Книга Долина золотоискателей - Габриэль Коста

ходит пешком. – Отец усмехается. – Странный он. Еще волосы такие рыжие у них всех, редко подобное встретишь. – Во дворе раздается громкое ржание, которое заставляет нас вздрогнуть. – Я думаю, твой друг вернулся или сестра. Помоги ей спешиться, если это Патриция.

– Она брала кучера! – Я встаю из-за стола и кричу приветствие, выходя из дома.

Отец прав, собственно, как и всегда. Не только Патриция приехала, но и мой любимый, настырный друг Грегори-мне-не-сидится-на-месте Рид. Старый чернокожий кучер, опустив голову, дал лошади хлыста и подвез их к дому.

Отец правильно подметил, Грегори, вопреки словам про «ненавижу дорогу», отчего-то понравилось ходить к нам в гости пешком, несмотря на приличное расстояние от города. Хоть шесть часов под августовским солнцем, дурак, да и только!

Мое внимание ненадолго привлекает кучер, с нескрываемым нетерпением ждущий, пока хозяева покинут телегу и он сможет распрячь лошадь, а потом немного передохнуть. Непонятно, от чего он устал сильнее, от долгих лет или от компании Патриции и Грегори. Тем временем рыжий подхалим, воскликнув «Спасибо, что подобрали в пути!», выпрыгивает из телеги и бросается помогать моей сестре, словно она – королева Англии. Смотрю на лицо Патриции и недоумеваю: чего это она такая довольная? Рада окончанию поездки? Нет, что-то еще таится в ее светящихся глазах.

– Учись, братец, как нужно вести себя с девушкой, иначе невеста тебе – клен в долине по осени! – Она раскрывает веер и обмахивает себя.

Не знаю, откуда вернулась сестра, но уезжала она при полном параде. Грегори изумленно смотрит то на меня, то на нее. Закрой рот, иначе туда залетит индюк!

– Ох, жара сегодня несусветная. Еще и лошадь, сколько плетей ни дай, идет с одной скоростью. Упряма, как осел. Пойду приведу себя в порядок, а вы, мальчики, не скучайте!

Я провожаю ее взглядом и сокрушенно вздыхаю, поворачиваясь к Грегори.

– Ты опять вышел к нам пешком? У тебя же есть лошадь?! Грегори!

Он широко улыбается и чешет голову.

– Все ради твоей славной компании и прекрасных глаз твоих коней!

– Столько мороки с тобой иногда, – ворчу я, просто чтобы он не заметил: на самом деле я ему даже рад. Пока его не было, я заскучал. С Грегори весело, он заполняет привычную мне тишину болтовней, в которой еще и бывают проблески интересных мыслей.

– Франческо! Ты же знаешь, Ромашка – молодая кобыла, а мы уже пересекли всю страну на ее ногах. Не могу смотреть в ее жалобные глаза! – Выражение лица Грегори становится каким-то странным, будто его отхлестали ядовитым плющом. Неужели он пытается изображать морду Ромашки? Если да, то эту кобылу немедленно нужно пристрелить, нечего животному так мучиться!

– Грегори, тебе больше нельзя гулять под солнцем, ты перегрелся, иди домой. – Я улыбаюсь, наблюдая, как на его лице расцветают удивление и обида. – Да ладно. Я просто пошутил. Игра слов это, Грегори. Я потом сам тебя отвезу! Можем даже проехаться верхом, тебе Алтея, мне Рея!

– Замечательная идея! А куда мы идем сегодня? – Он улыбается от уха до уха. Вот он – лучший ранчеро на всем Диком Западе.

– Сегодня опять тренировка, но на выносливость! – От моих слов Грегори мотает головой и стонет. – Ну что такое?

– Мы каждый второй день ходим на это поле! Тебе самому не скучно? Такая красота вокруг! Давай сегодня сходим куда-нибудь еще? – Он складывает руки в умоляющем жесте, я же, наоборот, скрещиваю их на груди.

Перед тем как бродить вместе по долине, я должен окончательно убедиться в чистоте помыслов Грегори. Меня не волнует, что подумают обо мне остальные Риды. Мне плевать. Тем временем он продолжает клянчить:

– Франческо! Ты опять в облаках летаешь?! На колени падать не буду, у вас дороги, как камень.

– Нет смысла в пустых мольбах, Грегори. Мы идем тренироваться – и точка. – Я говорю серьезно, но мне жаль Грегори. Мне жаль каждого, кто не исходил нашу долину вдоль и поперек, не искупался в реке и не вздремнул под кленом. А у Грегори еще и глаза чистые, как капли дождя, а наивности в сердце – с тихий океан. Такого стыдно мучить. – Но если ты сегодня посмотришь за Алтеем и покатаешься на нем, то сходим с тобой на ночевку на реку… Как-нибудь. – От восторга, который фейерверком взрывается на его лице, мне хочется зажмуриться. – Так, поменьше эмоций, это всего лишь река.

– А что тут такого? Во-первых, мне не придется возвращаться назад на своих двоих, а во‐вторых, ночевка звучит, как нечто невероятное! – Кажется, он сейчас подпрыгнет на месте и пробьет небесный купол головой. – Так, пошли-пошли тренироваться! Чего же ты встал, Франческо?!

И Грегори, сорвавшись с места, бежит в загон с лошадьми. Даже стоя у себя на крыльце, я слышу удивленное ржание Рея и Алтея. Конечно же, этот хитрец принес с собой немного яблок. Он всегда кормит моих лошадей сладостями и фруктами. Настанет день, и Рей не сможет взять ни один барьер, этот же день будет днем смерти Грегори. Конь сядет на ноги от ожирения. Я фыркаю и иду к нему.

И все же после предупреждений отца мне неспокойно. Я без понятия, как начать разговор о золоте, не спрашивать же в лоб об истинных мотивах Ридов. Если вдруг Грегори – идеальный шпион, он сразу заподозрит неладное и начнет водить меня за нос. Нужно быть хитрее. А это тяжело.

Конечно же, войдя в загон, я вижу, как Рей, продажная скотина, подставляет шею под ласки Грегори.

– Не знаю, кого я ненавижу сейчас больше. – Рей замечает меня, но пятерня, запущенная в гриву, мешает ему соображать. Я закатываю глаза и подхожу к Алтею. Вот кто всегда рад меня видеть, любимая животинка. – Давай, мальчик, они нам не нужны! – Алтей трясет головой и тыкается мордой в дверцу. – Сейчас-сейчас, только дам подзатыльник предателю.

И Грегори, и Рей вылупили глаза, не зная на кого падет кара. Сделать выбор оказывается просто: я замечаю на голове Грегори ненавистное кепи. Да, я знаю, он шел пешком по жаре, потом ехал с моей сестрой в телеге и стоял на нашем дворе, однако сейчас-то зашел в стойло. Мы четко договорились, что он не занимается глупостями на нашем ранчо и не носит тут свое барахло. Так что я сердито и с наслаждением срываю с него проклятое кепи, чем вызываю удивленный писк. Волосы, слегка переливающееся на полуденном солнце, кажутся ярче обычного. Луч падает прямо Грегори на макушку, превращая рыжие волны в пламя. Это снова похоже на момент с какой-то картины или