Книга Девочки Тора - Чарли Энн Маар

тебе, чтобы ты перестала дергаться на мой счёт.

— Это касается Алисы и Аси?

Тор молча проходит чуть вперед и шагает между могил вглубь кладбища между огромных надгробий и памятников.

— Кто они? Это та женщина с ребенком на фотографии у вас дома?

Снова нет ответа.

Мы просто молча идем. Я следую за Тором, пока он не останавливается у кованой оградки, за которой стоит два памятника. Один в форме маленького ангела. Фотографий здесь почему-то нет. Но на памятнике есть надпись:

«Любимой сестре и племяннице. Простите, что вас не защитил…»

Глава 32

Аня

— Помнишь, я сказал тебе, что, к сожалению, люди зачастую сами не хотят себя спасать?

Я сглатываю, остановившись чуть позади Тора. Он же встает прямо перед могилой и сует руки в карманы брюк.

— Я тогда только устроился в полицию. Опыта было мало, амбиций море. Алиса была младше меня. Наши родители рано умерли, и чтобы прокормить сестру, мне приходилось часто оставлять ее одну. Так она и связалась со своим хахалем. Я не доглядел.

— Вы же работали…

— От этого как-то легче не становится. Особенно когда осознаешь, чем это все закончилось.

Снова смотрю на два красивых памятника и с трудом проглатываю ком в горле, потому что примерно представляю, чем всё кончилось. Догадываюсь, во всяком случае.

— Она его обожала. Даже когда он бухой приползал домой — всё прощала. Жаловалась, конечно. Я просил ее вернуться домой и бросить его, но Алиса утверждала, что он исправится. Каждый раз, когда он бросал бухать хотя бы на неделю, она радостная звонила мне и утверждала, что теперь всё будет хорошо.

Тор заходит за оградку и достает из каменной вазы у могилы завядшие цветы.

— Потом она забеременела, и он реально на какое-то время успокоился. Они даже поженились. Первые месяцы после рождения Аси, он был идеальным мужем. И прекрасным отцом. Но потом снова принялся бухать… А Алиса всё повторяла, что он исправится, что ребенку нужен отец. На тот момент я проработал в полиции пару лет и там часто слышал такую же песню от потерпевших, которые сначала писали заявление на своих мужей, потом забирали.

Слышу, как Торецкий делает глубокий вдох, затем медленный выдох.

— Я злился на неё, но ничего не мог сделать. И даже тогда я еще не представлял и не понимал, каким он был чудовищем. Первый раз Алиса приползла ко мне избитая, когда Асе было три. Я чуть с катушек не слетел. Хотел наказать этого ублюдка по всей строгости закона, но родители его отмазали. А у меня тогда еще не было достаточно власти. Он был из хорошей, уважаемой семьи. Дорогой адвокат. Деньги. Власть. Беспроигрышное комбо сделало свое дело. Но самое хреновое было не в том, что он отмазался, Аня. А в том, что однажды я вернулся с работы, а ни Алисы, ни Аси дома не оказалось. Я перепугался до усрачки и поехал к уёбку, думая, что он их похитил, увёз силой. Но Алиса открыла мне дверь с широченной улыбкой на лице, — голос Тора сейчас звучит на надрыве эмоций, будто он злится.

Я так привыкла не наблюдать никаких чувств со стороны этого человека, что даже слышать их в его голосе странно. Мне становится не по себе. Я не вижу лица Торецкого, так как он стоит ко мне спиной, но уже представляю, как тонкая линия губ искривляется, а брови сходятся на переносице от злости, которую он испытывает. Именно так он выглядел в кабинете, когда увидел синяки на моих запястьях.

— Она сказала — он раскаялся. Понимаешь? Он попросил прощения. Это пиздец. Он сломал ей три ребра, а потом попросил прощения, и она побежала за ним.

— Это был ее выбор… Вы же не виноваты в том, что она сама приняла такое решение…

— Дослушай до конца.

Торецкий поворачивается ко мне лицом. В его руках увядшие цветы, которые постепенно осыпаются на землю от давления пальцев.

— Потом это повторялось еще несколько раз. И в каждый такой раз я открывал ей двери своего дома, думая что теперь-то она поймет и не уйдет. Я даже замки внешние вешал, чтобы ее удержать. Психолога ей нанимал. По врачам водил. Но она все равно возвращалась к нему. В один прекрасный день, я вернулся домой пораньше и застал ее за сбором спортивной сумки. День был хреновый. На работе не ладилось. Я сел на кровать и стал наблюдать за тем, как Алиса суетливо складывает вещи. Как сейчас помню всё в деталях, будто это вчера было… Я сказал, что больше не буду ей помогать, если она уйдёт. Она ответила, что помощь ей больше не понадобится. Ведь благоверный сводил ее в церковь и поклялся перед иконой, что никогда пальцем ее не тронет. Я не стал держать сестру.

— Трудно вас винить в чем-либо, ведь вы столько раз пытались ей помочь.

— Да, — кивает Тор и отводит взгляд в сторону. — Но в тот единственный день, который я мечтаю вернуть назад, она позвонила мне и сказала, что он снова ее избил, и что она сбежала вместе с Асей. Тогда внутри меня уже появилась какая-то черствость и пустота, поэтому я ответил, что это отныне не мое дело. Пусть обращается напрямую в полицию и спасает себя сама. Алиса еще что-то пыталась сказать, но я не дослушал. Сбросил вызов. Знал, что если начну с ней разговаривать, то не выдержу… На следующий день меня вызвали на место убийства. Она пыталась уехать с Асей на машине. Он был под наркотой, погнался за ними и смог перехватить на лесной трассе. Сначала задушил Алису в порыве гнева. А затем Асю. И выбросил в лесу. Лег в машину отсыпаться. Трупы обнаружили проезжавшие мимо люди. Им показалось подозрительным, что стоят две машины. У одной двери распахнуты, а из второй торчат мужские ноги. Они увидели Алису и Асю с пригорка, когда вышли из своего авто, проверить, что случилось…

— Максим Константинович… — я зажмуриваю веки и машинально прикладываю ладонь к горлу, так как на меня накатывает приступ тошноты. — Мне жаль… Я даже не могу выразить… Но вы не виноваты… Вы тут не виноваты…

— Когда ты не можешь исправить прошлое, такие слова мало что значат. Но я надеюсь, Аня, теперь ты понимаешь, почему я делаю то, что делаю, — черные глаза упираются в меня и проникают своей чернотой, кажется, в самую душу.

Да… Теперь я понимаю…

— А что стало… с