Книга Прятки в темноте - Марина Серова

себе, но и другим, если будете подавлять в себе любовь и другие чувства, которые, как вам кажется, являются свидетельством вашей слабости».

Услышав скрип двери, я рывком схватила кубики и сунула их в первый попавшийся карман сумки, чтобы Макс не увидел, чем я занимаюсь. Я не считала такой способ искать ответы на вопросы позорным, скорее не хотела, чтобы кто-то знал о моих особенностях и тайнах.

— Ты чего так долго здесь? — Макс остановился в дверном проёме и уперся в него плечом.

Я продолжала сидеть на корточках спиной к нему.

Странно, что он всё ещё оставался со мной. Другой на его месте давно сбежал бы после всего, что вскрылось. Это повышало моё доверие к нему, но он по-прежнему оставался для меня одним из главных подозреваемых.

— Пытаюсь не уснуть, — коротко бросила я и поднялась на ноги.

Я села на кровать и взглянула на него, ища в его изумрудах ответы на свои вопросы.

— Продолжим?

— Спрашивай, я на всё отвечу, — он шагнул ко мне и сел рядом.

Казалось, что сейчас он снова притянет меня к себе ближе, будет гладить по коже, но он был сдержан и явно боялся меня спугнуть.

— Кто-то в деревне знал о том, зачем ты сюда приехал?

Макс задумался, и это сразу же меня напрягло. Сложно было сказать, о чём конкретно он размышляет: какие имена можно называть, какой информацией делиться, что может быть использовано против него?

— Думаю, никто. Заказчик дал понять, что это должно держаться в тайне, — мышцы на его лице не дрогнули.

Либо он очень хорошо врёт, либо действительно никому не говорил о своей миссии в Забивалове.

— Почему Маруся Демьяновна? Вряд ли она твоя родственница. — Вопросов было много, но ответы не давали мне составить полную картину того, что здесь происходило весь летний месяц. Также по-прежнему было неясно, зачем сюда приехала Битникова и тем более куда исчезла.

— Потому что её дом по соседству с нужным. Мне сообщили, что она совсем плоха, памяти нет, поэтому поверит в любую мою чушь. Кто-то хорошо прошерстил весь посёлок и имел достаточно информации, чтобы дать мне предысторию, к которой сложно придраться, — Макс взглянул на моё возмущённое выражение лица. — Всем, кроме тебя, конечно.

Я высоко ценила свои способности и не любила, когда их принижали. Было важно не ошибаться, видеть истину даже там, где она очень хорошо от меня спрятана. Кто-то называл это даром, но я верила, что это результат долгого и упорного труда в профессии детектива.

Я вновь задумалась, когда Макс замолчал. Кто-то хотел выкурить из дома именно Прасковью Ефимовну. Человек отлично знал Забивалово, но вряд ли жил здесь даже некоторое время. Скорее всего, влиятельный человек из Тарасова решил заполучить этот дом и обратился к главе посёлка — как иначе объяснить такой интерес Афанасия к Прасковье и тайные посещения участка его секретаршей?

Старушка оказалась не из робкого десятка и дала отпор. Чтобы морально сломать её, недоброжелатель нанял Макса, явно зная, что Прасковья склонна верить в мистику. Учитывая то, что на протяжении месяца этот план только напугал женщину, но не выгнал, они решили действовать решительно: заманили Кристину в посёлок, похитили и стали шантажировать бабушку. Такая цепочка сложилась у меня.

— Расскажи ещё раз про Кристину. Во сколько ты её видел, что она спрашивала, что ты ей отвечал, — мне нужны были доказательства моей теории, но никто, кроме Макса, пока что их дать не мог.

— Около девяти вечера она подошла к нашим домам. Машины не было. До этого я отходил в дом — Маруся щи сварила, настаивала, чтобы я поел. Когда вернулся, она как раз и подошла через пару минут. Спросила у Тимофея про бабушку, он сказал, что видел её только утром. Она сказала что-то про сделку, ну, я и пошутил про дьявола, — Макс задумчиво опустил взгляд в пол, восстанавливая цепочку событий в памяти.

— Как пошутил? — уточнила я, желая собрать все детали этого пазла.

— Спросил: сделка с дьяволом, что ли? Ну, сама понимаешь, я лично организовал ей всю эту мистическую шелуху, по посёлку ходили смешки о её склонности верить в чертей, потому что ей никто не верил. И я посчитал смешным напомнить о её «заскоках» в тот момент, — Макс слегка покраснел от стыда.

Он своими руками свёл с ума старушку и настроил против неё весь посёлок, а потом ещё и шутки отпускал по этому поводу.

— Ладно, не суть. Она что-то ответила?

— Закатила глаза и молча ушла в дом. Больше я её не видел. — Парень пожал плечами и снова перевёл на меня взгляд.

Я тяжело вздохнула и прикрыла лицо руками. Эта информация не дала мне ничего, кроме того, что Кристина говорила о какой-то сделке. Знала ли она в тот момент, что её бабушку шантажируют? Или уже была запугана главой посёлка и той шишкой из Тарасова?

— Как она выглядела? Может, была заплаканной или чем-то встревоженной? — Это была важная информация, которая поможет составить психологическую картину состояния Кристины в тот промежуток времени.

— Нет. Она была нервной и недовольной, — коротко ответил Максим и прислонился к стене.

Он тоже хотел спать, но до последнего сдерживал своё желание.

Я кивнула сама себе и скрестила руки на груди. Мысли в голове жужжали роем, но отсутствие сна и дикая усталость становились огромной помехой на моём пути.

Заметив моё отчаяние, Макс потянулся вперёд и притянул меня к себе. Моей первой мыслью было начать сопротивляться ему, но, вспомнив предсказание костей, я выдохнула и поддалась его рукам.

Парень прижал меня к себе и обнял на уровне живота. Он уткнулся носом в мой затылок, а я прикрыла глаза в поисках покоя и расслабления, хоть и временного. Может быть, стоило немного поспать перед очередным тяжёлым днём? Но внезапный вопрос, который я не успела задать Максиму, снова меня встревожил, и я подняла на него голову.

— Кем ты на самом деле работаешь? Вряд ли учителем географии, — я вспомнила тот разговор в лесу, в котором он сдал себя с потрохами.

— Почему нет? — Он не отрицал, скорее решил немного поиграть со мной.

— Потому что учитель географии не может путать понятия «устье», «русло» и «исток». А ещё географы указывают направление сторонами света, — на моих губах появилась усмешка.

Парень не сразу, но понял, о чём я ему говорю, и тихо засмеялся.

— Первая профессия, которая пришла в голову. Надо было представляться учителем математики. Тогда бы точно не прокололся. — Макс сжал меня в своих объятиях