Книга Она умерла как леди - Джон Диксон Карр

– Вы сами, – продолжал Г. М., – рассказывали мне, как профессор Уэйнрайт любил увешивать жену бриллиантами. Скоро драгоценности запретят вывозить из страны, но пока что они служат выгодным товаром для продажи.

– Но Алек Уэйнрайт практически разорен, – возразил я. – Очевидно, эти бриллианты – все, что у него оставалось. Рита никогда бы не забрала их без…

– Практически разорен, – пробормотал Г. М. – Угу. А она об этом знала?

Правда – беспощадная штука.

– Ну… если подумать, нет. Алек сам говорил мне об этом.

– Он вел свой бизнес строго конфиденциально?

– Да.

– И жена считала его состоятельным человеком?

– Очевидно.

– Давайте проясним этот вопрос до конца, – сказал Г. М. – Кто-нибудь знает, где хранились эти бриллианты?

– Я могу вам ответить, – вмешался Феррарс. – Фактически я говорил вам вчера вечером. Рита хранила их в большой шкатулке из слоновой кости наверху, в своей спальне. Шкатулка открывается маленьким ключом, похожим на ключ от американского замка, но меньшего размера, с выгравированными на нем именем «Маргарита» и двойным узлом.

Г. М. с неудовольствием посмотрел на меня.

– Муж, конечно, о многом подозревал, – сказал он. – Это доказывает каждое процитированное вами его слово в субботу вечером. «Убить меня! Вижу, вы совсем не знаете мою жену. Нет, убивать меня они не собираются. Но я могу сказать вам, что они планируют». Но Алек слегка ошибался, не предвидя трюк с фальшивым самоубийством. Он думал, что они просто собираются сбежать. Вспомните, что произошло. Вы вернулись с утеса и сообщили ему, что пара бросилась в море. Это ошеломило его. Он закричал, что не верит этому. А потом он побежал наверх и сказал, когда спустился: «Ее одежда на месте, но…» – после чего протянул маленький ключ. Это означало, тупоголовые вы мои, что бриллианты исчезли.

Последовало молчание.

Феррарс, медленно покачивая головой, смотрел в основном на ковер. Один раз он бросил взгляд на портрет, и его костлявый подбородок сразу напрягся.

– Вы хотите сказать, – заговорил он, – что мистер Уэйнрайт собирался позволить им забрать бриллианты?

– Конечно.

– Хотя у него самого почти не осталось денег?

– Бывают такие люди, сынок. – Голос Г. М. звучал виновато. – Судя по всему, Алек Уэйнрайт – один из них. Можно ли удивляться, что он чувствует себя больным, усталым и испытывает отвращение к миру?

С каждой новой деталью становилось все труднее оспаривать версию Г. М. К тому же было невозможно подвергать сомнению показания консульства, предъявившего копии паспортов и визы.

Но даже если все происходило именно так, было ли необходимо рвать и метать, вспоминая о Рите? Как заметил Г. М., это было абсолютно характерно для нее. Она приносила в мир разрушение, но ее намерения были добрыми. Она едва не убила Алека, но это не входило в ее планы. Воздавая должное Алеку, следует ли непременно порицать Риту?

– Что касается миссис Уэйнрайт и Салливана – будем называть его так, – то становятся понятными их действия, – продолжал Г. М. – Рита получила новый паспорт. Салливан пригнал сюда свою машину и спрятал в студии, чтобы они могли ускользнуть, когда трюк сработает.

– Ускользнуть, сэр? – переспросил суперинтендент Крафт.

– Разумеется. Сначала в Ливерпуль, а потом, избавившись от автомобиля, в Ирландию и Голуэй. Далее, им пришлось уничтожить все свои фотографии. Почему? Потому что вскоре они собирались фигурировать в качестве жертв ужасной трагедии. Газеты начали бы охоту за их снимками.

– Понятно, – задумчиво промолвил Крафт. – Они не могли допустить, чтобы кто-то из американского консульства или британского паспортного бюро увидел фотографии в газете и сказал: «Никакие это не миссис Александер Уэйнрайт и мистер Барри Салливан. Это мистер и миссис Джейкоб Мак-Натт, которые сейчас плывут в Америку».

Г. М. развел руками.

– Если вам мало доказательств, – обратился он ко мне, – подумайте о происшедшем в субботу вечером. Кто выбрал этот вечер, когда у горничной был выходной? Рита Уэйнрайт. Кто уволил садовника Джонсона, потому что он всюду совал нос? Рита Уэйнрайт. Кто наложил вето на предложение мужа пригласить других гостей и настоял, чтобы присутствовали только четверо? Рита Уэйнрайт. Наконец, какое время любовники выбрали для их драматического фокуса-покуса? Естественно, девять часов. А почему? Потому что Алек Уэйнрайт – фанатик радионовостей. Как только успокаивающий голос Джозефа Маклауда или Элвара Лидделла звучит в эфире, он становится глух и слеп ко всему остальному. Никто не стал вмешиваться, когда пара вышла из комнаты. Муж был слишком занят, а гость – слишком смущен.

Уверяю вас, тогдашнее поведение Риты не было игрой. Вся эта чрезмерная эмоциональность была для нее столь же реальной, как будто она действительно собиралась покончить с собой. Она с искренней нежностью гладила волосы на голове мужа и плакала настоящими слезами.

В каком-то смысле, ребята, Рита прощалась с жизнью. Она отрезала прошлое острым ножом. Если хотите, можете назвать это высокопарной чепухой, но Рита так не считала. Она выходит из дома, и красавчик Салливан, слегка нервничающий из-за того, что они уносят с собой бриллианты стоимостью пять или шесть тысяч фунтов, идет следом.

Г. М. нахмурился и прочистил горло. Феррарс зажигал трубку. Пламя спички осветило его худые запястья и впадины под скулами.

– Скажите мне вот что. – Он задул пламя, и кошачья улыбка мелькнула под его длинным носом. – Этот Барри Салливан, или Джейкоб Мак-Натт, действительно любил Риту или его интересовали только бриллианты?

– Ну, я ни разу его не встречал. Судя но описаниям, особенно его жены…

– Вы имеете в виду Белл?

– Да. Рискну предположить, что имело место то и другое. Совесть не мешала ему делать то, что не следовало, – она только не позволяла ему наслаждаться этим. Но вернемся к их поведению в субботу вечером. Они выбегают из этой комнаты. А потом…

– Да, сэр? Что потом? – осведомился суперинтендент Крафт.

– Не знаю! – рявкнул Г. М. – Не имею ни малейшего представления!

Старик озадачен целиком и полностью. Очевидно, это его беспокоило. Закутавшись в тогу и забыв о больном пальце, Г. М. расхаживал перед камином туда-сюда. Сняв лавровый венок, он с отвращением посмотрел на него и положил на радиоприемник.

– Вот что нам известно, тупоголовые вы мои. Между девятью и половиной десятого эти двое отправились к Прыжку Влюбленных и там исчезли. Но они не прыгали и не собирались прыгать с утеса.

Крафт кивнул, хотя его лицо выражало сомнение.

– Есть только два возможных объяснения, сынок, – продолжал Г. М. – Либо они каким-то образом спустились со скалы, либо вернулись к дому, готовясь уехать в автомобиле Салливана.

Крафт резко выпрямился. Феррарс озадаченно посмотрел на меня, вынув трубку изо рта, но я мог только пожать плечами.