Книга Песнь для Арбонны - Гай Гэвриэл Кей

Она оглянулась и проследила за его взглядом.

— Мы отвезем тебя, если хочешь, — предложила она, удивив его. — Если ты не пожелаешь взять себе одного из их коней.

Блэз покачал головой.

— Единственный, которого стоило бы взять, был убит всадником. — Внезапно его охватило грустное веселье. — Я буду благодарен за переправу. Пристойно ли мне прибыть в замок Талаир на судне богини?

— Больше, чем ты думаешь, — ответила она, не реагируя на его тон.

Женщина махнула рукой, и два жреца подошли и сняли доспехи Блэза и его пожитки с мертвого пони. Сам Блэз взял седло своего коня и вслед за высокой стройной жрицей зашагал по траве и камням к лодке.

Они погрузили его снаряжение, а затем суденышко столкнули с берега, ветер с запада надул его единственный парус, и оно заскользило по водам озера Дьерн, освещенное сзади низко висящим солнцем.

Когда они приблизились к замку, Блэз наметанным одобрительным взглядом отметил, как он хорошо защищен, расположенный на утесе над озером и с трех сторон омываемый водой замок с севера прикрывал глубокий ров, прорытый в скалах. Группа мужчин уже спустилась к пирсу и ждала их. Там стояла еще одна лодка, с двумя жрецами и жрицей; значит, новости их опередили. Когда они подплыли ближе, Блэз узнал Валери, кузена Бертрана, а затем, к его удивлению, сам Бертран вышел вперед и ловко поймал веревку, брошенную жрецом с носа.

Герцог Талаирский присел, чтобы привязать их судно к железному кольцу в деревянном причале, затем выпрямился, бесстрастно глядя на Блэза. В его взгляде не было и намека на сверхъестественную ночную близость во время их последней беседы. «Двадцать три года», — вдруг вспомнил Блэз. Последнее, что он услышал от этого человека в темноте. Он говорил о женщине, жившей очень давно. «Я не думал, что проживу так долго».

— Добро пожаловать в Талаир, — произнес Бертран. Шрам на его щеке был ясно различим при ярком свете. Он был одет почти так же, как тогда, когда приехал в Бауд. Непокрытые волосы герцога растрепал ветер. Бертран слабо улыбался, кривя губы. — Как ты себя чувствуешь, нажив врага еще до того, как успел явиться на службу?

— У меня своя доля врагов, — мягко ответил Блэз. Теперь ему стало спокойнее; плавание через озеро и воспоминание о темной лестнице в Бауде унесли последние остатки настроения, возникшего после схватки. — Одним больше, одним меньше, не играет большой роли. Бог возьмет меня к себе, когда будет готов. — Последние слова он произнес немного громче, чтобы услышал кое-кто еще. — Ты и правда думаешь, что герцог Миравальский даст себе труд возненавидеть меня за то, что я защищал свою жизнь, когда на меня напали?

— Уртэ? Этот может, — рассудительным тоном ответил Бертран. — Хотя я, собственно говоря, не его имел в виду. — Какое-то мгновение казалось, что он собирается объяснить, но вместо этого он повернулся и зашагал к замку. — Пойдем, — бросил он через плечо, — в замке нас ждет еда и выпивка, а потом поможем тебе выбрать коня на конюшне.

Широкоплечий седеющий Валери вышел вперед и протянул руку. Блэз на мгновение заколебался, затем ухватился за нее, подтянулся и залез на пристань. Его снаряжение уже подняли наверх три других человека. Блэз снова повернулся к лодке. Веревку отвязали, маленькое суденышко заскользило по воде прочь. Молодая жрица стояла спиной к нему, но затем, словно почувствовав его взгляд, обернулась.

Она ничего не сказала, и Блэз тоже, и расстояние между лодкой и берегом медленно увеличивалось. Ее волосы блестели в теплом свете заходящего солнца. Сова у нее на плече смотрела вдаль, на запад. «Больше, чем ты думаешь», — сказала она на том западном берегу, отвечая с многозначительной серьезностью на его попытку иронизировать. Он не понял, что жрица имела в виду, он совсем этого не понял, и в нем снова вспыхнула искра гнева. Он хотел попрощаться и поблагодарить ее, но вместо этого еще секунду смотрел ей вслед, а потом равнодушно отвернулся.

Валери его ждал. Кузен Бертрана криво усмехался.

— Шесть человек? — спросил он. — По справедливости надо сказать, твое появление не было тихим.

— Пять и этот педик из Аримонды, — ответил Блэз. Его гнев уже почти пропал; он ничего не чувствовал, кроме усталости. — Я ехал достаточно тихо и по дороге. Они убили моего коня.

— Этот аримондец, — пробормотал Валери, глядя вслед удаляющейся лодке. — Напомни мне, чтобы я потом рассказал тебе о нем.

— К чему трудиться? — ответил Блэз. — Он мертв.

Валери странно смотрел на него несколько мгновений, потом пожал плечами. Повернулся и зашагал вперед, Блэз пошел рядом. Двое мужчин миновали причал, потом поднялись по узкой, все более круто уходящей вверх тропинке к замку Талаир. Подошли к тяжелой двери, которая была открыта, и вошли внутрь, где звучала музыка.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЛЕТНЕЕ СОЛНЦЕСТОЯНИЕ

Глава 4

Быстро шагая по полным народа улицам, весело отвечая на оклики знакомых и совершенно чужих людей, Лиссет снова и снова убеждалась в том, что дни летнего солнцестояния и карнавала в Тавернеле были ее любимым временем года. Краски, толпы и свет, сознание того, что путешествия прошлого сезона закончились, а следующие еще не начинались, поворотная ось года. Летнее солнцестояние — это время между временами, пространство в годовом круге, когда все может случиться, даже самое невероятное. После наступления темноты, подумала она, несомненно, так и будет, в самых различных смыслах.

Мужчина в маске, в зеленых и ярко-желтых одеждах, выскочил перед ней с расставленными руками; с притворным рычанием, не вязавшимся с птичьим костюмом, он потребовал поцелуя. Прохожие смеялись. Лиссет сделала пируэт и выскользнула из его объятий.

— Целовать певицу до захода солнца — плохая примета! — крикнула она через плечо. Она придумала этот ответ два года назад; кажется, он действовал. А к заходу солнца она обычно уже была в компании друзей и, таким образом, защищена от любого, кто мог явиться и потребовать обещанный поцелуй.

Не то чтобы это было серьезной проблемой. Не здесь и не для нее: слишком много людей знало, кто она такая, и даже среди самых необузданных студентов, жонглеров и трубадуров у нее в Тавернеле был высокий статус, и он еще возрастал во время карнавала. Это был разгульный сезон, но со своей иерархией и правилами тем не менее.

Когда она пересекла Храмовую площадь, где серебряные купола главного святилища Риан высились напротив квадратных золотистых башен Коранноса, южный бриз донес до нее почти забытый привкус соли. Лиссет улыбнулась, она рада была снова вернуться к морю после долгого зимнего и весеннего путешествия по внутренним землям и горам. Когда она подошла к дальней стороне площади, ее вдруг обдало запахом готовящейся еды, и она вспомнила, что не ела с полудня. Легко забыть поесть, торопясь в город, зная, как много друзей, которых не видела весь год, придет туда в тот же день или на следующий. Но запахи напомнили ей, что она страшно проголодалась. Лиссет нырнула в лавку и через минуту вышла оттуда, жуя ножку жареного цыпленка и стараясь не закапать жиром новую тунику.