Книга Ледащий - Анатолий Федорович Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поначалу своим умением он пользовался очень осторожно. Во-первых, опасался, что вдруг внезапно потеряет силы и упадет на землю. Во-вторых, что измотается в полете и не сможет назавтра зачаровать раствор. Но скоро осознал, что опасения напрасны. Усталость приходила постепенно, а сон ее снимал бесследно. Зато был зверский аппетит, но Николай к нему привык и знал, как укротить. Готовил больше и перед полетом выставлял еду на стол. Вернувшись, поглощал ее, мыл за собой посуду, поэтому Марина, придя со службы, не подозревала, что ее любимый съел полную кастрюлю супа и закусил его котлетами с буханкой хлеба. Увидела, не удержалась бы от вопросов.
С каждым днем он увеличивал дальность своих полетов, и вскоре изучил столицу — сверху, разумеется. С высоты темный город смотрелся мрачно: громады зданий, редкие огни… Они горели главным образом внутри дворов с высокими заборами — издалека не разглядеть, а сверху некому. Беспилотников у славов не имелось, а авиация противника ночами не летала. Она и днем-то опасалась появляться — истребители империи не позволяли. А волхв-летун… У славов они, может, и имелись, но никак себя не проявляли — Николай, как будто невзначай, спросил об этом Гулого, на тренировке ополченцев. Прапорщик пожал плечами:
— Ни разу не слыхал про волхвов славов. У немцев — чернокнижники, но они летают над позициями для разведки и очень редко. Видел пару раз издалека, но их быстро отогнали.
— Наши волхвы?
— Пулеметчики, — ответил Владислав. — Из крупнокалиберных как врезали! Немцы сдриснули. У них покровы есть, конечно, но не каждый выдержит с десяток попаданий. Боится немчура!
Так что Николай почувствовал себя единственным, кто летает по ночам над городом, и так случилось, что ошибся. Со временем он научился отдыхать прямо в воздухе. Раскинув руки, ноги, лежал как будто на воде, ощущая, как потоки легко журчат вдоль тела, позволяя человеку парить, словно птица. И однажды, когда он вот так застыл лицом к земле — небо было темным и ненастным, смотреть в него неинтересно — сверху раздалось:
— Замер! Пошевелишься — стреляю!
Николай перевернулся. Над ним парила тень. Присмотревшись, Несвицкий разглядел, что это человек в военной форме. Глаза Несвицкого привыкли к темноте, поэтому он различил погоны на плечах и пистолет в одной руке. Еще виднелось белое лицо под круглой шапочкой.
— Ты кто? — спросил у тени.
— А ты? — ответил незнакомец.
— Майор вооруженных сил республики Несвицкий Николай Михайлович. Центральный госпиталь.
— Чем можешь доказать? — поинтересовалась тень.
— Документы в куртке. Могу достать, но разглядишь ли в темноте?
— Летишь со мной, — подумав, сообщила тень. — Но не вздумай увильнуть! Кокон не поможет — патроны зачарованные.
— Как и у меня, — Несвицкий показал свой пистолет. Он сумел достать его из правого кармана. — Так что назовись, летун! А вдруг ты слав и тянешь меня к ним?
— Какой я слав! — обиделся летун. — Я князь Касаткин-Ростовской Борис Иванович, майор вооруженных сил империи, волхв в экспедиционном корпусе.
— Ну, так бы сразу и сказал! — Несвицкий хмыкнул. — Летим, ваше сиятельство! Интересно будет познакомиться с коллегой.
Он сунул пистолет в карман. Князь поколебался и спрятал свой. Опустившись, занял место рядом.
— Туда! — он указал рукой.
Два волхва, словно рыбы в море, заскользили над притихшим городом и через несколько минут зависли над большим двором у здания, выстроенного буквой «П». Здесь возле входа горел фонарь, а под ним маячил часовой.
— К нему!
Две фигуры соскользнули с неба и приземлились почти рядом с часовым. Тот отшатнулся и сорвал оружие с плеча.
— Стой! Кто идет?
— Не идет, а летит! — поправил князь. — Глаза протри, балбес!
— Виноват, ваше сиятельство! — растерянно ответил часовой. — Растерялся. Чуть на голову не свалились.
— Хотели бы на голову — и пикнуть б не успел! — буркнул Касаткин-Ростовской и повернулся к Николаю: — Документы!
Несвицкий протянул ему удостоверение и сдернул балаклаву. Князь сличил фотографию на документе с оригиналом.
— Извините, господин майор, — сказал, вернув удостоверение. — Таков порядок. Поступили сведения, что в небе над Царицино чужак летает. Решили — чернокнижник, который выбирает цели для обстрела. Всем волхвам отдали приказ найти и обезвредить немца. При случае — живым доставить.
— Так надо было крикнуть: «Хальт! Хенде хох!» — пожал плечами Николай.
— А «хенде»-то зачем? — недоуменно спросил Касаткин-Ростовской и, поняв, рассмеялся.
— Наш человек! — он хлопнул Николая по плечу. — Не обижаешься, майор?
— И не подумал! — Несвицкий вернул ему хлопок.
— Борис, — князь протянул ему ладонь.
— Николай, — Несвицкий пожал ее.
— На «ты»?
— Согласен.
— За это надо выпить, — предложил Касаткин-Ростовской. — Идем!
Они поднялись на второй этаж. Здесь князь грохнул кулаком в неказистую дверь у лестницы.
— Подъем, лентяй!
За дверью завозились, и наружу выглянула заспанная физиономия с растрепанными волосами.
— Что, дрыхнешь? — насмешливо спросил Касаткин-Ростовский. — Велел же ждать не смыкая глаз.
— Лег на минуточку, и не заметил, как глаза закрылись, — пролепетал разбуженный обладатель заспанной физиономии.
— Вот же дали лодыря, — пожаловался князь Несвицкому. — Не денщик, а горе луковое. Чуть что — так сразу спать, причем, и днем, и ночью. На фронт его отправить, что ли?
— Не надо, вашсиятельство! — взмолился денщик. — Меня подстрелят сразу, я ж нестроевой.
— Ладно, — махнул рукой Касаткин-Ростовский. — Живи пока. Подашь нам ужин на двоих. Мухой!
Денщик кивнул и, выскочив наружу, ссыпался по лестнице вниз.
— На кухню побежал, — сказал Касаткин-Ростовский. — Для волхвов на ночном дежурстве специально держат повара. После полетов ешь будто не в себя. У тебя есть повар?
— Нет, — развел руками Николай. — Я сам готовлю.