Книга Эль и Карамель - Анастасия Константиновна Дока

Я только смеялась, но послушно выполняла просьбу. Пока тесто любовалось собой, как же смешно, мы садились пить чай, и бабушка рассказывала разные истории из «Кулинарной страны».

— Откуда? — переспросил Эль.

— «Кулинарная страна» — передача о полезной еде для маленьких, — пояснила Мада. — Я её помню.

Каждое утро слушала, когда мы завтракали.

— Точно! Там рассказывали про ожившие овощи и их приключения, — добавила Кристина.

— Это там, где Горошинка пошла на выставку и влюбилась в Бульон?

— Да, Элечка, я обожала слушать истории в бабушкином исполнении. Она меняла голоса и добавляла таинственности. Получалось захватывающе.

— А я «Страну» ненавидел, потому что терпеть не мог овощи, и никакие сказки изменить отношения к отвратительному гороху не могли.

— Не помню, чтобы ты отказывался от моего супа, — заметила Ася.

— С годами вкусы меняются, любимая. Теперь я всеяден. Но давайте приступим. Неизвестно, как много времени у нас осталось.

Ася отложила зеркало и взяла миску.

— Буква «А» — Английская.

Эль быстро объяснил всё сёстрам.

Карамелина сразу пояснила, опережая логичный вопрос:

— Съюку проверять сейчас нет смысла. Бабушка всегда проводила игру так, чтобы лишь, найдя все предметы по очереди, я получала приз.

— То есть они все должны соприкоснуться? — предположила Кристина. — Или бабушка строго следила за твоими действиями?

— И то, и то.

— Но с виду это обыкновенная миска, — заметила Мада.

— А бабушкина печать среагировала.

— И всё-таки может акрилиус подойдёт больше? — Кристина протянула артефакт в виде блестящего мелкого камушка.

Акрилиус был её излюбленным камнем в институте. С его помощью можно было добавить блеска любому предмету. Но преподаватели, безусловно, делали вид, будто камень нужен исключительно для манипуляций с превращениями. Убеждали, что без него химические формулы не оживут. В тайне от однокурсников и даже сестры Кристина отламывала по кусочку акрилиуса и использовала в украшениях. Серьги с магией не могли не привлечь внимание противоположного пола. Так она думала, но разочаровалась после пятнадцатой попытки.

— А как же бабушкина печать?

Кристина отложила камень.

Ася по совету Эля прошептала заклинание, подышала на миску. После её манипуляций та засветилась слабо, но уверенно, и сама поплыла к подготовленной Элем корзине. Вернее, Ася называла ЭТО корзиной, а на самом деле оно было ЭТО и расшифровывалось, как Эле-Тесский Образ. Карамелина смеялась, а не в честь ли Эля назвали штуковину, но парень уверил, что ЭТО существовало задолго до его рождения. ЭТО изобрёл некий маг для выявления и сопоставления магических волн. ЭТО было многофункциональным инструментом.

— Мудрёная штука! — вспомнила Кристина. За своё недолгое обучение она успела кое-что узнать об ЭТО, и это с трудом укладывалось в голове. Заумные термины, непонятные формулировки никак не желали усваиваться в памяти.

Миска повисла в круге, очерченном магией ЭТО, закрутилась волчком и явила свету проекцию буквы «П».

— Ого-го… — сказала Ася. — Хотя, чему я удивляюсь после всего случившегося?..

— Твоя бабушка хотела, чтобы мы разгадали загадку вместе, — заметил ничуть не шокированный Эль.

— Она знала, твои воспоминания и мои волшебные знания откроют истину.

Ася хмыкнула и наклонилась к следующему предмету.

— «П» — полотенце.

— А я бы спрятала подсказку в металлической пентаграмме, — сказала Кристина. — Полотенце — обычная вещь, а пентаграмма волшебная, необычная и навевает ужас. Ася бы тогда в первую очередь обратила на неё внимание, потому что боится пауков.

Карамелину передёрнуло от одного лишь взгляда на металлическую пластину. По правде говоря, её не только пауки пугали, но и сама пентаграмма. Ещё с детства, насмотревшаяся ужасов Ася, крайне тревожно относилась к подобным мрачным штукам.

— Сестрёнка, а я с тобой не соглашусь. Во-первых, пентаграмму не смогло бы считать ЭТО — не рассчитано оно на подобные вещи, и вам в институте должны были это объяснять. Во-вторых, как раз из-за Асиного страха Клавдия Семёновна скорее всего и не стала использовать пентаграмму.

— Я так же думаю, — высказался Эль. — К тому же пентаграмма, однозначно, заинтересовала бы убийцу, а, это уже было бы плохо.

— Уверена, бабушка специально спрятала буквы в обычных предметах, чтобы найти смогла только я. — Ася вытащила из кармана абрикосовый леденец. — Что-то я разнервничалась. — С укором посмотрела на Кристину. — Зачем ты про пауков сказала? Теперь я только их и вижу.

— Асенька, они крошечные, — попытался успокоить Эль. — Присмотрись, издалека похожи на цветочки.

— Давайте продолжим, — отмахнулась Карамелина. — Мне такие цветочки теперь всю ночь будут сниться.

— Но я же буду рядом, — улыбнулся Эль.

— И это помешает плохим сновидениям?

— Кто знает. Я же сумел заговорить твои зубы. Возможно, сумею и поработать с мыслями.

— Что… значит… заговорил… зубы?

Сёстры переглянулись. Очнувшийся было Василий почувствовал угрозу и зажмурился.

— Давай потом, — пошёл на попятную Эль.

— Повторяю вопрос…

Выставил руки вперёд, защищаясь от грозного взгляда. Если бы Ася обладала магией, стопроцентно поразила его молнией.

— Э-э-эль…

— Люби-и-имая…

— Люби-и-имый…

— Он знал, как ты любишь сладкое и защитил зубы от разрушений! — Кристина, широко улыбаясь, протянула следующий предмет.

Ася продолжала хмуриться, но меньше.

Кухонное полотенце в мелкий горошек засветилось и заняло место в миске.

Наблюдая за танцем волшебных всплесков, Ася почти без раздражения спросила:

— Что ещё ты делал со мной без моего ведома?

— Защитил организм и фигуру от влияния сладкого.

— А зачем бабушке понадобилась пентаграмма?

— Вызывать нечистые силы. Ты не сердишься?

— И как? Это помогало раскрывать преступления?

— Да, нашего маньяка, кстати, она тоже пыталась найти с её помощью. Мир?

— Мир. Но больше никаких манипуляций с моим телом. Ясно?

— Хорошо.

Ася с тяжёлым вздохом поднесла к печати следующий предмет. «Р» — ручка.

Обыкновенная шариковая, оставленная для записей строго выверенных пропорций, она сияла ярче всего остального. Ася решила, что в ней таится дополнительная загадка и блестящими глазами смотрела на предмет, вслух высказывая фантастические предположения, но Эль охладил пыл авантюризма, пояснив: