Книга Дочь того самого Джойса - Аннабель Эббс

Совсем немного, по мнению Пикассо, воображаю.

– Это восемь часов работы Пикассо. Восемь часов! А как долго ты бился над этими словами, отец? – Джорджо опять повысил голос. Он звенел от еле сдерживаемого гнева.

– Это труд моей жизни, Джорджо. Вся она – там. Больше у меня ничего нет.

– Согласен. Ты должен настоять на том, чтобы они удвоили или даже утроили плату. И никогда не принимай первое же сделанное тебе предложение! Никогда!

– Но они были ко мне так добры. Я говорил, что специально для меня они велели изготовить гигантскую лампочку, чтобы я мог видеть текст? И еще усилили мощность, чтобы я не напрягал глаза во время редактуры. Когда твои книги отвергались огромным множеством издательств, поневоле начинаешь ценить такие небольшие проявления внимания.

– Все это осталось в прошлом, отец. Когда твой талант еще не был признан всеми. Сейчас ты должен брать пример с Пикассо. Он явно не колеблется требовать то, что по праву его. И ты должен требовать то, что по праву является твоим. Дай мне ручку, и я напишу в «Блэк сан пресс» и попрошу у них две тысячи долларов. А когда они попытаются торговаться, – а они попытаются, можешь не сомневаться, – мы не поддадимся и не уступим ни цента. Ты понимаешь, отец?

– Думаю, мне все же следует уйти.

Мистер Беккет уже пятился по коридору.

– О нет, Сэм, баббо сейчас будет готов. Давайте я провожу вас. – Я схватила его за руку, тонкую костлявую руку, и повела к кабинету, выкрикивая на ходу: – Баббо! Пришел мистер Беккет!

– Входите, мистер Беккет. – Из-за двери высунулась голова баббо. Его глазные пластыри были приклеены к лицу под очками. – Джорджо сейчас пишет для меня письмо. Выходите же из этого коридора тьмы на свет. Лючия, будь так добра, задерни портьеры.

В тишине я слышала, как скрипит перо Джорджо и как мистер Беккет деликатно откашливается.

– Тьма, – задумчиво пробормотал баббо. – Тьма. Тюрьма. Томя. Тремя.

Мистер Беккет снова откашлялся, уже чуть громче.

– Лючия, ты закончила томить мистера Беккета во тьме, как в тюрьме?

– О, простите. – Я быстро отпустила руку мистера Беккета и почувствовала себя ужасно неуклюжей. Быстро задернув портьеры, я оставила посередине маленькую щелочку, чтобы луч света падал на книгу, которую мистер Беккет будет читать баббо сегодня вечером.

– Я полагаю… – Баббо сделал паузу и поправил пластырь. – Пора оставить «мистер» и звать нашего друга просто Беккет. Ты согласна, Лючия?

Я повернулась к ним, и меня подхватил головокружительный поток радости.

– О да, баббо. Мистер Беккет уже почти член нашей семьи.

– Итак, с этого дня в этом доме вас будут звать Беккет. – Баббо встал из-за стола и протянул мистеру Беккету руку.

– Это большая честь для меня, сэр. – Мистер Беккет улыбнулся, его глаза сияли. Он протянул руку в ответ, и последовало крепкое рукопожатие.

Я проделала маленький пируэт, стараясь не задеть башни книг, книги и карты, разбросанные по полу.

Баббо снова сел, кивая головой и поигрывая галстуком-бабочкой, который сидел на его шее, словно настоящая бабочка, приколотая к бумаге.

– Закрой за собой дверь, Лючия… От склона берега ко сгибу бухты. Что скажете, Беккет? Как вам это?

Я затворила дверь и улыбнулась. Баббо всегда обращался к людям только «мистер» или «миссис», и никак иначе. Исключая членов семьи, конечно. Даже своих самых преданных почитателей, или «льстецов», он называл «мистер Такой-то» или «мисс Такая-то». А теперь мистер Беккет будет просто Беккетом. Может, это еще одно предзнаменование? Очередной знак судьбы, что мы суждены друг другу? Взгляд в будущее, где я буду зваться миссис Беккет?

Глава 9

Апрель 1929 года

Париж

Весь март и апрель я только и делала, что танцевала и шила. Я была вся в мозолях. Ноги болели оттого, что я целыми днями занималась, а руки покраснели и были изранены, потому что ночами я работала над костюмом. Оставалось всего две недели до Международного фестиваля танца, который должен был проходить в Баль-Бюлье на Монпарнасе, и я уже трепетала от предвкушения.

Я очень долго продумывала свое выступление. Баббо хотел, чтобы я исполнила танец реки Лиффи. Мне было известно, что Лиффи занимает важное место в книге, над которой он работал, но по какой-то причине я не хотела, чтобы она стала главной темой танца. В конце концов я остановилась на танце русалки, успокоив баббо тем, что эта русалка выплыла из глубин его любимого Дублинского залива.

Я скроила костюм из муара, который нужно было расшить голубыми, зелеными и серебряными блестками. Он превращал меня, Лючию, дочь Джеймса Джойса, в Лючию – танцующую рыбу и извивающуюся русалку. У меня будет чешуя, плавники и жабры, и еще длинные пряди волос, похожие на водоросли, доходящие мне до самой талии. Плавники я сделала из голубиных перьев, что собрала в Люксембургском саду, и покрасила их в блестящий цвет морской волны. На голову я решила надеть маленькую обтягивающую шапочку из чешуи, к которой можно будет пришить волосы русалки и заодно прикрыть ею свои собственные.

Когда иголка особенно больно вонзалась в палец или я случайно резала руку ниткой, я закрывала глаза и представляла себя на сцене, лучезарную и сверкающую… я ныряла, прыгала, вертелась и кружилась. Воображала, как месье Борлин будет размахивать веером и выкрикивать: «Это моя самая талантливая ученица!» И баббо… его ладони уже болят от аплодисментов, а голос охрип от нескончаемых «Браво!».

Мама все еще оправлялась после операции, и большую часть вечеров мы проводили в тишине, которую нарушал лишь скрип ручки баббо и отдаленные переливы голоса Джордже Он тоже репетировал, готовясь к своему дебюту, первому сольному выступлению, который был назначен неделей раньше моего. Мама и баббо горели таким воодушевлением, так волновались, чтобы ничто не повлияло на голосовые связки Джорджо, что меня оставили в покое: я танцевала и шила сколько мне было угодно. Если бы только мама узнала о миссис Флейшман, иногда думала я. Но разумеется, я не собиралась раскрывать тайну Джорджо.

Однажды воскресным утром я сидела в гостиной и украшала блестками свою шапочку русалки, бережно продергивая нить сквозь жесткую сияющую ткань, когда появился Беккет. Он собирался погулять с баббо в Булонском лесу.

– Не пойдете ли вы с нами? – Он сел рядом. Его длинное гибкое тело словно сливалось с диваном.

Мама в прихожей чистила пальто баббо, а сам он искал свою трость и перчатки.

– Я не могу, Сэм. – Я воткнула иглу в ткань. – У меня еще так много шитья, и кроме того, нужно репетировать.