Книга Софья. Другой Мир 3 - Нина Ахминеева

после сурово сдвинул брови:

— Если Потемкину вдруг дадут опеку, то, коли он маг разума, думаю, брак с госпожой через суд реально аннулировать. Надо посоветоваться с юристом, — Фролов задумчиво покрутил чашку с нетронутым чаем.

— Знаешь, где найти-то умного да неболтливого? — уточнила экономка.

— Есть на примете.

— Вот и славно, — тепло улыбнулась женщина. Помолчав, с болью прошептала: — Бедная наша боярыня. Угодила в лапы нелюдя. А мы-то… Эх, — словно разом потеряв весь боевой настрой, она ссутулилась и опустила взор.

Понурив головы, слуги и вассал рода Изотовых сидели молча. За вымытыми до блеска оконными стеклами солнце клонилось к закату. Вина пуще прежнего острыми когтями рвала им душу.

— Погоревали и хватит, — внезапно произнесла Катя. — Василий, Ярослав, — внимательно посмотрела на мужчин, — отныне отходим от правил. Я совсем не понимаю ни в бизнесе, ни в безопасности. Мы обязаны защитить девочек и не дать роду Изотовых увянуть. И хотя Сонечка справлялась одна, главы рода больше нет, а у меня мозгов управлять не хватит. Надежда права: все серьезные вопросы нам стоит обсуждать вместе.

— Принято! — удивительно слаженно отозвались воины.

Экономка встала и вновь принялась за привычные дела по хозяйству. За ее спиной мужчины обменивались информацией и строили планы, время от времени Катя вносила довольно дельные предложения.

«Вот и хорошо. Наконец-то стали общаться как настоящая семья. А то «слуги», «господа», — одобрительно подумала женщина. А потом, вспомнив о госпоже, судорожно сглотнула. — Бедная наша Сонечка. Не уберегли мы боярыню. Не искупить вины!»

Нанайцы* — коренной малочисленный народ Дальнего Востока, проживающий по берегам Амура.

Глава 16

Осматриваясь, я неторопливо шла за Краснопольским по квартире. В новом мире живу не первый год, а бывать в местных высотках пока не доводилось.

Удивление вызвала не шикарная отделка и не огромная площадь множества комнат. В этом квартира ничем не отличалась от привычных элитных московских пентхаусов. Поразила пустота. Во всех помещениях, за исключением хозяйской спальни и кухни-столовой, не было мебели.

— Любишь минимализм? — поинтересовалась, сбавив шаг около распахнутой двери, ведущей в просторную, светлую комнату с тремя большущими окнами. Как и другие, она поражала качественным ремонтом и полным отсутствием обстановки.

— Что? — обернувшись, Назар замер и пару мгновений смотрел удивленно. Затем проследил взгляд, усмехнулся. — А, ты об этом. Выкинул мебель, — сообщил беспечно. — Квартиру недавно выделила администрация города. Прошлая совсем крошечная. Да и эта не предел мечтаний, но сгодится, — он поморщился. — Ремонт более-менее, а вот обстановка — кошмар. Скоро новую завезут, — произнес с ленцой. — Пойдем, здесь пока смотреть нечего, — отвернувшись от пустого помещения, Краснопольский неспешно пошел по сверкающему чистотой белоснежному полу. Не сбавляя шага и не глядя на меня, вроде бы между прочим обронил: — В следующий твой визит вся мебель будет. Тебе отведу комнату. Приходить-то частенько станешь, — остро глянув, добавил безапелляционно. — Причина для князя, — на миг задумался, — портрет твой пишу. Может, и вправду попозируешь мне, — мужчина многозначительно поиграл бровями.

— Поживем — увидим, — пожала плечами, точно не собираясь когда-либо переступать порог этого дома.

Мы прошли по коридору, свернули налево и оказались в гигантской светлой студии. По всей видимости, помещение являлось одновременно рабочим кабинетом и местом для творчества.

Отойдя от двери, Краснопольский вопросительно обернулся. Скупо улыбнувшись в ответ, неспешно пошла по студии, осматриваясь.

Подле глухой стены притулились чистые холсты в подрамниках и три акварельных пейзажа. Чуть подальше стояли открытые стеллажи со всякой всячиной. По центру размещался старинный деревянный мольберт с заставленной красками полочкой. В самом дальнем углу виднелась непонятная круглая штуковина на подставке, рядом — высокий барный стул. А справа, у тонированного панорамного окна, расположились чертежная доска и стильный рабочий стол с кожаным креслом.

На широкой столешнице стоял здоровенный монитор, но я не стала акцентировать на нем внимание, а уж тем более показывать интерес. Не сейчас. Пока рано.

Остановилась подле неизвестного объекта. Молочно-белый на вид поразительно гладкий шар низко висел над высокой подставкой. Озадаченно нахмурилась, не понимая, каким образом шар размером с большой пляжный мяч парит в воздухе и для чего он предназначен.

— Знаешь, что такое сублимация*? — неожиданно поинтересовался архитектор, обдав ухо теплым дыханием.

Плавно шагнув в сторону, спокойно взглянула на мужчину.

— Безусловно. Оригинальное придумал лечение, — усмехнулась.

— Зря носик воротишь, — с искренней обидой произнес Назар. — Наркотическая зависимость — штука серьезная. И тело, и психика страдают. Ты мне нужна адекватная, а творчество исцеляет не хуже лекарств.

— И что ты для меня припас? Рисовать должна? Так не умею. Совсем.

— Кое-что иное, — широко улыбнулся тот. — Садись, — жестом указал на стул.

Послушно сев, вопросительно взглянула на внезапно ставшего сосредоточенным архитектора.

— Смотри внимательно, — положив обе ладони на молочно-белый шар, мужчина замер. Через миг по поверхности непонятной штуковины побежали маленькие черные точечки. — Это имитатор. Активируется теплом ладоней, — начал деловито пояснять. — Из него можно вылепить что угодно, придать любую форму и размер. Мелкие детали и цвет добавляются или изменяются по твоему желанию. Не нужно быть скульптором, справится даже ребенок. Уникальная современная разработка, — шустрые, длинные пальцы летали по поверхности существенно уменьшившегося шара. — Я его использую для работы, но, так и быть, готов тебе дать сейчас позаниматься.

Рассказывая, архитектор с увлечением лепил. Я же, подавшись вперед, с интересом наблюдала, как под ловкими пальцами рождается маленькое чудо.

— Вот и все, — через несколько мгновений мужчина убрал руки от бывшего шара.

Над подставкой парил… самый настоящий металлический арочный мост! Небольшой, но выполненный в мельчайших подробностях. Даже виднелись заклепки.

— Впечатляет, — произнесла искренне. — А как обратно?

Поняв с полуслова, Назар легонько шлепнул по своему творению. Я успела лишь моргнуть, а вместо моста уже вновь висел молочно-белый шар.

— Психологическую зависимость ты можешь воплотить в чем угодно. Визуализируя ее, отпускаешь. Некоторые известные художники, работая над картинами, избавляются от душевных терзаний. Рисуя, освобождаются от злобы, боли, обиды. Да много еще от чего! Скульптура то же самое. Попробуй, — легонько хлопнув меня по плечу, архитектор неторопливо отошел к столу, затем привычно включил компьютер. Поймав мой взгляд, усмехнулся. — Лечись давай. Дел много будет, — обронил сухо и перевел глаза на монитор.

Я повернулась к шару.