Книга Хозяин бабочек - Тата Олейник

выдала нам пару теплых носков и полотенце. Единственный плюс от встречи с бхэку был в том, что мою антиментальную шапку они тоже сняли и разодрали в клочки. За все это время мое ментальное сопротивление возросло всего на две единицы, но ничего, как-нибудь проживем.

На следующее утро нам удалось столкнуться с караваном, выходившим на тракт с бокового пути, и даже экономная Ева ничего не имела против того, чтобы купить нам места в арбе по семьдесят золотых. Она, конечно, выжидательно посматривала на Серую Плесень, явно надеясь, что та предложит сама оплатить свой проезд, но Серая Плесень предпочла Евиных взглядов не замечать, а открыто требовать с нее денег было как-то неловко: спасительница все же.

***

— С Тадж-Махала содрали, — со знанием дела сказала Ева, придирчиво разглядывая царский дворец в Бахрэле, — один в один же!

— В Тадж-Махале никто не живет, — сказал я, — Это же могила, вроде. И уж точно они там подштанники сушиться из окон не вывешивают.

— Это не подштанники, — сообщила сидящая у моих ног Серая Плесень. По городу она предпочла разгуливать в звериной форме, по ее заверениям, это было лучшим средством от карманников. — Это флаг гордого царства Бахрэль. Белая хоругвь с золотой звездой.

— Ааа, так это звезда, — сказал Акимыч. — а я уж подумал…

Что он подумал осталось неизвестным, так как площадь огласили зычные крики стражников.

— Всем лечь ниц! Всем закрыть глаза!

— Слепым предъявить жетон слепого!

— Прекрасная Ар-Будур возвращается из бани! Посмевший бросить взгляд на царевну будет ослеплен!

— И получит жетон!

— Черт знает что! — сказала Ева, растягиваясь на камнях площади. — Какое счастье, что мы играем на Трансильвии!

— Не скажи, — прошипел Акимыч с другого бока. — В Трансильвии тоже вельможи всякое творят. Знаешь, например, чем прославился господарь Радомежский?

— Не знаю и знать не хочу. Все нормальные люди этот Радомеж за семь верст кругом обходят. И вообще Император туда давно должен был послать вразумляющее войско. Потому что просто неполиткорректно: с какой стати всюду нормальные аристократы, а в славянских землях — псих беспредельничает?

— Как же хочется посмотреть на принцессу, — пробормотал Акимыч, — отвлеките меня чем-нибудь, а? Когда знаешь, что чего-то совсем нельзя, то прямо ужасно хочется.

— Принцесса как принцесса, — сказала Серая Плесень, — толстая, с глазами и в шароварах.

Мы скосили глаза на друида. Та и не подумала ложиться мордой вниз, сидела, как ни в чем не бывало.

— А что? — спросила она, — Я неразумное животное, мне можно.

— Как-то это несправедливо, — сказал Лукась, — оборотням можно смотреть на царственных особ, а всем остальным сразу жетон. Почему у нечисти должно быть преимущество над добропорядочным гражданином?

— А с чего это друиды нечисть? — спросил Акимыч, — очень даже чисть! Они служат Юнну-Оленю, а он один из светлых богов.

— Да, — сказала Серая Плесень и похлопала Лукася лапой по голове, — мы с тобой еще побеседуем, мой дорогой искусственно-интеллектуальный соклановец, о богословии и правилах поведения в обществе. А также о том, кто на самом деле нечисть, а кто в отличие от этих некоторых последние три дня регулярно умывался.

— Видели мы, как и чем ты умывалась, — сказал Лукась, — Ой! Ухо-то зачем?..

— Прости, — мурлыкнула Серая Плесень, — коготь случайно зацепился. Все, можете вставать, двуногие. Уползла ваша широкозадая красота в свой дворец. Давайте-ка двигать на портальную площадь, а то все эти прелести востока мне порядком в зубах навязли. Только сперва на аукцион заглянем, а то я лоханулась, без портального свитка прибыла, думала, в Камито куплю, а там аукцион на замке.

Аукцион мы покинули, сверкая новыми белоснежными одеждами. Ева оптом купила нам самые дешевые шаровары из отбеленного хлопка, такие же рубахи и еще парусиновые туфли с плетеной из веревки подметкой. Аж по золотому на комплект расщедрилась. Сделав привязку к порталам Бахрэля, мы попрощались с Серой Плесенью — не то, чтобы со слезами, но стояли вокруг нее до последнего, чтобы убедиться, что друид действительно портанулся.

— И хорошо, — сказала Ева, глядя на последние искорки осыпающиеся после вспышки портала, — конечно, она очень вовремя появилась, но все-таки никому из бастардов веры нет и быть не может. Тем более тем, которые могут вокруг невидимками ходить, подслушивать и разнюхивать. А теперь предлагаю отправиться к Джангу и выяснить заранее, как там с кораблями до Зеленого Тигра. И не забудьте, нам еще здешние храмы обходить, Хохена показывать и вопросы задавать.

— Не похож он на местного. — сказал я, — Латы у него, конечно, странные, но в Камито они смотрелись даже уместнее, чем на Трансильвии, а тут — совершенно другой стиль.

Ева пожала плечами.

— Сколько тысяч лет назад он жил? За это время что хочешь могло поменяться, не говоря уж про стиль. И раз уж мы здесь, нужно все вероятности проверить. Надеюсь, эта принцесса не слишком часто в бани ходит, а то в ваших костюмах сейчас точно не стоит по грязной мостовой елозить.

Глава 17

Прежде, нежели мы дошли до порта, Ева дернула меня за рукав и неестественно бодрым голосом громко объявила, что нам-де надо срочно обсудить одно очень важное секретное обстоятельство, после чего нас быстро затолкало в небольшую харчевню по пути, и мы устроились в маленьком зале, где оказались единственным посетителями. Не успели сесть, как Ева вытащила из инвентаря алый веер, быстро раскрыла его, явив взорам грубо намалеванную на коричневой бумаге морду дракона с вытаращенными глазами, после чего с треском хлопнула веером по ладони, закрыв его, — от веера рванулись прозрачные спирали радужного света, брызнули по стенам и растеклись по ним, истаивая.

— Ну, вроде мы одни, — сказала Ева, внимательно оглядывая зал.

— Это что такое сейчас было? — спросил Акимыч.

— Амулет открытия сокрытого. Невидимок обнаруживает. За сто золотых и всего на пять применений — грабеж!

— Ты Плесень что ли искала? Ну, извини, это уже паранойя какая-то. Ты же своими глазами видела, как она портанулась.

— Ага портанулась в Ся-Мин, снова использовала там портальный свиток и через пять минут вернулась обратно. Или подручный ее какой проследил куда мы направились и дал сигнал, что можно двигать обратно, садиться нам на хвост со всеми удобствами.

— Зачем бы ей это делать? — пожал я плечами. — Я понимаю, эпические квесты, секреты, все дела, но в Альтрауме секрет на секрете едет и секретом погоняет — за всеми не набегаешься.

— Ты не понимаешь, — сказала Ева, — эпические квесты — это страшно жирный кусок. Топ-кланы бьются за доступ к ним, а мы тут впятером расхаживаем с эпиком под мышкой, аппетиты дразним своими жалкими уровнями и общей неприкаянностью. Будь бы я главой бастардов — сто пудов к нам кого-нибудь приставила аккуратненько следить. Вот скажи, чего она в хайде за нами в Бахрэль ползла? Подошла бы открыто, сказала бы так и так, пойдемте, составлю вам компанию.

— Повезло нам, что зверюга невидимой была, — сказал Гус, вытаскивая из поднесенной служителем корзинки лепешку, посыпанную черным кунжутом. Ну, надеюсь, что кунжутом. — Зарезал бы меня этот огрызок плосконосый, как пить дать зарезал бы!

— Может, и повезло, но расслабляться не будем, — сказала Ева, раздирая свою лепешку. — Отныне все важные разговоры — только при соблюдении условий безопасности.

— А как понять, — спросил Лукась, — какие разговоры у нас важные, а какие нет?

— Хороший вопрос, — сказала Ева, — настолько хороший, что я не знаю на него ответа. Поэтому просто предлагаю поменьше разговаривать, особенно на улице. И помнить, что кругом если не враги, то уж точно не друзья. Что накуксились, дорогие мои? Добро пожаловать в мой мир!

— И ладно, — сказал Акимыч, — нужно молчать — будем молчать, ничего страшного, я люблю молчать!

— Да ну?

— Просто редко удается, — пояснил Акимыч

* * *

В речном порту я все-таки выбил себе право немножко порыбачить, пока остальные шлялись по конторам и лодочникам. Клевало плохо, за неполный час поймал трех серых лупоглазых рыб, похожих на сумеречных вуалехвостов, и одну гнилую челюсть небольшого, но явно хищного неизвестного животного. Бежать на аукцион выяснять цены на челюсти и вуалехвостов было не с руки, поэтому весь улов я отправил в мутные воды Джанга — все равно добыча не выглядела как что-то, на чем можно разбогатеть. Наши вернулись, Ева еще издалека выглядела раздосадованной. Даже походка у нее была сердитая.

— Приплыли, — злобно сказала она, — путь по реке закрыт. В Друпаде сейчас восстание и корабли туда не ходят, а дальнейший путь