Книга Аристократы - Баса

соседнему столику.

— Конечно, будут, о чем речь, — Виталик Хаски вновь ответил нам.

Опять оргии, у нас не совершеннолетние есть между прочим. Моя Алиса. Я взглянула в очередной раз на нее, сестра проигнорировала, смотрела ни на кого и на всех одновременно. Она всегда витала в мыслях, молчунья по жизни, очень замкнутая девушка.

Не знаю, что мной двигало, желание отомстить, расставить приоритеты, решить все вопросы? Не знаю, но я устала прятаться. Польски рано или поздно нашел бы, если нужна Ананина. Устала, как крыса, прятаться от ответственности и жалеть себя.

Жаль одного человека, который сейчас улыбался слева, рассказывал забавный анекдот. Должно быть после концерта он откажется от меня.

Дороги назад нет. Жизнь продолжалась, несмотря на весь прошлый ужас.

Ну все… я пошла. Встала резво, стул громыхнул противно по тротуарной плитке. Лишь бы не свалиться на огромных каблуках. Обошла наш стол.

— Ань, далеко? — полюбопытствовал в спину Ленька.

— Знакомиться со Страдовцами, — ответила довольно тихо, но Шмонт больше ничего не спрашивал.

Польски возле фонаря с кем-то разговаривал, но завидев меня замолчал. На что я позволила расцвести приятной улыбке на лице и подмигнуть задумчивому Пуделю.

Все пучком, парень!

Возле стола Хаски замедлила шаг. Их четверо. Хаски с невестой, Виталик и их младший брат, лет тринадцать на вид. Это основные дети-наследники от официально брака.

Провела пальцем по белой скатерти в процессе ходьбы и развернулась напротив интересовавшего объекта. Тем самым показала левое, почти оголенное бедро и татуировку на глазу в точности ту, с которой скрывалась в виде Ананиной.

— Хаски… Хаски, — еле слышно произнесла. Словила замерзший взгляд. Ты словно не ты. Мертвые глаза, у меня были похожие после тебя, как говорила Ирина.

Я подтянула одно из пустующих кресел поближе и плавно уселась. Локоть поставила на стол, ладонью сделала вид, что поддерживала щеку и смотрела.

Смотрела на мужчину, не переставая, будто он самый важный человек на этом свете.

А потом не выдержала серьезной мины и истерично от нервов выдала:

— Гребаный Бастард, видел бы ты свое лицо! — очень неприлично прозвучала фраза, все взгляды на громкую речь обратились за стол.

— Стоп. Стоп! — наигранно весело произнесла и встала со стула. — Сейчас селфи сделаем. Такое я не в состоянии пропустить, — быстро-быстро засеменила к столу Вильмонт за телефоном.

— Ань, ты рехнулась? — брат шепнул, дернув больно за руку. На что я резко вырвалась с намерением продолжить концерт.

Почти бегом вернулась к тому же столу, пролезла сквозь младшего братца Хаски за спинкой его кресла, на что мальчик удивился, а я ему улыбнулась приветливо.

Остановилась за спиной старшего.

— Глянь сюда! — я подняла руку с телефоном вверх, наклонилась к мужскому плечу, чтобы наши лица были близко-близко. — Дорогая, прости, — насмешливо обернулась к его невесте, которая косилась на меня словно я внезапно обрела крылья и полетела. — Но ты в кадр не попадаешь.

Сфотографировала, посмотрела. И медленно вернулась обратно на кресло напротив мужчины.

— Ну что, дорогой, с ума не сошел без меня? — спросила ему в глаза. Озадачен, молодой человек? И я видела, как плавно отмирали глаза, целое торнадо эмоций закружилось в них.

— У вас реально какой-то бзик на Вильмонтах, — не прекращала выдавливать из себя гниль, которую ты заботливо поселил в моем теле.

Больное место. Ты ненавидишь эти истории о вашей слабости.

— Я ведь была замарашкой, а ты… несмотря на это, — руку опустила на стол и двумя пальчиками — указательным и среднем медленно, медленно стала пробираться по твердой поверхности к его кулакам, сжатым между собой. — Все равно повелся на меня. Прикольно! — насмешливо проговорила.

После того, как прикоснулась к его пальцам, резко встала с кресла. Перегнулась через стол, руки подставив под грудь. Отчего топик стал показывать еще больше, чем прежде. Что естественно приковывало всеобщее внимание, не только Хаски.

Отличный вид сзади, попа полностью оттопырена. Я еще сильнее подала корпус вперед, медленно склонившись к уху Хаски, к завиткам волос, почувствовала до ужаса знакомый запах. Он всегда в темноте мерещился и в мое тело впитался.

Я шепнула, так чтобы слышал один единственный Хаски, мое дыхание коснулось его шеи:

— Ради меня… никогда… не убивали, — с улыбкой села обратно в кресло, закинула ногу на ногу. Голое бедро перед всеобщими взглядами. Перестала улыбаться, скулы заболели. А теперь серьезно и громко закончила:

— Я сотни раз отказывала тебе, а ты не отступал, как верная псинка возвращался ко мне как на привязи, ждал моей улыбки? Вот она улыбка, — показала эту эмоцию и главное, глядя ему в глаза. — Вот мой взгляд, который жадно пытался поймать каждую ночь! Доволен?

Он не отвечал, ни разу не подал признака жизни, сидел в одном положении, пряча кулак одной руки в другой с часами. Мне кажется не моргал, но дышал судя по глубоким вздыманиям грудной клетки.

Я поднялась под затянувшееся молчание, как будто его насильно сдерживали. Ага. Я сдерживала. Концерт удался. Я рассекречена и мое страшное прошлое сошлось в настоящем.

Телефон мой где-то валялся на столе. Подняла его, подумала пару секунд и кинула прямо на стол в сторону Хаски. Со стуком телефон упал на бокал с шампанским, тот перевернулся и весь алкоголь полился по тарелке, по скатерти и вниз видно на брюки Дмитрию Сергеевичу. А Хаски не реагировал, но в его глаза огонь вспыхнул, который в будущем покарает.

— Перепрограммируешь, — сказала, памятуя о том сранном телефоне, который так снисходительно подарил.

И внезапно торнадо вырвалось наружу из его глаз. Я машинально зажмурилась, когда ударная волна хлестнула по мне. Шум, скрип ветра, звон, стекло, выкрики.

Все перемешалось в один клубок звуков, которые дрожали не переставая некоторое время. Кресло со стуком позади меня отлетело, ударившись о кафельную плитку. Мое тело стояло без движения, а вокруг голубоватое полотно — кокон мерцал и издавал специфический треск, как звук крыльев насекомого.

Потом услышала подозрительный звук, скрип, откуда-то сверху. Посмотрела наверх, пытаясь понять, что происходило.

Люстра небольшая, подсвечивающаяся очень неестественно подрагивала из стороны в сторону. Качалась.

— Аня! — со звуком голоса брата мое тело стало безвольной тряпкой, его зажали в теплых объятиях и оттянули назад. Поняла, что меня держал крепко брат. А на расстоянии примерно двух метров от нас — там где раньше стояла, рядом с креслом со звоном разбилась люстра. Стекло задрожало на плитке, долго звенело, пока люди приходили в себя.

Я рассмотрела поле боя: травяные изгороди местами выдернулись из-под земли. Столы, кресла, кое-где перевернулись от торнадо ветра. А люди, стояли озадаченные подальше от эпицентра событий. Только Паша