Книга День пиротехника - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Так… Путём приписок километража за четвёртый квартал прошлого года совершил кражу двухсот пятидесяти… зачёркнуто… двухсот семидесяти литров бензина марки АИ-95. Дима, что за ерунда? — недописанная повинная отправилась в мусорку, изорванная в клочки. — Это не злодей, а мой водитель.

Лицо опера ОБЭП приняло выражение незаслуженно обиженной собаки, получившей вместо мясной косточки удар по морде.

— Так какого… — он скосился на присутствующую даму и смягчил выражение. — Какого лешего ты сказал пароль?

Скорое служебное расследование установило, что Лёха без задней мысли ляпнул кодовые слова: «друг погреется» и «вежливо», означавшие: «Димон, помоги!» Цыбин удивился, что о помощи взывает соседняя служба, известная собственными брутальными методами сыска, но что не сделаешь для приятеля…

Спасённый от тюрьмы Шурик гнал на «Логане», как на Формуле-1, стараясь подальше очутиться от страшного ОБЭП Первомайского РУВД, баллистик с ворохом документов об исследовании и с револьвером в пакетике предстал перед глазами Лёхи и Зины через считанные минуты. Он продемонстрировал три боевых револьверных патрона с наколотым капсюлем, но не выстреливших.

— Говоря поэтически, боевая пружина испустила последний вздох, энергии удара не хватает, чтобы воспламенить капсюль. В нынешнем виде револьверчик не стреляет, да. Оттого не могу признать его огнестрельным оружием. Можете вернуть раритет владельцу и извиниться.

Он стоял и расплывался маслянистой улыбкой чиновника, прикрывшего задницу бумагами. А чем прикрывать пятую точку другим госслужащим, его совершенно не волновало.

У Лёхи возникло непреодолимое желание запихнуть эксперта в объятия Цыбина «погреться». Но он недооценил Зину. Дама-дознаватель пылала решимостью решить вопрос на месте и радикально. О вежливости она если и думала, то лишь в последнюю очередь.

Не говоря ни слова, Зина зарядила все три патрона в барабан «Нагана». Револьвер уткнулся в переносицу эксперту и громко щёлкнул.

— Девушка… Вы с ума сошли! Вы меня застрелите!

Он отпрыгнул за лабораторный стол с неожиданной для пожилого возраста прытью и начал протискиваться к выходу. Лёха отрезал ему путь в коридор.

— Ну, застрелю. И мне ничего не будет — вами же подписано заключение, что револьверчик не стреляет. Я вам поверила, золотце моё, не соблюдала предосторожность… Вот и лейтенант подтвердит, — Зина прицелилась и снова щёлкнула «Наганом», звонко крикнув «паф».

Мужчина метался в узком промежутке между ними. Вперемешку с тяжким дыханием доносился лепет, что «при определённых условиях… Например, от нагрева капсюля многократным воздействием ударника… Выстрел всё же может произойти…»

— С этого места подробнее, — скомандовала Зина. — При каких условиях?

Морщины на лбу эксперта отразили лихорадочный мыслительный процесс.

— Наверняка выстрелит, если ударить по хвостовику курка молотком!

— Где у вас молоток? — невинно осведомилась Зина.

— Не нужно… Я и так всё сейчас быстро перепишу.

В машине Лёха не удержался от вопроса.

— А вдруг бы и точно выстрелил?

— Совсем меня за дуру держишь, — возмутилась Зинаида. — Я пальцем барабан придерживала, ударник бил по пустому гнезду.

Ещё она рассказала, что злодей возился с револьвером подальше от глаз жены, в гаражах у кладбища.

Конечно, это не совпадение. Множество старожилов «Востока-1» построило там кооперативные гаражи в советские времена. Разбогатевшие, типа Бекетова, позже прикупили себе «стойла» для железных коней. Часть сдана в аренду, в том числе сомнительным субъектам вроде Томашевича.

Лёха сделал себе заметку: ещё раз поговорить с участковыми. По-хорошему, надо приступать к полной проверке гаражных кооперативов, выяснять, кто, где и чем там дышит. Громадный объём работы, на него стоило бы бросить людей сразу, а не сейчас, когда преступление «раскрыто», и начальство озабочено следующими, пусть и менее значительными глухарями.

Вечером на опорном идею шерстить гаражи поддержал неугомонный Гаврилыч. У остальных участковых нашлись более неотложные дела: заявления жён о рукоприкладстве мужей, о кражах обуви из тамбуров на лестничных площадках, велосипедов из подвальных чуланов.

А на следующий день все телеканалы транслировали страшные видеоролики из Москвы. Взрывы в хранилищах для сумок прогремели одновременно в четырёх гипермаркетах. Ответственность на себя, как обычно, приняло Исламское государство, но на этот раз заявлению террористов можно было верить: оно поступило на электронные ящики информационных агентств за десять минут до взрывов.

Позвонил Сазонов. Из ФСБ России сообщили: взрывчатое вещество, применённое в Москве, однотипно использованному в «Заряне». В Минске формируется группа офицеров МВД и КГБ Беларуси для содействия россиянам.

Глава восемнадцатая

Москвичи

В первопрестольной Лёхе довелось побывать лишь однажды — на однодневной школьной экскурсии с автобусным марафоном «Поклонная Гора — Красная Площадь — Парк Горького». Соответственно, в Москве опер ориентировался примерно так же, как в Париже, с той лишь разницей, что Останкинская башня видна из большего числа городских районов, чем Эйфелева. И на третий день выяснил, что проку от его присутствия в Москве не много. Если Сазонов с другими старшими офицерами КГБ и МВД Беларуси крутился в межведомственном штабе расследования и хотя бы знакомился с методами работы российских силовиков, Лёхе, в лучшем случае, выпадали поручения сгонять в «Магнит» за пивом для эфэсбэшников. Без официального статуса, без полномочий, без права ношения оружия и самого оружия, без элементарного представления, что и как в России делается, минский оперативник был в расследовании не полезнее рояля в русской бане.

Москвичи задержали одного из исполнителей. Всё, что удалось Лёхе изучить сверх публикуемого в Сети, — это посмотреть видеозапись допроса террориста.

Тот сидел перед камерой с олимпийским спокойствием. По поводу соучастников, тайников с оружием и взрывчаткой, планов последующих действий не говорил ни слова. Зато охотно распинался о причинах их выступления.

— …Вы все — дети шайтана. Даже посещающие мечети забыли настоящий ислам. Они смирились с жизнью среди неверных. Они не знают, как любить Аллаха по-настоящему. Любовь — это война с врагами ислама. До последнего вздоха последнего врага.

— Почему вы решили бороться именно в России? — спросил следователь ФСБ.

— Потому что вы становитесь ещё большим врагом правоверных, чем США. Вы боролись с исламской революцией на Северном Кавказе. Вы посадили в исламских республиках марионеток. Вы прекратили помощь нашим арабским братьям, сражающимся с проклятыми еврейскими оккупантами в Палестине. И этого было мало… Сирия переполнила чашу терпения.

— Ясно. Заканчиваем. Ходатайства, пожелания?

— Выдайте меня белорусам. Пусть расстреляют. Быстрее попаду в рай к сладкоголосым гуриям.

Лёха выключил видео на смартфоне. Экран погас, но по-прежнему перед внутренним взором сияли неукротимым огнём глаза мусульманского фанатика. Этот ролик ни при каких условиях не должен попасть в Сеть! Слишком убедительно говорит террорист. Вывернув логику наизнанку, подводит к выводу о необходимости продолжения газавата любыми средствами, в том числе убийством посторонних людей, и этот вывод выглядит единственным возможным. Арестант не смотрится умным, скорее всего, тщательно отполированные фразы ему внушили другие, кто сам не надевает пояс шахида. Склонные к радикализму послушают этого безумца… Конечно, цивилизованные мусульманские проповедники