Книга Новый старый дивный Мир - Наталья Алексеевна Добровольская

и пошли в учительскую, в сопровождении Глафиры для поддержки.

А Надя задержалась, вспомнив и про Олесю и записав и ее примерные размеры, чтобы уже никаких обид не было. Да уж заодно и для Васи с Михасем рубашки и туфли, чтоб «счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный!», как писали братья Стругацкие в своем знаменитом романе.

Она примерно представила парней и записала их приблизительные размеры — когда-то она их угадывала верно, без примерок покупала одежду для всех знакомых мужчин. Надеясь, что и здесь она не промахнулась, девушка поспешила вслед за подругами к нужной двери.

А их уже ждали, все та же Муся строгим голосом предложила девушкам зайти всем вместе в кабинет, где за столами уже сидели преподаватели. Клавдия Ивановна доброжелательно осмотрела волнующихся девушек, которые судорожно сжимали пальцы. Даже Надя почувствовала трепет перед всеми учителями, уже знакомыми и еще неизвестными, глядевшими на них кто строго, кто внимательно, кто с симпатией, а кто и снисходительно, иронично. Кивнув своим мыслям, директор сказала:

— Давно у нас не было таких интересных поступающих. Во-первых, они сразу сдружились и показали взаимопомощь и выручку, во-вторых, несмотря на некоторые ошибки, — тут она посмотрела на смутившуюся Айгуль, — они все справились с заданиями испытаний. Ну и в-третьих, они оказались талантливыми певицами и приготовили отличную песню для конференции.

— Я правильно говорю, товарищи, — тут взор директора обратился на Марксэна, который снисходительно кивнул.

— Так что поздравляю, вы все зачислены на первый курс нашего училища, — тут за спиной Надя услышала дружный выдох девушек и, вдруг, даже неожиданно для себя, она вышла вперед и посмотрела на директора:

— Уважаемая Клавдия Ивановна, могу я обратиться?- и, видя заинтересованность педагога, продолжила:

— У меня есть просьба. Можно мне попробовать сдать экзамены за первый курс полностью сразу, экстерном, чтобы перейти на второй курс. Обещаю, я все выучу как следует. Если же нет, тогда буду проходить обучение, как все, — и она посмотрела на мудрую женщину, которая смотрела на нее с симпатией.

А Надежда чувствовала, что так будет правильно — программа обучения была слишком легкой для нее, рассчитывалась для людей с низким уровнем подготовки, она многое уже знала, так зачем время терять. Если все пойдет, как она планирует, как раз к сорок первому году она закончит училище и будет дипломированным специалистом — немалый плюс в то время.

— Ну что же, попробуйте. Для этого у вас есть все летнее время, а осенью и устроим экзамен. Согласны, товарищи преподаватели? — дружный гул был ответом.

— На это все могут быть свободными, — и все вышли в коридор. Видно, что до этого учителя обсудили все свои проблемы, вопрос с зачислением был последним. Улучив возможность, к Наде подошел Константин Михайлович, который хотел что-то ей сказать. Но девушка его перебила:

— Извините, товарищ преподаватель, но вы сейчас должны пройти с нами, у нас есть к вам особое предложение, — и подхватив музыканта под руку, под заинтересованные и недоумевающе взгляды окружающих, она чуть ли не силой потащила его в сторонку, где стала быстро объяснять:

— Нам дали направление в специальный магазин, надо срочно всем получить одежду для выступления, пока начальство не передумало. Мы хотим прямо сейчас пойти, так что было бы хорошо, если бы вы тоже поехали с нами, мы ведь даже не знаем, где это место, — Надя частила, волновалась, надо было говорить быстро, но четко, огорошив мужчину. И она протянула растерявшемуся музыканту заветную бумажку с адресом — улица Одна тысяча восемнадцатого года, дом двенадцать, дробь пять — а.

— Да, это достаточно далеко отсюда, надо на автобусе ехать. Но я про такой магазин и не слышал, — растерянно сказал мужчина.

— На месте разберемся. Раз адрес и направление есть, значит, и магазин существует. Но поехали быстрее! — торопила всех девушка, она чувствовала, что требуется все сделать быстро, пока никто не спохватился.

Всей толпой компания ввалилась в автобус, где мужчина попытался заплатить за всех, на что девушки дружно замахали руками. Автобус медленно плутал переулками Москвы и, наконец, остановился на нужной остановке, подсказанной кондуктором. Выйдя, они долго искали необходимый дом и не сразу обнаружили нужную дверь, на которой было написано: «Население не обслуживается».

Недоуменно глядя на Надю, как на главную, все растерянно стали в сторонке — столько ехали — и вдруг — «не обслуживается». Надя буркнула, что это обычные люди не обслуживаются, а только привилегированные, а они все в данном случае таковыми и являются, решительно постучала в дверь и зашла, жестом показав мужчине, чтобы он сделал то же самое, оставив девушек дожидаться на улице, на ближайшей скамейке, стоявшей в кустах рядом.

Вахтер у входа осмотрел их оценивающим взглядом: относятся они к «спецконтингенту» или просто обнаглевшие советские граждане, которых надо одёрнуть, чтобы не садились не в свои сани?

Сделав вывод, что представшие перед ним девушка и мужчина не подходят к «особенным» гражданам во всем равного общества, которые все же «равнее всех остальных», так как они чаще всего хорошо одеты, имеют солидный вид, заграничные вещи, не обращают внимания на цербера и не боятся его, он не пропустил их дальше — «рылом не вышли».

Громким голосом он спросил, куда они, собственно идут, и предложил немедленно выйти вон. И Константин Михайлович порывисто и беззвучно хотел это сделать, потому что знал: иначе будут неприятности. Ему, советскому гражданину, в очередной раз указали соответствующее место.

Но не на такую напали — Надя недрогнувшей рукой протянула вахтеру заветный документ и строго сказала:

— Предписание горкома партии.

Осмотрев бумагу со всех сторон, тщательно проверив все подписи и печати, чуть ли не попробовав ее на зуб, вахтер разочарованно проговорил:

— Пройдемте за мной, — и они пошли дальше и зашли в комнату, завешанную и заставленную разной одеждой и бельем.

Надежде сразу вспомнилась знаменитая сценка с замечательными актерами Романом Карцевым и Виктором Ильченко на подобном складе, где растерявшийся герой никак не мог убедиться в своем счастью и выбрать нужное.

Константин Михайлович сейчас выглядел абсолютно также