Книга Оберег для царевича - Яна Епринцева

поскакал в сторону дома.

— Постой! — Олеся задала ещё не все вопросы.

Она надеялась, что Ермолай хоть немного приподнимет перед ней завесу, скрывающую тайну прошлого Борислава.

Дед обернулся. Он хитрыми глазами смотрел на девушку. И та поняла — Ермолай прекрасно осведомлён о способностях своего молодого хозяина.

— А почему умерла матушка Борислава? — спросила она.

— Так не известно. Вроде здорова была, ничего беды не предвещало. Да только одним утром нашли её мёртвой в комнате. Никто к ней не заходил, оттуда никто не выходил. Умерла во сне, — ответил старый слуга.

«Умерла во сне? А ведь она была вполне ещё молодой и здоровой женщиной. Как такое возможно?» — подумала Олеся.

В голове у неё крутилось множество мыслей по этому поводу. Почему-то ей казалось, что смерть матери Борислава имеет к ней самой непосредственное отношение. Подсознательно девушка чувствовала, что ей непременно нужно узнать, что произошло с ней в этом одиноко стоящем, но окружённом мощной защитой доме. Кто мог навредить хозяйке, если со злыми намерениями в усадьбу войти невозможно? Неужели тот, кто сам является источником волшебства?

Вздохнув, Олеся побрела в конюшню. Ещё одним волновавшим её вопросом было происхождение Борислава. Она не понимала, как могло получиться, что мать его обычная женщина, отец тоже живой мужчина, пусть и царь, а сам он наполовину домовой.

Борислав сидел возле конюшни на небольшой куче сена. Он опёрся спиной на деревянную стену постройки и заложил руки за голову, расставив локти в стороны. Одна нога его была согнута в колене, а другая свободно лежала на земле. На парне были надеты закатанные по колено штаны, из которых торчали крепкие босые ноги, да свободно висевшая рубаха, не прихваченная поясом. Волосы его, серые как осенний туман, крупными волнами обрамляли умиротворённое лицо.

Олеся подошла к нему и опустилась на колени рядом.

Молодой человек улыбнулся, и взгляд его заскользил по лицу и фигуре девушки. Он протянул руку и прикоснулся к её щеке.

— Как хорошо! — мечтательно сказал он.

— Да, — подтвердила Олеся.

Увидев своего любимого, она в тот же миг почувствовала себя счастливой. Девушка разом забыла все свои вопросы и сомнения. Глядя в его открытое лицо, она понимала — Борислав не тот, кого следует опасаться в этом доме, он никогда не причинит ей вреда.

Единственным, что немного омрачало её радость, была скорая поездка в царский дворец, где она будет представлена отцу любимого и где должна состояться их свадьба.

Борислав уже отправил через Ермолая весточку царю, сообщая, что решил жениться. Царь в ответ приглашал его явиться к нему в начале последнего месяца осени, для того чтобы он мог взглянуть на избранницу сына. Кроме того, он обещал устроить им пышную свадьбу.

Ермолай рассказал, что Ярополк рвёт и мечет. Он уже давно был женат. Супруга его была из очень богатого и знатного рода, но вот беда — она никак не могла родить ему наследников. Узнав, что сводный брат собирается сочетаться браком, он пришёл в ярость. И не удивительно, ведь у того могли родиться сыновья, которые тоже смогут претендовать на царский трон.

Олеся вновь почувствовала беспокойство. Она очень боялась за любимого. Сам царский дворец казался ей местом мрачным и тёмным, как тот подвал, в котором её запер недавно Ярополк. Появляться там ей совершенно не хотелось.

Глава 19

Вечером Олеся завела опару и поставила подходить в тёплое место возле печки. Она собиралась печь хлеб, а это занятие предполагает немало хлопот. Опара требовала внимания, кроме того, ночью следовало замесить тесто, чтобы к утру уже посадить первый каравай в печь.

Девушка приготовила всё необходимое. А для того чтобы не бегать в темноте по лестнице, постелила себе на лавке в кухне.

Бориславу это не очень понравилось. Он настаивал, чтобы Олеся спала вместе с ним, в его комнате. Девушка поддалась на уговоры и согласилась ночевать наверху. Сказав, что будет спускаться вниз только время от времени.

Вскоре парень уснул. Олеся сама задремала, утомлённая его поцелуями и ласками. Проснулась она после полуночи.

В окно смотрела луна, бросая на пол тёплый бледный свет. В доме стояла звенящая тишина. Лишь кое-где вдруг скрипнет половица, да послышится неясный шёпоток.

Девушка встала с постели и накинула платье. Она бросила последний взгляд на спящего парня, и сердце её задрожало от любви к нему. Как красив он был в свете луны! Волосы упали ему на лицо, которое было таким юным и спокойным. Легкая улыбка играла на зацелованных ею самою губах. А голая грудь вздымалась размерено и спокойно.

Олеся хотела прикоснуться к нему. Дотронуться до гладкой, матово поблескивающей в свете луны кожи. Но она сдержалась, боясь разбудить молодого человека. Девушка отвернулась и тихонько вышла из комнаты, затворив за собой дверь.

Никогда ещё она не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас. В комнате спит её самый любимый человек. А она, как настоящая хозяйка этого дома, собирается печь хлеб для него и других домочадцев.

Олеся спустилась на кухню. Она хотела было зажечь свечу, но не стала. Луна светила достаточно ярко. Девушка проверила опару. Убедившись, что закваска бродит, как ей и положено, она накрыла чашку полотенцем и села на лавку у окна. Месить тесто было ещё рано. Можно было ещё поспать, но Олеся чувствовала прилив энергии. Ей было так хорошо и радостно, что она не могла заставить себя улечься обратно в постель.

Девушка выглянула в окно. На улице было темно и тихо. Яблони, растущие вокруг дома, качали ветками в такт лёгкому ветерку. Звёзды спрятались от луны и теперь выглядывали из-за края неба, мигая лукавыми светящимися глазками.

За спиной у девушки послышался шорох. Олеся обернулась и прислушалась. Звук шёл из-за печки.

— Эй, выходи, — тихонько позвала она.

Девушка не знала, кто притаился в темноте, но догадывалась, что не домовой. В этом доме не было другого домового, кроме её будущего мужа. Да и тот был больше человеком.

Шорох стих, но никто не показался. Существо притаилось за печкой, опасаясь новой хозяйки дома.

— Иди не бойся, я дам тебе каши, — сказала Олеся.

Она достала с высокой полки горшок, открыла крышку и набрала полную ложку каши. Положив её в блюдце, девушка поставила угощение на пол возле печки.

Шорох возобновился. Из-за дальнего угла высунулась тощая маленькая мордочка. Это была кикимора.

— Иди, иди. Не бойся.

Худое, закутанное в рваное платье существо выбралось из своего укрытия и присело возле блюдца.

«Вот удивительно, почему они все такие