Книга НеТемный 2 - Александр Изотов

А то и на тебя свалит, бросс, что лишнего сорвал. Их в этом месяце уже рвали…

— То есть, твой брат знал об этом и не сказал мне?

Идан, побледнев, сглотнул и медленно кивнул.

— Надеюсь, ты на Андрона не в обиде?

Моя улыбка была самой что ни на есть лучезарной и добродушной. Но Идану что-то не захотелось улыбаться в ответ.

— Смотри сюда, проводник, — спокойно сказал я, — Ты можешь идти вниз, без защитного камня, естественно, и сам разбираться со своими проблемами. Из страны бежать, или чего ты там хотел… А можешь дождаться меня, помочь вынести хабар, — при этих словах я похлопал по сумке, — Говорят, большие деньги решают большие проблемы.

Да, глаза у этого загорелись, совсем как у брата. Идан что-то подсчитывал про себя, то и дело косясь на мою сумку,

Я не стал дожидаться ответа, развернулся и отправился в пещеру.

* * *

Оранжевый защитный камень, как оказалось, в темноте имел отличное свойство — он светился. И чем дальше я погружался в темень пещеры, тем ярче он разгорался.

Вообще, это была универсальная штука для стражника. Камень отпугивает местную фауну, освещает путь и, скорее всего, даже выдерживает магические удары.

То есть, с этой штукой стражник мог делать обход по магической зоне, и даже выводить из чащи несчастные остатки каких-нибудь групп. Но охотиться с этим камнем наверняка было затруднительно — он просто всех отпугивал.

Всех… и даже Кутеня. Едва я достал камень, и тот ярко засиял, так щенок отказался вылезать из топорища. Он ворчал на амулет, даже если тот был спрятан за пазухой.

И пусть я с помощью такой-то матери и грозного потряхивания дубиной смог его выгнать, из нашего симбиоза всё равно ничего не получилось. Я не мог смотреть через его глаза, камень давал ужасные помехи, то и дело обрывая нашу связь.

— Да гнус ты небесный! — выругался я.

Ситуация патовая… Оставлю светящийся камень у входа, и этот Идан слиняет с ним. Возьму с собой — и не смогу использовать цербера.

Поразмыслив, я выбрал второй вариант. Так-то я всё равно двухметровый варвар, и ни о какой бесшумности не могло быть и речи.

А Кутеня я и так далеко бы не отпустил, потому что боялся, что могу недооценить гарпий. Если они умеют нырять во Тьму, то вполне могут и за цербером вслед погнаться. А вдруг они тут сидят в засаде, и сразу слопают неожиданную добычу?

Так что для начала надо бы увидеть эту гарпию воочию, а потом уже гадать, стоит ли церберу с ней тягаться. Но что-то мне подсказывало, что в пещере, куда ходят обязательно большой группой, слабаки не водятся.

Очень скоро я упёрся в развилку… И, как назло, впереди было даже не два, а целых три прохода.

— Да расщелину мне в душу! — вырвалось у меня.

Я посветил камнем в один… Во второй. В третий. Просто пещеры, для меня практически ничем не отличающиеся.

И следы на каменном полу не рассмотришь… Кутень сейчас бесполезен. Не ворчи, если я подумал, что бесполезен, значит, бесполезен.

Я сунул амулет стражника в сумку, положил рядом посох и долго сидел, рассматривая кромешную темноту. Пришлось даже саму сумку за пазуху засунуть, амулет просвечивал через неё.

Вскоре глаза привыкли к темноте, и я различил слабый отсвет с той стороны, откуда пришёл. Это сюда пробивался дневной свет.

Хорошо, посидим ещё. Вспомнились первые мои медитации, когда только учился погружаться во Тьму. Тогда я мог таращиться во мрак по несколько дней, приучая глаза и пытаясь нащупать стихию.

О, ещё один отсвет правее… Слабый, едва заметный.

Я встал, ощупывая стены ладонями. Прошёл, спотыкаясь о валуны, и с улыбкой уставился на обычную магическую метку, будто почти потухший уголёк тлел. Те, кто прошли здесь, оставили для себя знаки.

Подумав, я призвал Тьму, вызывая в ладони небольшое свечение… Метка разгорелась ярче, словно подпиталась огнём. Вот даже как? А на амулет стражника не реагировала.

Кивнув самому себе, я снова вытащил артефакт и, освещая путь, пошёл дальше. И через пару поворотов остановился, удивлённо глядя на цветок, пробившийся прямо сквозь каменный пол.

Яркий, с лепестками, будто пламя… Стебель у него плавно извивался, будто раскалённый докрасна прут на наковальне кузнеца, а с листьев то и дело сыпались и затухали искорки. Тут даже вестнику тупости понятно, что это и есть тот самый «огнецвет».

Я осторожно обхватил стебель и с шипением отдёрнул пальцы… И вправду раскалённый!

С сомнением я открыл сумку и глянул на свернувшихся, словно креветки, гусениц. Интересно, а жареные шелкопряды стоят меньше?

Глава 21

Отец-Небо, ну ты посмотри на своего невольного последователя, до чего преобразился. Как всё-таки положительно влияет на грешников работа на силы света.

Идёт себе по щиколотку в холодной воде к врагам, и ведь думает не о том, как их убить бы, не убивая… нет, нет, что ты. Так думал бы какой-нибудь хладнокровный Тёмный Жрец, любимец Бездны.

А я Малуш, варвар-проповедник, и несу в пальцах, шипя от боли, букетик из двух огненных цветочков. Врагам, конечно, несу, чтобы попытаться решить дело миром. Ну, а то, что цветочка два, так это ж просто совпадение. Хоть и символичное.

Для врагов…

— Твою ж мать-Бездну! — я перекладывал стебли из одной руки в другую, когда начинало обжигать до невозможности. Да тут ещё успей перехватить посох, и не уронить сами цветы в воду.

Впрочем, посох я всё же пару раз уронил… И страдал от бешеного потока ледяных брызг в лицо, пока поднимал его.

— Светлой воды мне за шиворот! — я испуганно посмотрел на цветы, которые от водяного душа зашипели и поблекли, а их лепестки вообще почти потухли. Но, к счастью, через несколько секунд снова разгорелись.

Однозначно, если уроню, цветам конец. Поэтому руки, занятые магическими артефактами — это проблема, которую мне следовало срочно решать.

Эх, то ли дело, когда у меня была Тёмная Аура. Я даже не задумывался о вещах, складируя их в сжатом пространстве, при этом натренированная Аура сама разделяла их по свойствам. Это тоже была магия Тьмы, но там немного другой принцип — кусочек личной тьмы, не имеющей связи со своей великой тёзкой.

А у варвара куда это всё совать? В этом плане меня новый магический мир немного разочаровывал. Да ещё этот подземный ручей тут растёкся…

Сначала я, конечно, попытался огнецветы через безрукавку взять, и сейчас в ней красовались две прожжённые дыры. Ткань у сумки, выданной десятником, оказалась огнеупорной, но для шелкопрядов соседство с цветками было бы смертельно.

Проверил я это на одной гусенице, и теперь у меня потенциально было на один золотой меньше. Впрочем, и палёным шелкопрядом Кутень перекусил с удовольствием.

Потом я наловчился использовать бросский огонь, направляя его жар в ладони. Так вроде меньше жгло, но цветы реагировали, словно получали подпитку, начиная расцветать ещё ярче. И, соответственно, раскаляться ещё сильнее…

Так я и тащился вперёд, чувствуя себя огромным, тупым и беспомощным варваром, который не может решить простейшую задачку по магии. Тут ещё был один вопрос — а зачем я их взял, эти цветы, если уже знаю, что десятник Агап меня обманет?

Вся надежда, что в учебнике по огненной магии найду какую-нибудь зацепку.

Когда сапоги уже хлюпают ледяной водой, а руки при этом горят от жара, не только разум, но организм сходит с ума. Поэтому неудивительно, что голос впереди стал для меня неожиданностью:

— Эй, Евсей, это ты⁈

Я замер, когда из-за поворота пещеры появились две фигуры в послушнических робах. У обоих в руках были посохи, как и у меня — у одного из них такой же, воздушный, а вот у другого по навершию кружились всполохи огня.

— Яриуса гарь! Ты глянь, он огнецвет нашёл. Охренеть!

— Да это не Евсей, это этот же, как его… блин, забыл имя…

— Лучевиец? Эй, моя твоя говорить, отдать мне цветок! Я есть огневик!

Моего лица за мягким сиянием букета ещё не увидели, и я понял, что у меня всего пара секунд, чтобы это использовать. Один даже шагнул вперёд, протягивая руку, и я с улыбкой будто бы уже собрался отдать…

Как же хорошо, когда вокруг темнота. На всякий случай рукой, в которой был зажат посох, я стянул наплечную сумку, прикрывая ей своё лицо.

— Погоди, Илья, это, кажется… — начал было первый.

Словно матёрый бычара, я рванул вперёд,