Книга Стальные боги - Замиль Ахтар

того, что есть добро, а что есть зло?

– Очевидно, нет, но метеорит – это просто камень.

Дело есть тому, кто его направил.

– Кратер в тысячу миль – это наша священная земля. И нефрит, из которого мы делаем наших идолов, добывается там. – Джауз вытащил нефритового идола из кармана. Он был пылающе-зеленым, как глаза Ашеры. Где же она? – Это всегда напоминает, что мы все – лишь спицы в Колесе.

Я никогда не слышал большего бреда. Даже в богине латиан больше смысла. По крайней мере, они поклоняются тому, что имеет форму. А этот нефритовый идол – просто кусок камня.

В сад вошел Беррин. За ним толпились мужчины, женщины, дети и младенцы – все в шелках, парче и драгоценностях. Я никогда не видел столько роскоши в одной семье, а я покорил несколько царств.

Передо мной собрался царственный дом Селуков. Вокруг черной стеной стояли паладины. Они вытолкали шаха вперед.

Шах Мурад был в ночной сорочке, по-сирмянски мешковатой. Я не думал, что рассказ Беррина, будто шах проспал всю битву, правдив, но, похоже, так оно и было. Какое разочарование – увидеть великого царя в таком неряшливом виде, воняющим, словно уличный попрошайка.

– Приведи его сюда.

Я усадил шаха на кресло рядом с моим, у которого был прислонен меч. Шах не сводил с меня темных, полных ярости глаз.

– Развяжи ему руки.

Я надеялся, что он схватит мой меч и попытается перерезать мне горло, дав повод его убить. Император не сможет меня обвинить. Но он просто сложил руки на коленях и злобно уставился на меня.

Гарем и дети, стоящие на траве, склонили головы. Они до сих пор почитали плененного шаха. Я подавил смешок.

– У тебя прекрасная семья, шах Мурад, – сказал я. Конечно же, он понимал по-крестески. – Красивые женщины с глазами и волосами всех оттенков, как самые драгоценные сокровища в мире.

Я улыбнулся одному из десятка ребятишек. Девчонка с румяными щеками была возраста Элли, когда я в последний раз ее видел.

– Только взгляни на нее. – Я махнул девочке, и она надула щечки и мило улыбнулась. – Сокровище, божий дар. Все твои дети выглядят как божественные сокровища.

Я посмотрел на девочку постарше, с прекрасным лицом под красным шарфом.

– А девочки – прямо зрелые жемчужины. Но у твоих поэтов наверняка найдутся и более цветистые слова, чтобы их описать.

Шах не переставал злобно смотреть на меня; его побагровевшее, как раскаленный металл, лицо излучало ярость.

На мальчиках постарше были белые жилеты, расшитые жемчугом и рубинами.

– А принцы – прямо как из легенд. Высокие и мускулистые, с волевыми подбородками и точеными носами. – Я повернул голову в сторону пылающего лица шаха. – Да ты и сам – настоящий сын Селука. Я вижу перед собой семью, которая вызовет зависть даже у нашего императора. Представляешь, как чувствую себя я, человек, у которого никого нет?

Шах подался вперед и посмотрел на свою семью, его дыхание участилось.

– Я дам тебе возможность их спасти. Прими веру в Архангела, и я отпущу их, как поступил в храме.

Шах не нарушил молчания. Он обводил взглядом свою семью, каждого.

Я подал знак Эдмару. Он вытащил из ножен кинжал и вонзил его в горло одному из старших принцев. На траву брызнула кровь, окрасив ручей красным. Остальные охнули и завизжали. Женщина в голубом платье – наверное, мать принца – не переставала выть, пока паладин не врезал ей рукоятью меча по зубам.

Шах охнул, выпучив глаза. Вцепился в подлокотники кресла и задрожал. Но не нарушил молчания.

– Ты заставляешь меня делать ужасные вещи, шах. Я не хочу причинять им боль. Прими истинную веру!

Пухлые щеки Беррина порозовели, он прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Джауз подкрутил свои усы, плотно сжав губы.

Один из старших принцев побежал, но наткнулся на стену паладинов, отскочил от щита и упал на гравий. Эдмар заколол его в живот и столкнул ногой на цветочную клумбу. Растеклась лужица крови. Одна из наложниц упала в обморок, пуская слюни. Видимо, очередная мать.

Шах так вытаращил глаза, что я уже испугался, не выпадут ли они. Но он не нарушил молчания.

Я подал знак паладину заняться девочками. Это уж точно сломит шаха.

Пока Эдмар убивал следующего принца, тот паладин заколол девочку постарше, стоящую в заднем ряду. Она визжала, как дикий зверь. И снова кто-то побежал и наткнулся на стену щитов, и новые паладины тыкали копьями куда попало. Один из них покалечил красавицу в красном шарфе. Крики ужаса и отчаяния могли бы разжалобить и демона.

В глазах шаха выступили слезы. Его руки затряслись, стуча по подлокотникам. Он посмотрел на мой меч. Но не нарушил молчания.

Я жестом велел своим людям остановиться. На земле лежали семь тел. В ручье текло красное, и воздух провонял кровью.

– Шах, ты все это прекратишь, если примешь веру в единственного истинного бога. Спаси свою семью.

Шах повернулся ко мне, на дрожащих губах проступили слюни. Но он не нарушил молчания.

Я кивнул своим людям, чтобы продолжали. Наложница с глубокими глазами (видимо, из Шелковых земель) пыталась перепрыгнуть через стену паладинов, но упала на острие клинка. Затем тот же паладин ткнул клинком вперед, прямо в сердце темнокожей кашанки, трясущейся на земле рядом со своим мальчуганом. С окровавленным мечом паладин повернулся к наложнице с кожей цвета корицы и рыжими волосами, но она нырнула под меч, вытащила из-под белого платья кинжал и полоснула рыцаря по горлу.

Он упал рядом с остальными телами. Другой паладин замахнулся на нее топором, а она отпрыгнула в сторону, издала боевой клич и воткнула кинжал ему в щеку.

Женщины Сирма снова меня поразили. На нее нацелили копья десять паладинов.

– Стойте! – выкрикнул Джауз и встал. – Не троньте ее!

Паладин выбил кинжал у нее из руки древком копья, а другие набросились, чтобы связать. Она боролась, пока они не толкнули ее на землю. Чтобы удержать эту наложницу, потребовалось четверо.

– Ты обещал мне одну женщину из сокровищницы шаха. – Джауз указал на рыжую, которая визжала и дергалась, хотя паладины держали ее за руки и за ноги. – Выбираю ее.

Я засмеялся.

– Она убьет тебя, пока ты будешь медитировать.

– Может, и так, но разве она не самая прекрасная женщина из всех, кого ты видел?

Ее смуглая кожа блестела. Нос у нее был тонкий, а большие глаза – теплого янтарного цвета. Не говоря уже о ярко-рыжих волосах, что само по себе экзотично. Но она не была красавицей. Подлинная красота