Книга Великое избaвление - Элизабет Джордж

– Я не понимаю, как он мог простить своих братьев, – откликнулась она. – Они заслужили смерть за то, что сделали с ним.

Голос ее был полон горечи. Линли осторожно закрыл книгу, отметив место закладкой.

У него было нечто, в чем они нуждались.

– Еда! – презрительно фыркнула она.

– Не думаю, что тут дело в еде. – Линли аккуратно снял очки. – Что на втором этаже?

Второй этаж дома был устроен достаточно просто: четыре спальни, ванная и туалет. Все двери выходили на квадратную лестничную площадку, куда дневной свет проникал сквозь застекленный, как в оранжерее, потолок. Довольно мило, но для фермерского дома весьма необычно.

Комната справа предназначалась для гостей. У стены стояла кровать с розовым изголовьем, сравнительно маленькая, если учесть габариты обитателей этого дома. Под ногами старенький коврик, вытканный розами, яркая зелень листьев и алый цвет лепестков давно пожухли, краски слились. По обоям веселая россыпь крошечных цветочков – маргариток и ромашек. Лампа на тумбочке у кровати накрыта кружевной салфеткой. Ни в платяном шкафу, ни в тумбочке ничего нет.

– Прямо как в гостинице, – заметил Линли. Барбара выглянула из окна: скучный вид, стена хлева и примыкающий к нему участок двора.

– Похоже, этой комнатой не пользуются. Линли присмотрелся к покрывалу на кровати, отдернул его и обнаружил грязный матрас и пожелтевшую подушку.

– Да, гостей не ждали. Странно, что кровать не застелили, а?

– Ничего странного. Зачем зря переводить простыни?

– И правда, ни к чему.

– Может, я пока осмотрю следующую комнату инспектор? – нетерпеливо спросила Барбара. Дом действовал на нее угнетающе.

Линли почувствовал ее интонацию. Он аккуратно натянул покрывало, чтобы оно лежало в точности как прежде, и присел на край кровати.

– В чем дело, Барбара? – спросил он.

– Ни в чем! – отрезала она, но сама заметила, как испуганно дрожит ее голос. – Просто хочется поскорее с этим покончить. Видно, что сюда сто лет не ступала нога человека. Какой смысл совать нос во все углы и строить из себя Шерлока Холмса, точно убийца прячется тут под половицей?

Линли помедлил с ответом. Отзвуки ее срывающегося голоса еще звенели в комнате, хотя Барбара уже умолкла.

– В чем дело? – повторил он. – Чем вам помочь? – В его внимательных темных глазах светились доброта и забота. Если б можно было ему рассказать…

– Все в порядке! – резко ответила она. – Просто мне надоело бегать за вами, как собачонке. Я не понимаю, что я должна делать, и чувствую себя идиоткой. У меня тоже есть мозги, черт побери! Дайте мне поручение!

Линли поднялся на ноги, не отводя глаз от Барбары.

– Вы могли бы перейти в соседнюю комнату – предложил он.

Барбара приоткрыла рот, готовясь выпалить что-то еще, но тут же передумала и направилась к двери. На пороге она помедлила под бледно-зеленым светом лампы, прислушалась к собственному неровному шумному дыханию и поняла, что Линли тоже его слышит.

Чертово святилище! Эта безжизненная ферма сама по себе чудовищна, но святилище доконало ее. Под фотографии отвели лучшую часть гостиной, с видом на сад. Так и есть, горестно размышляла Барбара. Дома Тони все еще смотрит телевизор, а эта женщина глядит в свой сад.

Что сказал Линли? Алтарь? Да, Господи Боже, да! Она устроила такой же алтарь для Тони. Усилием воли Барбара постаралась сдержать свое дыхание. Пройдя по лестничной площадке, она перешла в соседнюю комнату.

«Что же ты, Барб? – укоряла она себя. – Ты же собиралась быть послушной, вежливой, готовой к сотрудничеству. Тебе же не хочется снова угодить в патрульные?»

Она яростно обернулась, губы презрительно скривились. А, не все ли равно! С самого начала она была обречена на поражение. Неужто она хоть на миг понадеялась на благополучный исход?

Она быстро подошла к окну, дернула шпингалет. Что сказал Линли? «В чем дело? Чем помочь?» Просто безумие, но на миг ей и впрямь захотелось поговорить с ним, рассказать ему все. Немыслимо! Никто тут не поможет, и уж конечно, не Линли.

Отодвинув шпингалет, Барбара широко распахнула окно, жадно глотая свежий воздух. Ладно хватит. Пора заняться делом.

Комната Роберты была столь же аккуратной, как и предыдущая, но выглядела более живой. Большая кровать на четырех ножках накрыта лоскутным покрывалом. Веселенький рисунок – солнце, тучи, радуга на фоне ярко-голубого неба. В шкафу висели платья. Грубые рабочие ботинки, обувь для прогулок, тапочки, Туалетный столик с большим раздвижным зеркалом, рядом комод. На комоде лицом вниз лежала фотография. Барбара подняла ее: мать, отец, новорожденная Роберта на руках у отца. Фотография загнута, с усилием втиснута в не подходящую для нее рамочку – Барбара повертела ее в руках, вынула из рамки.

Она угадала: фотография действительно была слишком велика для этой рамки. Отогнув заложенный край, Барбара увидела снимок целиком: слева от отца, сложив за спиной руки, стояла маленькая копия матери – старшая дочь Тессы Тейс.

Барбара хотела позвать Линли, но тут инспектор сам вошел в комнату с альбомом для фотографий в руках. Приостановившись, он, казалось, соображал, как дальше вести себя с ней.

– Я нашел очень странную вещь, сержант, – сообщил он.

– Я тоже, – откликнулась она, стараясь замять неловкость. Они обменялись находками.

– Полагаю, ваше открытие объясняет мое, – шутливо заметил Линли.

Барбара всмотрелась в открытые страницы альбома – типичный семейный альбом со свадьбами, рождениями детей, семейными праздниками, Рождеством и Пасхой. Но от каждой фотографии отрезали ту часть, где прежде был второй ребенок, на одних портретах не хватало уголка, на других – середины. На всех фотографиях семья недосчитывалась одного своего члена. Это походило на страшный сон.

– Наверное, сестра Тессы, – предположил Линли.

– Скорее, старшая дочь, – возразила Барбара.

– Слишком большая. Разве что Тесса сама была сущим ребенком, когда произвела ее на свет.

Отложив рамку, Линли спрятал фотографию в карман и занялся ящиками комода.

– Ага, – сказал он. – Теперь мы видим, что Роберта и впрямь интересовалась «Гардиан». Здесь сохранились газеты. И еще – взгляните-ка, Хейверс! – Из нижнего ящика, из-под стопки старых водолазок он вытянул хранившуюся втайне, лицом вниз, фотографию. – Снова эта таинственная девочка.

Барбара присмотрелась: да, та же девочка, но уже постарше, подросток. Вместе с Робертой они стояли на снегу во дворе церкви Святой Екатерины, ухмылялись в камеру. Старшая обнимала Роберту за плечи, притягивала ее к себе, слегка склонившись к младшей, которая уже почти сравнялась с ней ростом, и прижималась щекой к ее щеке. Золотистые волосы смешались с темными кудряшками Роберты. У их ног сидел колли. Роберта запустила руку ему в шерсть, и пес, казалось, тоже ухмылялся. Усищки.