Книга Коэн - Osolio

class="p1">— Я просила не называть меня так. — Она выплюнула эти слова.

— Но вы мне бабушка.

— Я тебе никто. Как и ты мне.

Её слова не трогали мою душу. Лишь только маленькая неприязнь просыпалась от этих слов.

— Вам нельзя волноваться, Мэйз. Я уже поняла, что нас связывает только фамилия.

— Очень жаль, что наша фамилия досталась тебе. Хотя, — она перебирала пальцами по спинке дивана, — ты когда-нибудь выйдешь замуж и очистишь наш род.

К горлу подступал ком. Было не сколько обидно от её слов, сколько неприятно слушать о себе подобные вещи. Но я, с присущей гордостью, что досталась мне от мамы, с гордо поднятой головой поднялась с дивана и вышла из гостиной, ни обронив более ни слова.

«Чтобы я ни делала, куда бы я ни попадала, со мной обращаются, как с куском мяса. Дерут, бросают направо и налево. Хватит! Надоело!», — внутри меня душила ярость и отчаяние. Я должна была доказать всем, что я чего-то стою.

Ричардсоны собрались к четырём часам. За большим столом уместилась вся семья: бабушка, жена с детьми, тетя и друзья Дункана. Один из них оказался мне очень знакомым. Это был тот самый мужчина, который «проверял» меня в казино.

— Какая честь, Рикарда. — Он поднял фужер и знак приветствия. Я кратко улыбнулась.

— Удивлена, — одними губами произнесла я и усугубила немного шампанского.

В сторону дяди посыпались поздравления. Каждый первый пожелал ему здоровья и семейного благополучия, каждый подарил по дорогому подарку и только я дождалась, когда все утихнет и подошла к Дункану. Оставшись наедине я протянула ему небольшую вещь, купленную несколькими часами ранее.

— Спасибо, что предупредил, — протягивая подарок, упрекнула я родственника.

— Прости. Забыл, что ты не в курсе. В прочем, — он открыл подарок и вскинул бровь. — запонки? Когда ты успела и на что?

— Тебя разве должно это волновать?

— Да, если ты живешь в моем доме. Кстати, завтра рано утром мы едем на стрельбище.

— На что? — мои глаза округлились.

— Стрельбище.

— Зачем мне?

Мужчина облокотился на стену, с улыбкой рассматривая мое в недоумении лицо.

— Слушай, наша семья совершила большую ошибку по отношению к тебе. Мы не должны были вычеркивать тебя из нашей жизни.

— Твоя мама так не считает.

— В ней говорит обида на сына.

— Во мне тоже живет обида. На вас, на отца, но я же не срываюсь? И не ненавижу вас.

— Давай поговорим об этом потом? — Он мельком взглянул в сторону гостиной, где сидели гости. Многие уже о чём-то шептались, беспокойно косившись в нашу с дядей сторону.

— Хорошо, извини.

Мы вернулись к гостям. Празднование подходило к концу. Многие уже знатно усугубили горячительного и теперь еле толкали свои торжественные речи. Тетя Глория, едва волоча ноги за собой, поднялась по лестнице на второй этаж и скрылась между комнат.

— Мелани, детка, — дядя обратился к своей жене. — Кажется, дети уже заметно устали. Позвать Норрис?

— Нет, — она ласково посмотрела на мужа, положив свою ладонь на его. — Не стоит, я сама. Ты же знаешь, что кнопка не засыпает без мамы.

Мужчина поцеловал в височную часть жену, и та поспешила удалиться, прихватив с собой своих детишек. Гости редели на глазах. Остались только некоторые друзья Дункана, среди которых был Роберт. Он что-то обсуждал с другом, периодически бросая на меня насмешливые взгляды.

Миссис Норрис быстро управилась с когда-то шикарной сервировкой стола и принялась тащить груду тарелок на кухню. Я великодушно ей помогла, за что она одарила меня полной благодарности улыбкой.

Вернувшись в гостиную меня ждал уже заметно подвыпивший дядя. Он внешне был очень похож на моего отца. Внутри закололо. «Вдруг, он такой же как отец?», — промелькнуло в моей голове. Заметив меня, он улыбнулся и похлопал по месту рядом с собой, приглашая сесть.

— А ты, оказывается, хорошо справляешься в казино, — усмехнулся Дункан. — Не хочешь продолжить дело своего отца?

— Каким образом? — я взяла стоявший на кофейном столике бокал шампанского и сделала маленький глоток. — Отобрать Викторию у Оливера? Впрочем, это больше не Виктория.

— Зачем? Если ты хороша в этом бизнесе, значит, хороша и в другом. Как тебе такой вариант, — он отпил немного Бурбона, — я отдаю тебе часть акций, принадлежащих твоему отцу, и ты становишься неотъемлемой частью нашего совета директоров.

— Отец меня ещё больше возненавидит.

— Не думаю. — Он поставил бокал на стол и развалился на диване. — Я знаю, куда делся твой отец. С ним все хорошо.

— Где он? — я отпрянула от спинки дивана, наклоняясь корпусом ближе к Дункану.

— Он в Детройте. Когда ты приезжала домой, в этот день ночевал в офисе. А потом оформлял дом на продажу, чтобы отдать долг Люциану.

— И ты называешь это «хорошо»?

— Ну, он жив. Это уже хорошо.

— И что дальше?

— Я вышел с ним на связь, спросил, как он.

— Ну, — оборвала мужчину я, нервно перебирая подушечками пальцев. — не томи.

— Я сказал, что со мной все хорошо.

На пороге гостиной оказался отец. Я, испугавшись, вскочила с дивана и спряталась за Дунканом. Отец, заметив мои манёвры, рассмеялся.

— Я с тобой ничего не сделаю, Рикарда.

— Правильно, потому что ты не посмеешь с ней что-то сделать. — Ответил Дункан, обнимая меня за плечо.

— С Днём Рождения, брат. — Отец сделал шаг вперёд, на что я вжалась ещё сильнее в тело Дункана.

— Тише, — прошептал мне дядя, не переставая меня обнимать.

Я словно маленький котёнок, вжалась в дядю и боялась поднять взгляда на отца. Того забавляло мое поведение.

— Перестань, Фрэнк. Зачем ты пришёл?

— Поздравить брата с днём рождения и вернуть дочь в отчий дом. Она же нагулялась со своим Люцианом, раз теперь под твоей крышей живет.

— Я не вернусь к тебе.

— Куда ты денешься. Я — твой отец, и ты должна слушать меня.

— Я слушала тебя на протяжении стольких лет и заслужила только побои. — На лице отца появилась кривая ухмылка.

Дункан, наблюдавший за нашей тирадой, изрядно подустал. Он цокнул языком и вывел отца «на пару слов». Я же сидела в полнейшей тишине. В голове мелькали образы наших с отцом отношения: бьет, оскорбляет, снова бьет. И так каждый раз. «Зачем он явился сюда? И почему его все так выгораживали?»

Не выдержав ожидания, я выскочила из комнаты и уткнулась прямо в грудь своего дяди. Он усмехнулся, увидев такое происшествие, но потом тут же стал серьезным.

— Не хочу это признавать, но Фрэнк сильно изменился.

— Я говорила.

— Знаю. А ещё я теперь знаю, что ты больше никогда не будешь его бояться. Ты — наша кровь, а