне не нравится большинство людей в этом бизнесе. Я скромный человек, Корал. И я влюблен в тебя…

Она повернулась и осторожно взглянула ему в глаза.

— Влюблен? — эхом отозвалась она. — Все не так просто.

— А может быть, как раз просто? Может быть, такое бывает в одном случае на миллион, когда вот так…

— Нет! — воскликнула она и увидела выражение боли в его глазах.

— Но ведь ты хочешь меня, Корал! Я знаю, что хочешь! Как ты вела себя там, когда…

— Это напугало меня, — призналась она. — Эти чувства пугают меня — я так долго глушила их. Теперь я понимаю, почему. Они захлестывают меня своей силой. По этой причине большинство женщин теряют свою цель в жизни…

— Ты думаешь, что любовь уводит в сторону от жизненной цели?

— Если это означает отрицание чьей-то карьеры, то да, так думаю. — Она поцеловала его в щеку, открыла дверцу, затем остановилась в нерешительности.

— Я тебя увижу снова? — спросил он.

— Ты знаешь, Говард, как кровосмесителен этот бизнес. Мы обречены сталкиваться друг с другом.

Он сидел и смотрел, как она прошла мимо привратника со своей загадочной улыбкой, держа в руке сумку со всем необходимым для уик-энда, которую она так и не открыла. Склонив голову на руки, сжимавшие руль, он попытался собраться с мыслями. Наконец он выпрямился и уловил наполненный болью взгляд своих глаз в зеркальце. Да будь он проклят, если откажется от нее так легко.

— Всего лишь до свидания… — громко произнес он, глядя на ее дом и включая зажигание, — и в следующий раз ты сама будешь просить меня об этом.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Весь уик-энд Дэвид названивал ей. Уэйленду было велено отвечать, что ее нет дома. Но проснувшись наутро и осознав, что в понедельник они все равно увидятся, Майя поняла, что должна как-то помириться с ним. Когда он позвонил в воскресенье после полудня, она подошла к телефону.

— С тобой все в порядке? — заботливо спросил Дэвид. — Что, черт возьми, такое произошло?

— Дэвид, — она перенесла телефон в свою комнату и плотно закрыла дверь, — я чувствую себя совсем больной. Я в панике. Я просто не готова. Я не знаю, что… — она запнулась, — я действительно не знаю, что и сказать тебе.

— Ладно, по крайней мере останемся друзьями, — предложил он, — ты думаешь, получится?

Она глубоко и тяжко вздохнула.

— Конечно, мне хочется, чтобы мы остались друзьями. Но только мы должны вести себя так, словно вчера ничего не произошло.

— О'кей. Принимается. Этого никогда не происходило. Ты уверена, что с тобой все хорошо? Я имею в виду, что после всего чувствую себя насильником. Я…