Книга Смерть или слава - Владимир Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юлька катапультировалась. Отчаянная!
– В машину! – заорал я и прыжком втиснулся на место водителя. Слава богу, никто не стал спрашивать – зачем.
Взвыл в форсажном режиме гравипривод. Вездеход круто развернулся, и теперь громада вражеского крейсера маячила перед самым лобовым триплексом. Чувствуя в груди неприятную пустоту, я погнал вездеход навстречу ему. Навстречу необъятному диску, начиненному смертоносным оружием. Туда, где в промежутке между днищем этого вторгшегося в небо Волги железного блина и пыльной астраханской степью одиноко краснела риска юлькиного купола.
Никто не проронил ни слова – ни Костя, ни старатель с отвисшей челюстью. Они даже не пытались меня остановить. И правильно.
Потому что я бы все равно не остановился. В голове у меня пульсировала всего одна мысль. Короткая, как вдох и выдох.
Смерть или слава. Death or glory, как сказал бы Фил, старатель-американер из глубинки. Задуматься о том, что никакой славы мне не светит, даже если я собью вражеский крейсер подвернувшимся под руку булыжником, не было времени. О смерти задуматься тоже не было времени.
Времени вообще не стало – ничего не стало. Здравого смысла не стало. Чужих вместе со всей их технологической мощью не стало.
Были только я и она где-то там, над степью, в объятиях маленького шторма. Да еще разделяющие нас несколько километров.
Сразу же после Ромки Савельева отключился и Риггельд. Сказал: «Bis bald, Verwegene!» – и пропал.
Юльке очень хотелось услышать «Herzallerliebste» или «Suesse Kleines» вместо обычного «Verwegene». Но… Риггельд очень сдержан.
Юлька протяжно вздохнула.
Все не так. Савельев лишился «Саргасса» – да лучше было ему руку отрубить, чем оставить без корабля! Как он теперь жить-то будет? Он же с тоски высохнет!
Все наперекосяк.
Стащив наушники, она откинулась в кресле, задумчиво глядя в обзорный экран. Внизу, далеко-далеко, синел океан. С высоты Волга казалась уже заметно выпуклой, казалась шаром, а не плоскостью. Юлька видела только часть шара, подернутый сизой дымкой бок родной планеты.
А на втором обзорнике колюче сияли звезды на фоне непередаваемой черноты. И где-то там, в черноте, посреди синеватых искорок – несколько сотен чужих кораблей. Несколько сотен жадно разинутых пастей, готовых проглотить все то, что она любит с детства.
Волга – грязное место, а люди во многом заслужили участь, которой, похоже, теперь им не избежать. Но все же, среди людей есть и те, кто очень дорог.
Юлька встрепенулась. В кабине звучало только тихое пение автопилота, которое любой звездолетчик даже не замечает. Как только в пение вплетутся неприятные диссонирующие ноты – вот тут-то о нем вспомнят. А пока – оно воспринималось как часть тишины.
Итак. В полете становится опаснее, чем на поверхности. Значит, нужно садиться. Юлька потянулась к клавиатуре и вызвала готовую параболу на Ворчливые Ключи. Пересчитала ее применительно к текущей точке. Вывела поправки. И отдала штурману «добро» на исполнение.
Все. Теперь можно с чистой совестью поскучать с полчасика.
Только Юлька не умела скучать. Да и не судьба ей была сегодня поскучать, даже если бы и умела.
Автопилот подпустил жуткого петуха, и вслед за этим перед самым носом «Ценителя» что-то на неимоверной скорости пронеслось. Автопилот обиделся еще сильнее и заорал так немузыкально, что у Юльки даже выругаться как следует не получилось.
А потом она увидела на правом сканере чужой корабль. Плоский диск-переросток. Всего-навсего в ста двадцати километрах в минус по радианту. По меркам звездолетчиков – борт в борт.
И корабль этот был крупнее Юлькиного «бумеранга» в добрую сотню раз.
Кроме того, сканер сообщал о трех группах мелких кораблей, размером сравнимых с «бумерангом». Одна шла на снижение совсем рядом с большим кораблем – вероятно только что отделилась от матки-носителя. Одна тянула прямехонько к «бумерангу». Точнее, к точке, где «бумеранг» вскоре должен был оказаться; до этой группы осталось километров восемьдесят, и расстояние быстро сокращалось. Третья группа была просто рядом – вилась вокруг Юльки, как пчелы вокруг изгоняемого из семьи трутня. Это на их лихие маневры и обиделся осторожный автопилот.
Каждая группа насчитывала по четыре небольших корабля. «Скорее всего, это истребители-одиночки. Те, что сожгли савельевский „Саргасс“, – подумала Юлька растерянно. – Как же я их проворонила?»
Выверять курс и идти точно по параболе она уже не успевала. Переключившись на ручное, Юлька положила «Ценителя» на левую плоскость и ринулась вниз, заодно переведя гравипривод в активный режим. Ускорители жужжали на пределе.
Спустя несколько минут в пределы видимости вторглась суша – восточный берег материка. Желтоватая полоска земли, ограничивающая волжский океан. Она казалась неподвижной, но Юлька знала, что материк приближается с впечатляющей скоростью. Четверка истребителей перестроилась и принялась грамотно клеиться к хвосту «Ценителя». Две других четверки скорректировали курсы в соответствии с Юлькиным ускорением. Крейсер-диск, похоже, тоже пошел на снижение, но прежнего курса не изменил.
И Юлька поняла: пока крейсер только снижается, маневрировать он не будет. А потом, перейдя в горизонт, попытается ее достать… если к тому времени «Ценителя» не доконают истребители.
Но оружие истребителей молчало, непонятно почему. Конечно, чужие могли бы уже сжечь человеческий кораблик, и даже, наверное, не один раз. Но почему-то продолжали настойчиво преследовать без единого выстрела.
На высоте километра Юлька перегнала ускорители в пакетный режим; в паре с гравиприводом это разогнало «бумеранг» до совершенно сумасшедшей скорости – в другое время Юлька не решилась бы на такие полетики в атмосфере. Термодатчики в обшивке давно зашкалило, но Юлька знала, что обшивка сможет выдерживать трение о воздух еще достаточно долго. Но потом «Ценитель» все-таки превратится в неуправляемый болид.
Юлька надеялась, что до этого не дойдет.
Крейсер снизился до трех километров, и вот тут в полной мере показал на что способна техника чужих. Юльку он настиг в четыре минуты, ускорившись на мгновение, и сразу погасив ход. Мелкие истребители проворно расползлись в стороны и попытались зажать Юльку с боков; самая близкая четверка спустилась метров на двести ниже и явно намеревалась не позволить ей зайти на посадку. А потом крейсер выплюнул откуда-то из-под необъятного брюха еще одно звено-четверку. Эти нацелились отрезать Юльке путь в небо. А сам крейсер стал потихоньку нагонять «бумеранга», наползать, как дождевая туча, медленно и неумолимо.
Юлька пробовала проскочить вбок между вражескими катерами – те сразу начали стрелять. Не по Юльке – чуть вперед по курсу. Ставили впечатляющие заслоны из сиреневых вспышек, так что поневоле приходилось отворачивать на прежний курс. Пробовала прижаться к поверхности – нижние истребители выткали излучателями сплошной фосфоресцирующий ковер, намертво отрезая от волжского океана.
